Коварство любви - Кэндис Кэмп

Был ли он чужаком, воспользовавшимся балом-маскарадом, чтобы проникнуть в общество, куда вход ему был запрещен? Но леди Оделия, кажется, его узнала, поэтому предположение Калли было неверным. Тогда он, очевидно, был затворником, не терпящим высшее общество и обычно сторонящимся светских приемов. Но почему же он в таком случае пришел на этот бал? Несомненно, его манеры не соответствовали робкому, любящему одиночество человеку.

Могло ли быть так, что последние пять лет этот мужчина провел за границей? Возможно, он солдат или морской офицер? Или служит в министерстве иностранных дел. Или просто обожает путешествовать.

Она улыбнулась своим причудливым мыслям. Конечно же объяснение окажется самым что ни на есть тривиальным. В конце концов, она не знала в лицо каждого представителя высшего света.

— Мне нравится это видеть, — сказал ее партнер.

— Что именно? — спросила озадаченная Калли.

— Улыбку на вашем лице. Вы так упорно хмурились, глядя на меня, что я уж было решил, что оказался у вас в немилости, даже не имея счастья познакомиться с вами.

— Прошу проще… — начала было девушка, но тут осознала смысл сказанных им слов. — Значит, вы подтверждаете, что мы незнакомы.

— Да, подтверждаю. Я вас не знаю. Уверен, что узнал бы женщину с внешностью, подобной вашей… даже в маскарадном костюме. Вашу красоту невозможно скрыть.

Калли с удивлением почувствовала, что краснеет. Ведь она уже не юная девушка, смущающаяся при малейшем галантном замечании в свой адрес.

— Так же, как и ваше заигрывание со мной.

— Ваши слова глубоко ранили меня. Я-то полагал, что немало преуспел в этом искусстве.

Против воли Калли улыбнулась и покачала головой.

— То, что мы незнакомы, легко исправить, — продолжил он мгновение спустя. — Просто назовите мне ваше имя, а я вам — свое.

Каландра снова качнула головой. Несмотря на любопытство, она находила неизъяснимое удовольствие в том, чтобы танцевать и флиртовать с этим незнакомцем, не боясь быть узнанной. Ей не нужно было беспокоиться о своих мотивах или его намерениях. Ей не нужно было взвешивать каждое слово или гадать — заигрывает ли он с ней или с наследницей большого состояния? Даже те мужчины, которым не нужны были ее деньги, знали о ее богатстве. Для них ее происхождение и состояние являлись такой же неотъемлемой частью ее самой, как и ее смех или улыбка. Она никогда не узнает, какие чувства эти мужчины испытывали к ней, будь она просто дочерью джентльмена, а не сестрой герцога. Калли подумала, как приятно ей сознавать, что этот мужчина видит только ее, и именно она его привлекает.

— Ах нет-нет! — воскликнула она. — Мы не должны открывать друг другу наши имена, ведь тогда развеется атмосфера тайны. Не вы ли сами мне только что сказали, что именно в этом и состоит цель маскарада — в загадочности и захватывающем ощущении оставаться неузнанным?

Он засмеялся:

— Действительно, прекрасная дама, вы сразили меня наповал моими же собственными словами. Как вы считаете, разве справедливо, чтобы такая красавица оказалась наделенной столь живым умом?

— А вы, как я понимаю, привыкли выигрывать споры, — заметила Калли.

— Временами я не прочь потерпеть поражение. Но не в этот раз. Будет очень жаль, если я потеряю вас.

— Потеряете меня, сэр? Как можно лишиться того, чем не обладаешь?

— Я потеряю шанс увидеть вас снова, — пояснил он. — Как же мне найти вас, даже не зная вашего имени?

Калли наградила его кокетливым взглядом:

— У вас так мало веры в собственные силы? Не сомневаюсь, вы сумеете изыскать способ.

Он усмехнулся в ответ:

— Миледи, ваша вера в мои способности стала для меня высшей наградой. Но вы же намекнете мне, в каком направлении вести поиски, не так ли?

— Ничуть не бывало, — весело парировала Калли. Она вдруг осознала неизъяснимую прелесть не быть собой, не задумываться о том, как отразятся сказанные ею слова на репутации ее брата или на чести семьи. Было действительно забавно на несколько минут превратиться в молодую женщину, флиртующую с привлекательным джентльменом.

— Полагаю, мне придется оставить всякую надежду, — вздохнул ее партнер. — Тогда, по крайней мере, скажите мне, кого вы изображаете.

— Разве вы сами не можете отгадать? — с притворным возмущением воскликнула девушка. — Ох, сэр, вы глубоко задели мои чувства. Я-то полагала, что мой костюм говорит сам за себя.

— Вы облачены в костюм дамы эпохи Тюдоров, — задумчиво произнес ее кавалер. — Но не времени правления королевы Елизаветы в исполнении леди Пенкалли. Скорее периода предыдущего монарха, Генриха VIII, я бы сказал.

Калли склонила голову.

— Вы совершенно правы.

— Но вам больше подошел бы костюм королевы, — продолжал мужчина.

Она одарила его поистине монаршим кивком.

— Без сомнения, вы изображаете искусительницу Анну Болейн.

Девушка тихонько засмеялась:

— Боюсь, вы выбрали не ту королеву. Я не из тех, кто теряет голову из-за мужчины.

— Катерина Парр. Ну конечно! Мне следовало бы догадаться. Прекрасная настолько, чтобы завоевать сердце короля, и умная настолько, чтобы удержать его.

— А что насчет вас? Вы представляете какого-то конкретного роялиста или просто одного из сторонников Карла?

— Просто роялиста. — Он сморщил нос. — Это была задумка моей сестры — и у меня возникло предчувствие, что она всего лишь пошутила, предложив мне этот образ.

— Но у вас должны были бы быть длинные волосы, — заметила Калли. — Возможно, пышный парик.

Он рассмеялся:

— Нет. Парик я отверг. Она пыталась меня уговорить, но в этом я оставался непреклонным.

— Ваша сестра также присутствует на балу? — спросила девушка, обводя глазами зал. Возможно, она знакома с его сестрой.

— Нет. Я навестил ее по пути в Лондон. Она не приедет сюда до начала сезона. — Мужчина воззрился на нее веселым взором. — Пытаетесь отгадать, кто я?

Калли улыбнулась:

— Вы поймали меня с поличным, сэр.

— Должен заметить, что проще всего получить информацию из первых уст. Итак, меня зовут…

— Ах нет, это будет нечестно. К тому же я все равно узнаю ваше имя, когда вы выясните, кто я, и нанесете мне визит.

— Вот как? — Брови его удивленно поползли вверх, а глаза озарились особым светом. Он серьезно спросил: — Вы даете мне разрешение нанести вам визит?

Калли склонила голову и притворилась, будто задумалась. В действительности она и сама была несколько удивлена тем, что сказала. Она и не думала о подобной возможности, но слова сами слетели с языка. С ее стороны было опрометчиво позволять кому-то, с кем она даже не успела толком познакомиться, нанести ей визит — особенно до того, как он сам спросил об этом. Получается, что она стала инициатором этой идеи. Ее бабушка, ревностная сторонница соблюдения правил, пришла бы в ужас. Вероятно, Калли следовало бы отказаться от своих слов, но она осознала, что не имеет ни малейшего намерения этого делать.