Палач желаний - Александр Андреевич Лобанов

гипнотизируя. И с каждой песчинкой ощущение подставы лишь усиливалось, словно вместе с песком утекало выделенное на нерадивого подчинённого время. Голос моей начальницы размеренно обволакивал и впитывался напрямую в кровь, как яд или сильный наркотик:

— Ты докажешь, что способен работать в одиночку. Выполнишь задание, и тогда я признаю, что тебе не нужен напарник, — она покосилась на меня, и, я готов поклясться, в её взгляде не было ничего, кроме Веры. Веры если и не в меня, то в то, что я не разочарую её. — Ну а провалишь…

Холодный, размеренный, чёткий звук ударов ногтей о дерево стола чем-то напоминал звук гильотины и намекнул на неизбежность наказания, попутно подсказав, каким оно будет. Подвох просто обязан присутствовать, иначе я не могу объяснить, почему всё так удачно складывается и начальство, вопреки правилам, следует моей прихоти. Единственное, что мне приходило в голову: мне хотят подсунуть какое-то невыполнимое задание, чтобы ткнуть меня носом в мою некомпетентность и заткнуть рот. Вот только каким образом? Если меня не угробить, я вылезу из любой жо… тёмной клоаки, что сегодня уже продемонстрировал.

— Я в деле, — решился, понимая, что веду себя в высшей степени самонадеянно. Более того, несмотря на страх, я хотел оправдать ожидания мисс Спектр.

— Ты ведь понимаешь, что твой показатель Рабочей Веры мизерный, и даже если сейчас справишься, то в дальнейшем задания тебе будут даваться лишь простейшие?

— Уж лучше так, чем спасать этих «героев» и в результате оставаться виноватым. Душевное спокойствие мне дорого, как память о бесцельно прожитых годах.

По чести, неприятно, что мне указывают на слабость. Хотя это и объективно — по сравнению с другими Критиками я ничтожен. Вот только забраться по лестнице Веры можно очень быстро со всеми средствами современного мира. И я собирался взойти по этому пути.

При этом я не забывал, что, чем быстрее и выше взбираешься, тем более шаткая опора у тебя под ногами. Уже неоднократно доказано, что внезапно получившие признание люди и становятся одержимыми намного чаще. Вера подтачивает всех. Даже самая светлая.

Хотя, чисто теоретически, нет предела тому, сколько Веры может использовать человек. Хоть всю Веру человечества… но это в теории. Такой человек не должен обладать никакими эмоциями, чувствами, а желательно и стремлениями, мыслями. Либо обойти правила, как настоятель Последней Книги, что стал Богом… на 10 минут. У реального человека в какой-то момент наступает Одержимость. У кого-то раньше. У кого-то позже. Всё зависит от Веры в себя… или, как иногда ещё называют, силы духа или лидерских качеств.

Для примера возьмём меня. После дела с изгнанием бога моя вера в себя поднялась до 112%. С учётом того, что 100% — показатель, означающий, что человек полностью самодостаточен и отвечает за свои действия, то у меня немного завышенное самомнение. На своём уровне я смог бы выдержать 112ИВ, без одержимости. Опять же, в идеале. По факту, никто не набирает больше ⅔ или ¾ от своего максимального предела. Я же о таком могу только мечтать… лимит обычного Критика — не более 100РВ.

Но есть те, у кого Вера в себя имеет 1000% или 10 000%, встречается и больше. И если в первом случае это очень уверенные люди, знающие себе цену, властные и умеющие вести за собой других — соответственно, способные выдержать 1000 ИВ. То во втором и последующих случаях, пусть человек и способен выдержать огромные напряжения Веры, но он заведомо обладает либо нарциссизмом, либо самовлюблённостью, либо другим психологическим отклонением, зацикливающим его на себе. И в таком случае невозможность доверять такому человеку Веру встаёт в полный рост.

— Отлично, тогда информацию по делу я перешлю тебе на наруч, у тебя час на изучение и подготовку. Информаторий, научный отдел и прочие подразделения о твоём самостоятельном задании я предупрежу, — мисс Спектр властно махнула рукой, словно не выгоняла меня, а метала нож. — Не опозорь репутацию своего наставника-Шефа. Вернись живым.

Глава 1. Или почему старый враг лучше новых двух? Часть 2.

Уважаемый читатель, надеюсь, закончившаяся встреча оказалась достаточно показательной, чтобы ответить хотя бы на часть вопросов? Увы, всё за раз рассказать невозможно. Моё прошлое приключение, когда я был ещё Редактором Веры, с трудом поместилось в книгу. Можете, кстати, её почитать, мне не помешает пара единиц Веры, ну а если нет… попытаюсь разъяснить всё по ходу дела. Люблю рисковых читателей!

Я спешил по коридорам без окон. Интересная деталь: я не имел ни малейшего представления, где находится база Критиков. Здание абсолютно монолитно: без окон, дверей и каких-либо люков. Но при этом с коммуникациями, возможно, даже замкнутыми. Геолокация системы тоже ничего не выдавала, лишь стандартное: «Данные заблокированы», так что мы в равной степени могли пребывать и в Сибири, и у центра Земли, и на поверхности Луны… хотя последнее маловероятно — мы попадали в комплекс через картины, а эффект Веры не распространялся на космос. Насколько известно, он даже на орбите слабо действует.

Но я всё же остановлюсь на моменте с картинами, уважаемый читатель. Пейзажи как давно умерших классиков, так и современников, поглотив достаточно Веры, гостеприимно приглашали на свои просторы всех желающих, готовых потратить несколько единиц Бытовой Веры на вход. И неважно, оригинал то или копия. На этом строился мой любимый бар воображаемых друзей.

Но имелось у картин и малоизвестное свойство: если иметь представление — географическое или хотя бы визуальное — о расположении другой, аналогичной картины–репродукции, то можно, выходя в реальность, оказаться в нужном месте. Этим свойством когда-то воспользовался настоятель храма Последней Книги, убегая от Артефактора. Это свойство использовали и Критики для перемещения в пределах базы, а также с неё в региональные представительства.

И сейчас я как раз заканчивал проходить генетическую проверку, прежде чем получить доступ в галерею: комнату, где находились картины для перемещения. Индикатор, наконец, загорелся зелёным, подтверждая моё право для перемещения, и металлическая, взрывоупорная, огнестойкая и непробиваемая ещё по куче параметров дверь открылась. В галерее уже находилась группа из трёх смутно знакомых Критиков, которые прибыли в Следственное крыло — то место, которое я, собственно, покидал.

Кивнув коллегам, я направился к картине «Алхимик, открывающий фосфор» английского художника Джозефа Райта, которая вела в научное крыло. Вообще, части базы максимально изолированы: так, на всякий случай, как обычно у военных. И при этом надёжно защищены, в том числе и за счёт тотальной секретности. В региональных офисах работал лишь гражданский персонал вроде бухгалтеров, юристов, представителей по связи с общественностью.

Я коснулся картины и на краю зрения увидел, как индикатор Рабочей веры изменил значение с 1,1730 до 1,1076 — картина впитала 0,0654 единиц Рабочей Веры. Для обычного человека пусть не гигантское, но весьма заметное количество — не попрыгаешь на работу и обратно.

Уважаемому читателю, наверно, любопытно, что за Рабочая Вера или кратко РВ то и дело мелькает в истории, при том, что раньше о подобном даже не упоминалось. Так раньше я и не работал Критиком. А вот теперь приходится соответствовать… Даже пришлось новый наруч надевать, хотя, должен признать, он не в пример старому шикарен. Настолько, что своим функционалом заставил утихнуть даже мою нелюбовь к этому девайсу и его бесконечному контролю.

Критики, в отличие от тех же Редакторов Веры, под более плотным контролем государства, но, кроме ответственности и бессонных ночей, это даёт и некоторые привилегии: например, работников снабжают Верой для выполнения заданий. На это работает целый отдел. Немаленький, должен заметить, отдел. Я бы даже сказал огромный, который только и занимается тем, что размещает новости, статьи и прочий информационный мусор о тех или иных Критиках в разнообразных, даже сомнительных СМИ. Интернет, телевидение, радио, газеты… чуть ли не на заборах. А определённые программы следят за набором Веры и при необходимости корректируют эмоциональный фон статей, дабы Вера была максимально выгодного эмоционального окраса, или вовсе удаляют, дабы не перегрузить Критиков.

Возвращаясь к Рабочей Вере — это Вера, которую Критики получают из СМИ, эдакий фарш из множества фрагментов Мимолётной, Бытовой и Истинной Веры, привязанный не к человеку, а к организации, поэтому её не разделяют на составляющие, а усредняют — это упрощает её восприятие. Это помогает лучше её распределять между работниками. И это делает легче работу с ней — нет страха, что тебя забудет кто-то близкий или родной. Если брать соответствие, то единица РВ приблизительно равна единице