Зандр - Вадим Панов

Предложение было более чем заманчивым, однако сразу соглашаться не имело смысла. Гарик потёр подбородок, цокнул языком, осведомился:

– Я забираю Атлас?

– Да.

– Тогда договорились. – И немедленно взял протянутое падлой устройство.

– Ты мне должен, – напомнил Штиль.

– Я надеюсь хорошо поторговать на ярмарке…

* * *

Останавливаясь в каком-либо поселении… как правило, в достаточно крупном, в центре края, области или района, гильдеры обязательно отправляли по округе мобильные лавки – извлекать прибыль из тех лентяев, что так и не соберутся в город, но главное действо, естественно, разворачивалось на ярмарке. Здесь продавали и покупали всё, что имело смысл продавать и покупать в Зандре: еду и воду, оружие и боеприпасы, одежду, обувь, снаряжение, запчасти, приборы, устройства, наркотики, лекарства, топливные элементы, генераторы, машины, программы… Здесь продавали радиотаблы и расплачивались радиотаблами. Обменивались новостями и сплетнями. Пытались обмануть или обокрасть. Случалось – не доживали до конца ярмарки, случалось – уезжали богачами…

– Будешь работать? – негромко поинтересовался Энгельс.

– Нет, – качнул головой Хаким. – Нужно найти проводника.

– Знаешь, кого?

– Из Железной Девы на побережье ходят два разведчика – Пепе Сапожник и Гарик Визирь, надеюсь, хотя бы одного из них привлекла ваша ярмарка, дорогой друг. И мне не придётся ждать.

– Из Белого Пустыря тоже можно добраться до Безнадёги, – неожиданно произнес баши. – Но тебе нужны Сапожник или Визирь, потому что они знакомы с Шерифом.

– Вы умны, дорогой друг. – Тредер склонил голову.

– А ты не был со мной до конца откровенен, Хаким, – усмехнулся Энгельс.

– Не хотел погружать вас в мелкие проблемы простого обитателя Зандра, дорогой друг, – объяснил седой. – Они не стоят вашего времени. – И поправил киберпротез на правой руке. – Извините, если моё поведение показалось вам дерзким.

– Я прожил много лет, – растягивая гласные, произнёс Мухаммед, наблюдая за тем, как его разведчики проверяют подготовленную местными территорию. Броневики уже обозначили периметр, и теперь настала очередь комби и стационарных приборов исследовательского грузовика, которые вынюхивали Зандр на много метров в глубину, выискивая заложенные мины, отравленные полости или ещё какую-нибудь заразу, способную угробить и ярмарку, и караван. – Но ни разу за всю мою долгую жизнь меня не посылали к чёрту с таким уважением.

– Ни в коем случае…

– Молчи. – Баши поднял руку, дождался тишины и вновь улыбнулся: – Ты хороший человек, Тредер. Я скажу за тебя Баптисту, так что проблем с местными не будет.

– Спасибо, дорогой друг.

– Я обещал.

Мужчины пожали друг другу руки, и Энгельс, глядя седому в глаза, произнес:

– Не сдохни, пожалуйста. Я с удовольствием возьму тебя в первую команду.

– Спасибо за пожелание удачи.

– Увидимся, – буркнул Мухаммед и отвернулся к лобовому окну, наблюдая за манёврами мегов…

…Ярмарку гильдеры, как правило, ставили за городской чертой, поскольку обычные поселения Зандра большими размерами не отличались и ни одна из их площадей не могла принять не то что торговую зону, а даже пару гигантских машин бронекаравана.

Определив территорию, мегатраки выстраивались на ней порядком «крепость» – прямоугольником, но не сплошным, оставляя небольшие проходы для циркуляции товара. Внутренняя зона становилась запретной, в неё допускались лишь караванщики, и нарушение границы каралось смертью – по договорённости с Гильдией данное правило соблюдали все власти Зандра. Вокруг внутренней зоны ставились палатки, лавки и павильоны караванщиков, а уж за ними появлялись навесы местных торговцев, пытающихся заработать на шумной ярмарке.

– Самый бедлам начнется послезавтра, – бормотал Тредер, широко шагая к городским воротам Железной Девы. – Сегодня ярмарку ставят: паркуют меги, устанавливают лавки, распаковывают товар… торговли не будет. Завтра к гильдерам прибегут самые шустрые из местных топтунов, любители работать оптом. Сегодня они договариваются с Баптистом о кредите или ищут деньги в других местах, завтра скупят какой-нибудь показавшийся им дельным товар, причём скупят на корню, не позволят ему выйти на ярмарку, и торговлю начнут в последний день… А вот послезавтра до Девы доберутся фермеры со всего Котла, и здесь начнётся тот самый бедлам, о котором я говорю… Вот так-то, Надира.

Но девушка, скромно семенящая слева от седого, промолчала. И по её безразличному взгляду было совершенно непонятно, услышала она Тредера или нет.

Спутница Хакима вообще состояла из одних только «не» – неэмоциональная, неяркая внешне и совершенно несамостоятельная: шла, куда указывал седой, и безропотно несла довольно объёмистый рюкзак, в то время как Тредер утруждал себя лишь потрёпанной сумкой через плечо. Грязная рубашка и мешком висящий комбинезон – коричневый, с порванным и аккуратно зашитым карманом на правом бедре – скрывали фигуру девушки, а завершали одеяние грубые армейские ботинки на толстой подошве, каковые таскали все путешественники Зандра. Сальные волосы неопределённого цвета, кажется, светлые, но вряд ли кто-нибудь за то поручится, были кое-как собраны в хвост; лицо вроде бы приятное, но настолько чумазое, что желание рассматривать его сразу же исчезало, а самое главное – лицо Надиры было расслабленным, слегка расплывшимся, безжизненным, каким оно бывает у людей с задержкой развития. Точнее, учитывая возраст девушки, у людей с умственными отклонениями.

– Говорят, здесь довольно дешёвая вода, но шиковать не будем – неизвестно, сколько нам придется прождать проводника. Мы проделали большой путь не для того, чтобы остаться без денег в этом глухом уголке. Мы должны экономить. – Седой вздохнул и прищурился на большую аляповатую вывеску: «Заводная Лиза». – Кажется, пришли…

* * *

«Время Света обожгло каждого из нас. Кого-то сильнее, кого-то слабее, но достало оно всех. И всех превратило в конченых эгоистов, думающих только о себе. Заботящихся только о себе. Готовых предать и убить ради себя. Не жалеющих ни родителей, ни детей. И хотя некоторые сбиваются в стаи, делают они это только ради себя – иногда в банде легче выжить, потому что стая падальщиков проживет дольше одинокого бандита. И убьёт больше.

Мы превратились в зверей.

Но мы не виноваты, чтоб нас всех на атомы разложило…

Долгое время у нас не было никакой цели, кроме одной – дожить до завтра. Найти еду. Не стать едой. Отбиться от преследователей. Спастись.

Долгое время мы выживали, и многие сохранили философию «убей или умри».

Зандр жесток. Зандр беспощаден.

Зандр требует крови, но… Но в нас, как это ни странно, осталась потребность делать добро. Делать не для себя. Или не только для себя.