Приключения Джерика - Наталья Нусинова

«Выдумщица ты, Ритка, – сказала бабушка. – Вроде взрослая, а сама как ребенок. Маленькая ты у меня еще, вот что! Что ж им теперь, псарню, что ли, дома открывать? Все равно ведь продадут этого щенка. Да еще и неизвестно, к кому он попадет. Еще в какие руки! Ну ладно! Не расстраивайся! Хватит с нас и уток – зачем нам собака! И так уже надоели мне эти утки хуже горькой редьки! Скорей бы на дачу, а то всю квартиру загадили! Пойди-ка лучше покорми их!» И бабушка вдруг поцеловала маму.

«Вот странно, – подумала я. – Мама – маленькая! Как это может быть! Ведь она же – мама! Нет, бабушка сама выдумщица, вот она кто! Маленькие – это мы. Да и то мы не такие уж маленькие. Я вообще уже во второй класс перешла. Это Танька у нас маленькая! Хотя она уже через год в школу пойдет. Так что она тоже уже до вольно-таки большая! А кто же тогда маленький? Это утки – маленькие!» И чтобы не заплакать от обиды, что собаки у нас нет и не будет – теперь уже ясно, НИКОГДА, – я пошла укладывать уток спать, потому что маленьким полезен дневной сон. Мне было неприятно, что получилось, как будто я подслушала, потому что подслушивать нехорошо, это всем известно. Но что же теперь делать? Я еще раз подумала и решила, что не буду об этом думать.

Через несколько дней мы переехали на дачу, в поселок Кратово. Уток поселили в просторный загончик, они довольно закрякали, и я сейчас же решила, что у них есть музыкальный слух и у них приятные голоса, и, пожалуй, я займусь с ними пением. А мама пошла на рынок, чтобы купить овощей, и неожиданно вернулась с двумя крольчатами – серым и черным. Их назвали Шустрик и Мямлик. Шустрик был серый, худенький и все время скакал. А Мямлик – пушистый, пуховой, черный, сидел себе на толстой попке, неторопливо шевелил ушами и задумчиво ел морковку. Нас отправили рвать кроликам травку, и я думала о том, как мы будем с ними играть и дрессировать их, чтобы забыть о рыжем Чуке, который живет теперь, наверное, у какой-нибудь другой девочки и даже не знает о том, что он мог бы стать нашей собакой. Мама с папой уехали в Москву, а потом – в Югославию, а мы с Таней остались на даче – с бабушкой, дедушкой, кроликами и утками. В поселке было много детей, и мы каждый день их всех навещали, потому что у нас были велосипеды и мы хорошо на них катались. Но все-таки меня беспокоило, что время идет, а музыкальный слух у уток пропадает, потому что его надо РАЗВИВАТЬ. И я решила, что хватит бездельничать, и сказала подружкам, что не смогу больше приезжать к ним каждый день, потому что у нас УТКИ. И они музыкальные. И я должна ими заниматься. Они должны научиться петь хором. Это будет первый в Советском Союзе утиный хор.

Предыдущей зимой я сама пела в хоре, и мне это очень нравилось. Меня пригласила в школьный хор наша учительница пения, потому что она давала уроки музыки Тане и, наверное, решила, что если у одной сестры хороший слух, то и у второй уж какой-нибудь да найдется. Зря, конечно, она так думала. Но мне всегда очень хотелось учиться музыке и пению для того, чтобы участвовать в концертах, которые мы устраивали для взрослых, когда к нам в гости приходила наша двоюродная сестра Катя – Танина ровесница. Она тоже занималась музыкой. И вот все собирались, садились на стулья, и Таня пела песенку: «Солнышко во дворе, а в саду тропинка, сладкая ты моя ягодка малинка!» – и аккомпанировала себе на пианино. А Катя играла «Собачий вальс»: «Тарам-па-па, тарам-па-па…» А Катина собака Муха, если она тоже приходила к нам в гости, тихонько подвывала в такт. Муха была умная и способная собака. Получалось очень хорошо, все восхищались и аплодировали. А я только раздавала пригласительные билеты. Конечно, мне было обидно. Я могла бы прочесть стишок – я знала наизусть очень много разных стихов, но мне казалось, что стихи – это каждый может – а то ли дело спеть! И тут вдруг меня пригласили петь в школьном хоре!

Я прибежала домой счастливая и сказала, что меня взяли в хор и уже завтра мы едем выступать во Дворец пионеров! Родители и бабушка почему-то переглянулись. Папа вдруг неуверенно сказал: «Знаешь, а ведь как раз завтра я собирался пойти с вами в зоопарк!» – «В зоопарк – послезавтра! – пообещала я. – Сам понимаешь, завтра я не могу, у меня выступление!» Из всей семьи кроме меня ликовал только дедушка. «Я приду на твой концерт во Дворец пионеров! – заявил он торжественно. – Только пой громче! Я плохо слышу!» Я пообещала дедушке петь громко, папа и бабушка вздохнули, а мама стала гладить мне школьную форму и стирать белый фартук. Таня предложила разучить со мной песенку про малинку. «Ты что! – ответила я ей гордо. – «Малинка» – это для дошкольников! А у нас – СЕРЬЕЗНЫЙ ПАТРИОТИЧЕСКИЙ РЕПЕРТУАР!» – «О Господи, прости нас, грешных!» – сказала бабушка и пошла готовить ужин.

На следующий день мы поехали всем классом во Дворец пионеров. Там проходил слет школьных хоров на конкурс патриотической песни. Нам пообещали, что если мы хорошо выступим, то нас всех ПРИМУТ В ОКТЯБРЯТА. Я решила стараться из-за всех сил. Теперь от меня зависела судьба всего класса.

Мы вышли на сцену Дворца пионеров. Нас построили по росту, как на уроке физкультуры, а впереди хора стояла ЗАПЕВАЛА. Это было очень красиво: у нас у всех были одинаковые школьные формы с белыми фартуками, косички с бантами, а у мальчиков – одинаковые серые костюмы и короткие стрижки. Перед нами был огромный зал, полный зрителей. В первый момент у меня екнуло сердце и стало страшно, но я тут же увидела дедушку, который сидел в первом ряду, приложив согнутую ладошку к уху, чтобы лучше слышать. Дедушка тоже меня увидел и помахал мне другой рукой, в которой была газета «Правда». Я сразу почувствовала себя как дома и совершенно успокоилась. Дедушка делал мне какие-то знаки, и я поняла, что это он мне говорит: «Пой громче!» Я кивнула и приготовилась.

Заиграла музыка, а за ней вступила запевала:

«На мой флажок, на красненький

Любуюсь я, гляжу…»

Дедушка взмахнул газетой «Правда», и я запела вместе с солисткой, но даже еще громче и намного быстрее, чем она:

«Я с ним в большие праздники

По улицам хожу…»

Припев подхватил весь хор:

«И мой, и мой,

И мой флажок со мной!»

Дедушка улыбался и дирижировал.

«И мой, и мой!

И мой флажок со мной!!!» –

Ответили хору мы с запевалой.

Концерт прошел хорошо, и потом нас всех отвезли на Красную площадь и там приняли в октябрята, а потом еще повели в мавзолей Ленина, хотя наш хор занял последнее место в конкурсе. Но все равно дедушка был очень доволен, и у меня тоже было праздничное настроение, хотя я немного испугалась – в мавзолее было темно, Ленин лежал на ярко-красном покрывале, а лицо у него было освещено лампой и из-за покрывала казалось розовым. От страха я сжала кулаки и засунула руки в карманы курточки, и тут вдруг часовой, который стоял неподвижно, как статуя, ожил, наклонился ко мне и сказал строгим учительским голосом: «Вынь руки из карманов!»