Сестра моя Ольга - Ирина Комарова

Артемьев молча выполнил ее указания, остановил машину. Наташа потеребила ручку сумочки, спросила неуверенно:

– Наверное, теперь мне надо пригласить вас домой, на чашечку кофе?

– Чувствуете себя обязанной? – едва заметно усмехнулся он. – Что-то, вроде платы за проезд?

– Точно! – засмеялась она.

Если бы Наташа не засмеялась, Андрей бы вежливо отказался. Уехал бы и никогда больше не вернулся в этот старый двор, никогда не увидел бы эту женщину… Осталось бы только царапающее душу воспоминание о не слишком приятной встрече с сестрой покойной Ольги Лавровой, а потом, со временем, и оно бы стерлось. Но смех Наташи в один момент уничтожил всю неловкость, все накопившееся между ними напряжение. И сама она так вдруг похорошела, что Андрей только кивнул зачарованно:

– Чашечка кофе, это было бы очень здорово.

Квартира Наташи не носила никакого следа мужского присутствия. Андрей не скрывая интереса, оглядывался по сторонам. Этакая двухкомнатная «девичья спаленка». Впрочем, она же говорила, что замужем не была. Почему, интересно? Внешность у нее вполне на уровне. Может, дело в том самом «мерзком характере», о котором она упоминала? Андрей пожал плечами и протиснулся на крохотную, как и положено в «хрущевке», кухню.

– У меня растворимый, – Наташа показала ему банку «Пеле».

Андрей моргнул, но мужественно согласился:

– Очень хорошо.

А про себя подумал:

«Надо будет принести баночку приличного кофе. Не глотать же все время эту бурду, в самом деле, – и тут же вздрогнул. – Господи, о чем это я? Можно подумать, я сюда еще раз собираюсь! Хотя… а почему бы и нет?»

Пока Наташа суетилась, доставая чашки, ложки, вазочку с конфетами, Андрей продолжал разглядывать ее.

«А что? Вполне симпатичная женщина и не избалованная, сразу чувствуется. Небольшой роман ни ей, ни мне не повредит. Люди мы взрослые, свободные – почему бы и нет?»

Наташа взяла из шкафчика сахарницу, оглянулась и поймала его оценивающий взгляд. Сразу насупилась, слишком резко, со стуком, поставила сахарницу на стол, проинформировала холодно:

– Чайник сейчас закипит. Вам кофе сколько класть?

Андрей снова посмотрел на банку «Пеле», перевел взгляд на чудовищных размеров – грамм по четыреста, не меньше – пузатые чашки. Белые цветочки, неравномерно рассыпанные по бледно-голубому полю, не делали их привлекательнее. С некоторым трудом, но Андрею удалось сдержать себя и не поморщиться.

«Санфаянс. Унитазы из него делать, а не посуду. Даже странно: такая милая женщина и абсолютное, прямо-таки, фатальное отсутствие вкуса. А вообще, не такая она милая. Подумаешь, уж и посмотреть на нее нельзя. Принцесса-недотрога. Действительно, мерзкий характер.»

Впрочем, вслух он сказал нейтрально:

– Две ложечки. И полчашки воды, пожалуйста.

– Так крепко?

Она удивилась, но щедро положила две полных, даже горкой, ложечки коричневого, похожего на горелую муку порошка, аккуратно отмеряла полчашки кипятка, придвинула ему. Себе сыпанула неполную ложку и долила до верха. Андрей с недоверием смотрел, как она отхлебывает несладкую бледную жижу и, вроде бы даже, получает от этого питья удовольствие. Сам он, положил три ложки сахара, тщательно размешал и только тогда попробовал. Вкус оказался таким, как и ожидалось – отвратительным. Но влить в себя это пойло было все-таки можно. Исключительно для продолжения разговора – не сидеть же молча, он ответил:

– Может и крепко, но я привык уже. Знаете, за дежурство этого кофе столько выпиваешь, что перестаешь чувствовать.

– А-а, тогда конечно, – внесла она свой вклад в светскую беседу. Взяла из вазочки карамельку, развернула, сунула за щеку. – Берите конфеты.

– Спасибо, – Андрей вежливо наклонил голову, но от карамелек воздержался.

«Черт, и что теперь? Спросить: „как вам погода нынче?“ или что-нибудь еще, столь же осмысленное? И зачем я вообще сюда приперся?»

Наташа, рассеянно смотревшая в окно, сделала еще один глоток своей бурды, перевела взгляд на него и вдруг прыснула:

– Если бы вы видели себя со стороны! Да не мучайтесь, не допивайте, я не обижусь. Я же знаю, что и кофе у меня плохой, и готовить я его не умею.

Андрей смутился и потому, как утопающий за соломинку, ухватился за последние слова:

– Что значит готовить? Растворимый кофе нельзя уметь или не уметь готовить.

– Не скажите. У меня одна подруга есть, так она его как-то по особенному, в три приема кипятком заливает – вполне сносно получается.

– Наверное, она при этом еще заклинания читает и черной кошкой трясет. Без колдовства из «Пеле» ничего приличного получиться не может.

Когда Наташа вот так смеялась, желание побыстрее свернуть разговор и откланяться куда-то испарялось. Наоборот, хотелось найти предлог посидеть подольше. Ведь столько есть важных вопросов, которые хотелось бы обсудить. Например… ну, например, реформа здравоохранения. Хотя нет, ей это вряд ли интересно. Тогда ЕГЭ. Раз у нее племянница в школе учится, то про единый госэкзамен у нее наверняка есть, что сказать!

Тема Единого Горя Эпохи, действительно, Наташу очень заинтересовала. И рассуждения Андрея о реформе здравоохранения, от которых он, все таки не удержался, выслушала вполне благожелательно и даже сделала несколько, очень разумных замечаний. Потом, разговор непредсказуемо вильнул в сторону и они очень долго и горячо обсуждали: так высаживались, все-таки, американцы на Луне или это была гениальная мистификация? Андрей, воспользовавшись разрешением не допивать кофе, отодвинул подальше от себя жуткую чашку и постарался пустить в ход все свое обаяние. Он чувствовал, что ведет себя, как павлин, распускающий хвост перед понравившейся самочкой, но остановиться не мог. Тем более, что Наташа ему, действительно нравилась. Симпатичная, неглупая, с чувством юмора… что еще можно требовать от женщины? Был бы у нее еще кофе поприличнее, да посуда получше. Впрочем, кофе – это вопрос легко решаемый, а посуда… ха, да еще более легко! Грохнуть об пол эти голубые страшилища и купить ей нормальные кофейные чашки из хорошего фарфора. Пожалуй, так и надо будет поступить при первом удобном случае. Андрей уже нацеливался, не откладывая дело в долгий ящик, устроить этот первый удобный случай, когда у него на поясе зазвонил сотовый.

– Извините, – он сдернул телефон с ремня, поднес к уху. – Я слушаю. А что, кроме… Ну ты, Леха, даешь! Если у тебя дежурство, то я должен все бросить и лететь? Да. Да. Между прочим, не твое дело! Да? Сам просил? Черт. Ну ладно, через пятнадцать минут буду, – он выключил телефон, развел руками и повторил: – Извините. Оказывается, мой выходной кончился. Привезли паренька по скорой, шеф просил меня найти.

– Шеф? – спросила она вставая и выходя за ним в коридор.

– Заведующий отделением, – ответил Андрей, обуваясь.