Ксеноб-19 - Андрей Ливадный

— В последний раз — да, он видел ее именно там.

— Что вы хотите сказать? Что были более ранние встречи? — Голос полковника Зарезина внезапно осип от волнения.

— Были. — Справившись со своими чувствами, уже немного тверже ответил доктор Миллер. — Хотя он едва ли связывает между собой эти события. Дело в том, что система анализа произвела разные виды поиска. Мы экстраполировали все образы, полученные из памяти капитана Светлова, и сделали одно важное наблюдение. Еще до создания СКАДА, когда наш город не имел структуры Цитадели, в нем уже существовала сеть и…

— Сеть существовала всегда. С самого основания колонии. — Раздраженно ответил Зарезин, перебив Генриха Миллера.

— Я понимаю. Но все же позвольте провести черту, — впервые Антон встретил эту девушку, вернее тогда она была еще девочкой, подростком, до запуска проекта «параллельных жизней». В последний раз они встречались в виртуалке, когда Светлову было двенадцать лет. — Миллер откашлялся. — Повторяю, — нарочито громко произнес он, — капитан Светлов не связывает те встречи с интересующим вас образом, но наши аналитические программы утверждают — это была она…

…

Последняя фраза Миллера буквально оглушила Светлова.

Он точно знает, что я все слышу… И некоторые его слова адресованы мне… Он что-то задумал, но панически боится полковника…

…

— Значит, прототип все-таки существует… — Пробормотал Зарезин. — Проклятье!.. По-вашему выходит, что она вторглась в сеть еще…

— Не понимаю, почему вы так упорно используете термин «вторжение»? За фантомным образом стоит человек, немного странная в своем поведении девочка, которая повзрослела, изменилась, и это привело к тому, что, увидев ее в реальности, Светлов не связал конкретную личность со своими юношескими воспоминаниями.

— Ладно, док, я начинаю путаться. Давайте, наконец, к делу. Раз появился более ранний материал — значит, начнем с него. Что вы можете мне предложить?

— Есть два варианта — вывод данных в виртуальную среду, или на монитор. В первом случае вы воспринимаете все, о чем думал Светлов, во втором видите только картинку и слышите речь. Выбирайте.

Опять наступила пауза.

— Давайте по полной программе, Миллер. Мне нужно в точности знать, откуда взялся этот призрак и как с ней связан Светлов.

— Хорошо. Вы сами приняли решение, потом не сетуйте, и за психологической помощью ко мне не обращайтесь, — профессор нашел в себе силы огрызнуться. — В соседнюю лабораторию, господин Зарезин. Там вас подготовят для входа в виртуальное пространство.

— А вы?

— Я останусь здесь. Инструкции предписывают не доверять автоматике и лично контролировать ее работу. Ведь так?

Ответом ему послужило молчание, а несколькими секундами позже Антон, начавший было воспринимать слабые источники света, вдруг вновь погрузился в немую темноту, где кружили, словно осколки цветных стеклышек в калейдоскопе, его воспоминания…

Прошлое…

Хмурые небеса к вечеру расплакались дождем.

Погода стояла осенняя, и строящийся город казался серым, неприветливым, даже освещенные окна жилых кварталов, блестящие от влаги ленты многоуровневых автомагистралей и яркие росчерки голографической рекламы не могли изгнать из души ощущение грусти.

Деревья в парках роняли пожелтевшую листву, все менялось, и Антон этим вечером будто прощался с детством.

Скоро наступят холода…

Он смотрел на панораму мегаполиса с одной и наивысших точек, — обычно гравибордисты собирались именно в таких местах, на площадках еще не достроенных зданий, где трудились молчаливые, равнодушные ко всему роботы и не ощущалось назойливого контроля со стороны систем общественного порядка.

Зато тут открывался простор для различных (порой рискованных и головокружительных) трюков.

На высоте полукилометра от поверхности каждое неверное движение может стать фатальным, но кто однажды вкусил настоящего драйва, уже никогда не вернется в тесные границы гравипарка. Там можно делать первые шаги, осваивать искусство управления гравибордом, но не более.

Антон снова посмотрел вниз, где по пульсирующим артериям городских магистралей двигались бесконечные потоки огней.

Нижние уровни мегаполиса тонули в полумраке, но память и воображение живо дорисовывали не видимую отсюда картину: среди построек цокольного этажа, отданного системам технического обеспечения, затерялось старый жилой квартал, там же находился и единственный чахлый парк, деревья которого помнили самые первые этапы строительства будущего мегаполиса. На краю парка приютилась скромная площадка для гравибордистов. Раньше, наверное, она выглядела вполне современно, но теперь смотрелась нелепо: во-первых, ее конструкции постарели и обветшали, а во-вторых, откуда у подростков, чьи родители опустились на самое дно социума, возьмутся деньги на покупку дорогостоящих гравибордов? Денег, естественно, не было, и свою первую «деку»[4]Антон собрал, используя различные запчасти, найденные в контейнерах с городскими отходами, которые ежедневно доставлялись на огромную площадь перед системой мусоросжигателя.

Именно собирая свой первый «грав»[5]он случайно повстречал Дану — девочку, которая здорово помогла ему определиться в жизни, оказала незаметное, но сильное воздействие на характер Антона.

Случилось это не совсем обычным образом.

Квартал городских построек, оказавшийся в результате строительства новых уровней мегаполиса на «технологическом» дне города, когда-то являлся полноценным местом проживания, здесь имелась своя, сохранившаяся до сих пор информационная инфраструктура. Большинство квартир в неблагополучном квартале пустовали, и Антон, которому до смерти надоели родители, уделявшие сыну внимание только когда им нужно было на ком-то сорвать зло, давно перебрался жить в одну из таких пустующих квартир. Он не потерял ничего, а получил свободу. Все равно серьезный не по годам, рано повзрослевший мальчик был вынужден сам обеспечивать себя всем необходимым. Ему едва исполнилось одиннадцать лет, когда, насмотревшись на старших подростков, он начал мечтать о собственном гравиборде.

Светлов действительно отличался от других детей: задавшись какой-либо целью, он не просил помощи ни у родителей, ни у других ребят, а начинал действовать с недетской целеустремленностью, которой могли позавидовать многие взрослые.