Прогулки с Андреем Толубеевым. Записки театрального дилетанта - Михаил Константинович Зарубин

сцены, оттеснив на задний план всех — таких же талантливых и самобытных актеров, как и сам. И хотя режиссер всегда стремился к полифоничности, в «Тихом Доне» этот принцип был нарушен. Слишком ярок и убедителен оказался Борисов, как, впрочем, и в шолоховском романе…

По-новому прочитана и осмыслена революционная тематика спектаклей: «Гибель эскадры» А. Корнейчука, «Оптимистическая трагедия» В. Вишневского, поставленные неоднократно и в разное время, а также «Перечитывая заново» М. Шатрова, где пристально, без ложного пафоса рассматривается простой человек, оказавшийся перед лицом Истории.

Характерное замедленное развитие «спектаклей-романов» Товстоногова «Варвары» и «Мещане»; «Поднятая целина» по М. А. Шолохову исподволь подводило актеров и зрителей к бурным, «взрывным», кульминационным моментам.

Но не была чужда БДТ и веселая, озорная комедия. Праздничная, легкокрылая «Ханума» А. Цагарели, поставленная с особым лиризмом, изяществом и блестящими актерскими работами Л. Макаровой, В. Стржельчика, Н. Трофимова уже почти сорок лет не сходит со сцены театра. Опыт особого «вахтанговского» прочтения с его открытой игрой в театре был успешно освоен режиссером в «Волках и овцах» А. Островского. Острым трагикомическим гротеском прозвучала опера-фарс А. Колкера «Смерть Тарелкина» по А. В. Сухово-Кобылину, раскрывших большие возможности актеров БДТ в области открытой театральности (актерские работы Е. Лебедева, В. Ковель, С. Крючковой). Комедийное мастерство артистов оттачивалось как на материале современной пьесы, так и в инсценировке «Пиквикского клуба» по Ч. Диккенсу.

В труппе, кроме уже упомянутых артистов, плодотворно работали Э. Попова, М. Призван-Соколова, О. Волкова, Л. Малеванная, Ю. Демич, А. Толубеев, С. Крючкова. В 1983 г. труппа БДТ пополнилась еще одним уникальным мастером сцены — А. Фрейндлих, сыгравшей и продолжающей играть самые разноплановые роли — от трех женщин, противоположных по складу в комедии «Этот пылкий влюбленный» до трагедийных образов леди Макбет и Насти.

Все это я узнал потом, когда мне посчастливилось попасть за кулисы театра, где готовится праздник. Именно праздник.

По своей натуре я консерватор. Спектакли мне нравятся классические. Очень трудно воспринимаю пьесы современных авторов, большой противник антрепризного театра. Когда-то на эту тему мы разговорились с Кириллом Юрьевичем Лавровым. Был удивлен близостью наших позиций. Вот его слова: «Перед русским театром стоит очень серьезная задача сохранить репертуарный стиль. Недавно посмотрел по телевизору «Адъютант его превосходительства». Конечно, там играют мои любимые друзья — Стржельчик, Юра Соломин. Но кроме того, обратил внимание, как тщательно сделана эта картина! Много лет назад сделана, но как это хорошо! Как это контрастирует с торопливостью и легкомысленностью большинства наших сериалов! Эта опасность подстерегает и театр. Если мы потеряем серьезный психологический театр, с определенными традициями, с определенными направлениями, мы потеряем театральную Россию. Если обратимся к развлекательности и зарабатыванию денег, мы превратимся в рядовую театральную среду, каких полно в мире. Коллеги из других стран, всегда завидовали нашей театральной школе. Я бывал за границей много раз и знаю, как они стремятся разгадать тайну русского театрального искусства».

А тайны русского театрального искусства — это спектакли БДТ. При этом, в современном БДТ продолжают идти многие спектакли Г. Товстоногова, которые не просто сохранены, а живут полнокровной жизнью. Какое это великое счастье! Смотря их, я всегда ощущаю, как режиссер любит актера и уважает автора. Все это передается зрителю, и достигается неповторимый эффект.

И еще, что я вынес из «закулисья». С чем согласился, а где остался при своем мнении.

Кто-то твердит: БДТ — театр старомодный. Так сегодня, к сожалению, принято вот таким странным образом «приговаривать» старые театры. Но мода — все-таки не то слово, которым разумно оперировать в культурном обиходе и оценивать все в театральном искусстве. Мода ветрена и капризна, мода предполагает желание быть как все. Сегодняшний БДТ — славный театр, переживающий не лучший период в своей истории. Но чтобы подняться в гору, надо спуститься вниз. Мне посчастливилось почти пятнадцать лет жить одной жизнью с ним. И день за днем я видел эту нелегкую работу. Видел это через актеров, а также через художественного руководителя Кирилла Юрьевича Лаврова.

Да, театр жесток, в нем нет равенства. В труппе есть патриции и плебс — люди для исполнения простых функций. И не всегда справедливо это деление. Есть драмы жизни, есть и трагедии. Но труппа БДТ, как единство, как могучий организм, способна решать любую задачу. Есть конкуренция, есть и то, что называют закулисными интригами, но все равно, когда произносится БДТ… Я твердо верю, что пройдут годы, все мы и новые зрители, которые сегодня еще в пеленках, будут произносить с нежностью и любовью эти три буквы… БДТ. Да, понимаю, что трудно в каждой работе выступить актеру, что называется, на верхнем пределе. Но об этом пусть судят критики. Для меня все, что делается в Большом Драматическом театре — прекрасно.

Я пишу без оглядки на кого-то, не скрою, в театральном деле — дилетант. Но в моих словах дань любви. Любви к театру.

Театр — удивительный мир. Люди во все времена строили храмы для молитв самыми красивыми. Здания храмов по своей красоте соревновались только с храмами искусств. В каких бы городах я ни был: в родной России или за границей, театр — центр притяжения сердец. И всегда здания театров поражали меня грандиозной архитектурой.

Отношение церкви и театра всегда были сложными. Были ссоры между ними, были гонения на театральное искусство, но возрождение театрального искусства началось именно в лоне христианской церкви — с литургической драмы, религиозного представления, входившего в состав пасхальной или рождественской службы. Литургические драмы отличались строго формализованным, ритуально-символическим характером актерского исполнения. Однако с течением времени усиливалось мирское звучание литургической драмы — в нее проникали народные интонации, бытовые черты, комические мотивы. Изгнанная из церкви на паперть, литургическая драма трансформировалась в полулитургическую, далее — в мистерию и иные виды религиозного театра — миракль и моралите. В них господствовал аллегорический, иллюстративный, нравоучительный и бездейственный стиль актерского исполнения. Собственно, главный акцент делался не на актере, а на разнообразные сценические эффекты; вознесение на небеса, низвержение в ад, долженствующих создавать у зрителей благоговейное впечатление чуда. Однако усиление общественной роли театра привело к некоторым послаблениям и в отношении к странствующим, площадным актерам. Балаганные, фарсовые, импровизационные приемы актерского исполнения вышли на новый виток бурного развития в искусстве средневековых гистрионов, вагантов, шпильманов, менестрелей и др.

К этому же времени относится зарождение и становление итальянской комедии масок, оказавшей огромное влияние на развитие не только театра, но и всей культуры в целом — от литературной комедии до общей эстетики