Час Ворот - Алан Дин Фостер

– Если ты знаешь этот магический термин, Джон-Том, значит, понимаешь, что он обозначает. Слумаз-айор-ле-Уинтли – действительно безумная река.

– По ней невозможно спуститься, если я правильно понимаю смысл ваших слов, – сказал Каз. Клотагорб кивнул. – А разве Река-Что-Пожирает-Себя не течет сквозь Зубы путем, которым не проходил ни один человек, именуемым Горлом Земным?

Волшебник вновь согласился.

– Понимаю. – Каз принялся загибать для счета мохнатые пальцы. – Значит, нам всем предстоит пересечь Мечтравную степь, каким-то образом проплыть по невероятной реке, пройти Земным Горлом, что бы оно нам ни сулило, встретить грудью все таящиеся в горах опасности, Добраться до хитросплетений – обиталища прядильщиков и доказать им, что мы пришли как друзья и нас следует поддepжaть, а не съесть.

– Именно, – подтвердил Клотагорб. Каз развел руками.

– Несложное дело – для супермена. – Он поправил монокль. – А я таковым не являюсь. В картах я хорош, в кости играю похуже, язык не заржавел, но я не азартен. Ваше же предложение, сэр, на мой взгляд, являет собой верх безрассудства.

– Окажите мне честь, поверьте, что я не более вас склонен рисковать собственной жизнью, – возразил Клотагорб. – Мы обязаны попытаться. Я считаю свое предложение реальным. Под моим руководством все мы выдержим путешествие и добьемся успеха…

Волшебника перебил утробный звук, нечто среднее между иканием и смешком. Клотагорб бросил решительный взгляд в сторону повисшего на балке фамулуса, тут же принявшего невинный вид.

– Я готов идти, – сказал Джон-Том. Остальные с удивлением поглядели на молодого человека.

– А ты у нас не того?

– Сам ты того. – Юноша покосился на выдра. – Ничего другого мне не остается.

– И я тоже пойду, – объявила Флор, выдав великолепную улыбку. – Люблю перемены.

– Ну хорошо, идем. – Каз тщательно вставил монокль, розовый нос его все еще подергивался. – Но это дурацкое дело – словно играть мизер без единой семерки.

– Наверно, и я пойду, – вздохнула Талея, – просто потому, что у меня здравого смысла не больше, чем у них.

Все глаза обратились на Маджа.

– Эй вы, рожи, неча на меня пялиться. – Раздражение превратилось в обескураженный ропот. – Надеюсь, что када нас будут подавать чертовым прядильщикам на ужин, я окажусь последним и, по крайней мере, увижу, как вас высосут до дырки в заду.

– Мадж, смерть рано или поздно ожидает любого.

– Ты не разводи мне философию, кореш. Конечно, тебе выбирать не из чего, раз ты все еще надеешься повидать свой собственный мир. Старина Клотагорб ухватил тебя прямо за шары. Но я могу покориться только угрозам. Кончатся они када-нибудь?

– Никто тебе не угрожает, – отозвался волшебник.

– Черта с два! Я видел это самое выражение в ваших глазах… Мол, говори скорее «да» подобру-поздорову, и покончим с этим. Да, вы умеете вызвать гром и молнию, но меня не обманет даже такой старый жулик. Без нас вам не добраться туда. Мы нужны вам.

– Мадж, я никогда не пытался отрицать этого. Но силой тебя держать не стану. Я не угрожал тебе, так чего же ты добиваешься этим шумом? Ты ведь идешь с нами?

Выдр, пылая яростью и тяжело дыша, поглядел сперва на черепаху, потом на Джон-Тома, затем на остальных. Наконец он пнул роскошную плевательницу так, что она звякнула о стену, и, слегка поостыв, уселся.

– Черт меня побери, если я сам это знаю.

– А я скажу почему, – вмешалась Талея. – Ты скорее отправишься странствовать с кучей дураков вроде нас, чем останешься здесь, где тебя призовут в армию. Если Клотагорб и Джон-Том уйдут, местные власти отнесутся к тебе как к обыкновенному бродяге.

– Во-во, чертовка, – огрызнулся Мадж. – И оставьте меня в покое, слышите! Я ж сказал, что иду, хотя бьюсь об заклад – обратно мы не вернемся.

– Оптимизм, друг мой, всегда привлекательнее пессимизма, – мягко заметил Каз.

– Ты еще! Вот чего я не понимаю, так это тебя, приятель. – Сдвинув шляпу на затылок, Мадж встал на ковре перед Казом. – Минуту назад уверял нас, что не похож на безрассудного авантюриста. А теперь просто рвешься на эту милую маленькую прогулку за смертью.

Тирада не произвела впечатления на кролика.

– Быть может, Мадж, передо мной открывается более интересная перспектива.

– Че это значит?

– А то: если катастрофа, которую предрекает наш мудрый друг Клотагорб, вот-вот обрушится на мир, по этой дорожке, к смерти, последуют за нами и все остальные. – Он мягко улыбнулся. – На всеобщем пепелище не с кем будет играть в карты. Сомневаюсь, что броненосные в случае победы позволят нам какие-то развлечения. Кроме того, у меня есть и другие причины.

– Вона! И какие же?

– Личные.

– Мудрость прагматика, – одобрил Клотагорб. – Действительно в счастливый день судьба вынесла тебя на наш бережок, дружище Каз.

– Возможно. Впрочем, полагаю, что был бы куда счастливее, если бы получше спрятал те кости, что послужили причиной моего внезапного отбытия с корабля. Блаженство, даруемое невежеством, ничуть не хуже любого другого. Ну что ж. – Он пожал плечами. – Все мы следуем потоку событий, которые нам не изменить.

Все с ним согласились, и никто не осознал, что кролик говорит как о загадочных личных мотивах, так и о грядущем катаклизме…

Городской Совет охотно выделил им трехосный фургон и упряжку ломовых ящеров, черных в желтую полоску, а также все необходимые припасы. Некоторые из членов Совета жалели, что два могущественных чародея решили покинуть город, но были среди них и те, кто с радостью увидел волшебника и чаропевца за стенами Поластринду.

Талея правила, а тем временем Флор, Джон-Том, Мадж, Клотагорб и Каз устроили в нагруженном фургоне какое-то подобие жилья. В случае дождя можно было натянуть брезент. В наклонных деревянных бортах были прорезаны узкие щели – для вентиляции и для стрельбы.

Аветикус, великолепный в своем неизменно свежем мундире и столь же неизменно корректный, предложил выделить охрану хотя бы на часть пути. Клотагорб вежливо отклонил предложение, настаивая на том, что чем меньше путешественники будут привлекать внимание, тем проще им будет пересечь незамеченными Мечтравную степь.

Во всяком случае, лучшую охрану, чем Фаламеезар, найти невозможно. Одним своим видом дракон, без сомнения, отпугнет любых агрессоров – разумных и неразумных.

Денек-другой ломовые привыкали к виду дракона, но скоро уже принялись спокойно рысить вперед на длинных изящных ногах. Покачиваясь на шести литых резиновых шинах, фургон чуть ли не летел по дороге, уходящей из города.

Несколько дней мимо мелькали селения и фермы, наконец кончились и они.

Поля золотой пшеницы сменились очень высокой зеленой травой, простиравшейся до самого горизонта – к востоку и северу. Над зеленью висели темные дождевые зимние облака, погромыхивал далекий гром.