Вскрытие покажет - Ирина Градова

– Мне думается, что обеим матерям прислали одинаковы послания, – вздохнула я. – И Алевтина – не тот человек, который сумеет противостоять огромной военной машине. Посторонним вход за этот забор из колючей проволоки заказан!

– То-то и оно, – закивала Инга, найдя во мне единомышленника.

– Вы сказали, что есть и другие жертвы? – внезапно вспомнила я ее же собственные слова. – Кроме Костика и того, второго мальчика?

– Точно – как минимум трое.

– Трое?!

– Это только за последние пару лет, – уточнила она.

– И все на одной заставе?

– Да.

– Значит, вместе с нашими двумя уже пятеро выходит?

– И, заметьте, мы еще, возможно, не обо всех знаем!

– А те трое ребят как погибли?

– Пока ничего толком выяснить не удалось, ведь Анна, мать Бероева, совсем недолго занималась этим – в перерывах между подготовкой к похоронам!

– А у вас есть имена и адреса других матерей?

Инга внимательно посмотрела на меня.

– Знаете, Агния, – сказала она задумчиво, – на самом деле это я собиралась задавать вам вопросы, а вы как-то незаметно перехватили инициативу!

– Простите, профессиональная привычка сказывается.

– Как это – профессиональная? Вы же говорили, что работаете в больнице? – подозрительно нахмурилась женщина.

Пришлось рассказать председателю Комитета солдатских матерей о том, чем я занимаюсь, помимо врачебной деятельности.

– Отдел медицинских расследований, значит? – переспросила она, когда я закончила. – Интересно! И что, успешно работаете?

– Как посмотреть, – скромно ответила я. – Во всяком случае, за несколько лет нам удалось привлечь к ответственности достаточно врачей и околомедицинских работников, точно так же, как и оправдать невиновных медиков.

– Удивительно, что из всей толпы людей на кладбище я подошла именно к вам! – заметила Шацкая. – Может, это судьба? Как насчет того, чтобы вместе потрудиться?

– Честно говоря, просто не представляю, чем вам может помочь ОМР? Если бы речь шла о медицинской проблеме – тогда мы непременно взялись бы за нее, но армия…

– Неужели у вас нет в этой среде никаких полезных знакомств? – не поверила Инга.

Я сразу же подумала об Андрее. Отставной полковник медицинской службы, он, конечно же, имел кучу друзей среди военнослужащих, но ведь под вопросом один-единственный военный округ, более того – одна-единственная застава! Кроме того, я знала, что Андрей в отъезде: две недели назад он по телефону сообщил мне о том, что уезжает с лекциями в Калифорнийский медицинский колледж и оставляет Отдел на меня. Правда, он также добавил, что по всем вопросам его можно беспокоить в любое время дня и ночи по скайпу или по телефону, но как, черт подери, он смог бы помочь, находясь на другом конце земного шара? И тут я вспомнила о Никите. Конечно, он ведь служил с Андреем и как-никак вхож в круг военных!

– Я могла бы попытаться, – проговорила я наконец, видя, что Инга не сводит с меня внимательного взгляда. – Давайте продолжим наводить справки, вы по своим каналам, я – по своим. Через пару-тройку дней созвонимся, идет? Может, у нас появятся какие-нибудь новые сведения.

– У вас есть дети? – вместо ответа поинтересовалась Шацкая.

– Сын. Ему двадцать. Но в армии Дэн не служил, потому что поступил в институт, – тут же добавила я, предвосхищая ее следующий вопрос.

– Вам повезло, – глухо произнесла Инга. – Лучше рожать девочек!

* * *

Войдя в квартиру Никиты, я увидела, что со времени моего последнего визита здесь практически ничего не изменилось – все та же безликая, но удобная и функциональная мебель из «ИКЕИ». Правда, на стенах появились новые фотографии – в основном его бывших однополчан из Осетии на фоне разрушенных зданий. Встречались и снимки с нынешнего места работы – в окружении коллег или пациентов. Никита работает трансплантологом в Алмазовском центре. Андрею он как сын, хотя кровные узы их не связывают. Никита – пасынок бывшей жены Лицкявичуса. Когда они развелись, она вышла замуж за друга Андрея, у которого рос маленький сын Никита. Так уж вышло, что, несмотря на полный разрыв с женой и отказ общаться с ней, Андрей не держал зла на друга и души не чаял в Никите. Для парня же Андрей всегда служил примером, и впоследствии, вопреки его воле, пошел по стопам Лицкявичуса – поступил в Военмед и колесил по «горячим точкам», пока не получил тяжелейшее ранение в ногу. Случилось это в Южной Осетии. Раненый Никита и еще один его приятель оказались в разрушенном здании больницы, потеряв надежду на то, что их найдут. Именно Андрей организовал спасательную операцию, а потом, когда хирург сказал, что в полевых условиях спасти ногу почти невозможно и лучше ампутировать ее, чтобы спасти жизнь парню, Андрей удержал его руку. Только благодаря этому Никита теперь может ходить. Иногда он опирается на трость, но я подозреваю, что делает он это исключительно в корыстных целях: вид симпатичного молодого мужчины с мальчишеской улыбкой, у которого имеется небольшой физический недостаток, безотказно действует на женщин всех возрастов и профессий.

– Кофе будешь? – спросил Никита, когда я закончила разглядывать снимки на стенах и уселась на диван.

– Обязательно!

Он исчез на кухне и через несколько минут появился с подносом.

– Ты, я вижу, купил кофеварку? – приятно удивилась я.

– А как же тебя принимать-то? – пожал он плечами. – Ты же растворимый не пьешь!

– Так как там насчет моего дела? – спросила я.

– Рассказываю. Странное что-то творится: я обратился к людям, для которых обычно нет ничего невозможного. Тем не менее они не смогли помочь!

– Что, совсем ничем? – разочарованно уточнила я.

– Только тем, что разъяснили: соваться в эту область не стоит.

– Ну да, конечно! – злобно фыркнула я. – Военная тайна! Мальчишки, значит, мрут как мухи, а они отказываются говорить?!

– Зато я узнал для тебя кое-какие имена.

– Тех, кто еще погиб на той заставе, да? – догадалась я, воспрянув духом.

– Точно. Не все они проживали в Питере, но что есть расстояния при наличии современных способов связи, верно?

– Ты совершенно прав!

– Слушай, а ты…

Никита осекся, и мне даже показалось, что он покраснел.

– Что, Ник?

– Дядя Андрей так внезапно усвистал в Америку… Ты не знаешь, что случилось?

– Случилось? – удивилась я. – Что могло случиться? Он же всегда разъезжал по свету с лекциями, а почему ты спрашиваешь?

– Дядя Андрей давно говорил, что собирается завязать с дальними поездками – после операции он стал плохо переносить самолет.

– Правда? – пробормотала я.