Сталь разящая - Евгений Лукин

Первым добежал полковничий сынок (остальные, видимо, задержались, увязнув в дверях).

— Ну, сука! — с пеной у рта пообещал он. — Я ж тебя сейчас на дрова поломаю!

И с фырчанием крутнул двумя палками, связанными короткой веревкой. Дон Жуан оглянулся. На подоконнике лежал недлинный железный прут, которыми, похоже, был усеян весь этот мир. Пальцы сомкнулись на рубчатом металле. Мордастый же, увидев чумазую бродяжку в фехтовальной позиции и с арматуриной в руке, споткнулся, зацепил «чаками» за перила и с отскока звучно влепил себе деревяшкой по колену. Взвыл и бросился наутек. Дон Жуан с наслаждением отянул его железным прутом по упитанной спине, но тут на верхней площадке показалась подмога — человек пять юнцов с каторжными стрижками.

— Вы — прелесть, — с улыбкой сказал дон Жуан девушке и, не выпуская из рук оружия, шагнул в разбитое окно. Он знал, что там, снаружи, вдоль всего здания пролегает какая‑то труба, по которой, придерживаясь за стену, вполне можно добраться до плоской крыши пристройки.

Дверь подъезда распахнули с такой силой, что чуть не сорвали пружину. Под фонарем заметались вздыбленные двухцветные макушки.

— Где она, зараза?

— Да вон же, вон! По трубе идет!

Кто‑то нагнулся, подбирая что‑то с тротуара, и четвертинка кирпича взорвалась осколками в локте от дона Жуана. Но пристройка была уже совсем рядом. На глазах у преследователей хулиганка с неженской ловкостью вскарабкалась на крышу магазина и, пригнувшись, исчезла за парапетом.

— Колян! Давай к складу! Там по воротам залезть можно!

Дон Жуан огляделся. Под ногами была ровная, шероховатая, как наждак, поверхность, густо усеянная битым стеклом и всякой дрянью. Не распрямляясь, он пробежал вдоль ряда низких балконов до угла, и крыша магазина распахнулась перед ним — огромная, как обугленные пустыни седьмого круга. Изнанка неоновой рекламы напоминала груду тлеющих углей, которую кто‑то разгреб и разровнял по кромке вдоль всего здания.

В это время из‑за дальнего угла на крышу выскочила человеческая фигурка — надо полагать, взобравшийся по воротам Колян. За ней — другая.

Не теряя ни секунды, дон Жуан перемахнул облицованное грубыми изразцами ограждение угловой лоджии. Дверь, ведущая внутрь дома была открыта, и в ней шевелилась портьера.

— То есть не‑мед‑ленно! — гремел за портьерой властный мужской голос.

— Да, по моему адресу! Да! Усиленный наряд!.. Что? Насколько опасна?.. Да она моего сына изуродовала!..

И со страхом, похожим на восторг, дон Жуан понял, что попал в квартиру полковника — ту самую, где агонизировала сорванная им вечеринка.

Спрыгивать на крышу было теперь просто неразумно. Разумнее было затаиться. Портьеру шевелило сквозняком — следовательно, сообразил он, входная дверь распахнута настежь…

— Вот она! — истошно завопили на крыше. — Вон, на лоджии!

Дон Жуан отбросил портьеру и, не выпуская из рук железного прута, шагнул в комнату. Человек, только что кричавший в телефон страшные слова, с лязгом бросил трубку, вскинул голову и остолбенел.

Это был крупный склонный к полноте волоокий мужчина лет сорока — в шлепанцах, в брюках с красной полоской и в майке.

— Вы?.. — как бы не веря своим глазам, проговорил он. — Это вы?..

Краска сбежала с его лица. Бледный — в синеватых прожилках — полковник милиции с ужасом смотрел на странную гостью.

И дону Жуану показалось, что полковник сейчас пошатнется и грузно рухнет поперек ковра.

Но тут в комнату с топотом ворвался полковничий сынок, теперь более мордастый слева, нежели справа.

— Па! Она на балконе!.. — заорал было он — и умолк.

Полковник зажмурился, застонал и вдруг, развернувшись, отвесил сыну оплеуху — куда более увесистую, чем первые две.

— Сопляк! — снова наливаясь кровью, гаркнул он. — Вон отсюда! Все вон! Тунеядцы! Короеды! Вы на кого руку подняли!..

На лоджии кто‑то ойкнул и спрыгнул, видать, на крышу. Полковник плотно прикрыл дверь за вылетевшим из комнаты отпрыском и снова повернулся к гостье. Крупные губы его тряслись.

— Накажу… — истово говорил он. — Примерно накажу… Только ради Бога… Это недоразумение… Ради Бога…

— Да я, собственно, не в претензии, — преодолев наконец оторопь, промолвил дон Жуан. — Конечно же, недоразумение…

Дона Анна:

— Вы сущий демон. Сколько бедных женщин

Вы погубили?

А.С.Пушкин, «Каменный гость»

Утро за нежными апельсиновыми шторами рычало, как Цербер. Коротко вскрикивал металл. Иногда, сотрясая воздух, под окном проползало нечто невообразимо громадное.

По ту сторону двери кто‑то скрипнул паркетиной и испуганно замер. Дон Жуан усмехнулся. Закинув руки за голову, он лежал на чистых тончайших простынях и с выражением вежливого изумления на посвежевшем лице думал о вчерашних событиях.

Получалось, что тело, которое он присвоил, уже уходило за Ахерон и не раз… Но полковник, каков полковник! Принимать у себя дома гостей с того света… На безумца вроде не похож, да и душу дьяволу явно не продавал, поскольку живет небогато…

А ведь принимал постоянно. Не зря же ноги сами принесли дона Жуана именно к этому дому, именно в этот подъезд…

Дон Жуан откинул плед и в который раз с отчаянием оглядел свое новое тело.

В дверь постучали, и осмотр пришлось прервать.

— Я слышу, вы уже проснулись, дорогая? — произнес мелодичный женский голос. — Доброе утро!

Обворожительно улыбаясь, в комнату вошла пепельная блондинка в чем‑то кружевном и дьявольски обольстительном. Жена полковника, и скорее всего вторая. Уж больно молода, чтобы быть матерью мордастого кабальеро… Вчера за ужином она, помнится, вела себя как‑то странно… Да и сейчас тоже… Дверь вот зачем‑то прикрыла…

— Ну как спалось на новом месте?

Слова прозвучали излишне любезно и отчетливо. Видимо, кто‑то стоял и подслушивал в коридоре.

— О, благодарю вас! Превосходно!

Блондинка присела на край постели и уставила на дона Жуана синие с поволокой глаза. Мысленно застонав, он попробовал обмануть себя рассуждением, что вот приходилось же ему переодеваться в свое время и монахом, и простолюдином… Однако в глубине души дон Жуан прекрасно сознавал, что сравнение — лживо. Трижды лживо! Ах если бы тогда, в каптерке, у него нашлась одна‑единственная минута — осмотреться, выбрать…

— Что? Никакой надежды? — умоляюще шепнула блондинка.

— Как же без надежды? — пересохшим ртом отвечал дон Жуан, не в силах отвести взгляда от ее свежих, чуть подкрашенных губ. — Надежда есть всегда!