Повелители времени. Спасти Кремль - Елена Ленковская

— Всё равно поймают, — Руся вздохнул и обречённо направился к фельдъегерю.

— Мальчик, иди сюда. Не бойся. Слушай внимательно. Нужна кошка. А лучше — несколько. За каждую — пятак. Понятно? Подойдёшь к воротам, скажешь — кошку принёс.

Это была удача. У Руси с детства сложились с кошками особые отношения. Кошки Русю обожали. Даже незнакомые кошаки через пару минут после знакомства вспрыгивали к нему на колени и мурчали, как заведённые. Окрылённый Руся отправился на охоту.

После полудня он принёс свой полосатый трофей к воротам. Кот лежал на его плече и время от времени тёрся мордой о Русину шею. Караульный строго спросил:

— А ты куда?

— Вот, — Руся, немного смущаясь, показал кота.

— Кошку принёс? Ты, брат, сам её тащи в усадьбу. А то намедни принесли — вырываться стала, насилу поймали. Так она — прапорщику всю физиономию расцарапала — и в кусты. Сбежала, стало быть. Не знала, дурья башка, что её у нас жирные мыши ждут. — А ты, парень, иди по аллее прямо до господского дома. Спросишь фельдъегеря Йордана, его там все знают.

Руся, поддёрнув свой мохнатый воротник, двинулся вперёд по широкой длинной аллее. В нетерпении он прибавил шаг — ему хотелось увидеть настоящий аэростат как можно скорее.

Аллея вывела Русю ко дворцу. Лодка-гондола находилась прямо перед его окнами. Мальчик присмотрелся к лодке получше. Она была… плетёной! Походила на корзину странной формы, или на садок для рыбы.

Мальчик спросил Йордана.

— Они заняты, — ответили ему, — вишь, малый шар испытывают. А кошку отнеси вон к тому флигелю, где швейный цех.

Руся замер в нерешительности:

— Мне за неё деньги обещали.

Мальчик ещё немного потоптался на месте, и бочком-бочком двинулся в сторону покачивающегося на швартовых аэростата. Он решил отдать кота Йордану лично в руки. К тому же в той стороне, где шар, было гораздо интереснее.

— Трави, трави понемногу! — кричал какой-то человек в военном мундире с борта гондолы другим, суетившимся у нижних концов канатов. Лицо у кричавшего было покрыто многочисленными свежими царапинами.

— Ага, наверное, это тот прапорщик, — ухмыльнулся Руся.

Шар, однако, не очень-то хотел улетать. Он поднялся на три-четыре метра над землёй и повис, как привязанный. На борту лодки были ещё люди. Расцарапанный сорванным голосом командовал им:

— Навались! И-и — раз! И-и — два!

Руся догадался, что они хотят привести в действие вёсла-крылья. Аэростат напоминал Руське объевшегося дракона: брюхо толстое, а перепончатые крылышки — махонькие. Игрушечные крылышки не могли сдвинуть раздутое драконье тулово с места.

— И-и — раз, и-и — два! — надрывался осипший голос сверху.

Внезапно Русе показалось, что дракон вывихнул себе крыло: оно совсем перестало двигаться. За первым бессильно замерло и второе.

Ругаясь по-немецки на чём свет стоит, вверх по веревочной лестнице полез какой-то человек в чулках и башмаках. Руся понял, что он тут главный.

— Опять рессора лопнула, — заметил кто-то неподалёку. — Вот тебе и англицка сталь.

— Ну, стало быть, надо крылья откреплять.

Не успел Руся оглянуться, как заскрипели лебёдки, и рабочие, словно термиты, споро и аккуратно лишили дракона его крыльев.

Надо было выяснить, кто же здесь Йордан. Руся почему-то подумал на того сердитого немца. Мальчик мялся, не решаясь спросить. Он боялся попасть под горячую руку. Люди вокруг были хмурые. Казалось, даже воздух вокруг наэлектризован, как перед грозой.

Тут раздался гром. Точнее — лай. Оглушительный собачий лай!

Кот взвыл и молнией метнулся в сторону, оцарапав Русе шею и грудь. Руся с воплем бросился за своим удиравшим трофеем.

Котяра пулей долетел до каната и, повинуясь инстинкту, стал карабкаться наверх, в опустевшую гондолу. Руся полез туда же, только по верёвочной лестнице.

Здоровенная псина не унималась. Кот, зацепившись когтем за веревку, застрял между небом и землёй, и заорал благим матом.

Руся тянулся к коту, но не доставал. Поднялся ветер. Канат мотало. Верёвочная лестница раскачивалась.

Наконец, кто-то прикрикнул на собаку. Лай внизу прекратился.

Кот сделал судорожный рывок, расстался с когтем и полетел вниз. Кувырнувшись в воздухе, он приземлился на голову расцарапанному в мундире и всеми уцелевшими когтями впился бедняге в лицо. Тот взвыл от боли и негодования, и выпустил из рук конец каната, которым швартовал гондолу. Канат удавом заскользил по вытоптанной траве. В суматохе этого никто не заметил.

Не пришвартованный, шар медленно поплыл вверх.

Руся глянул вниз, и обомлел. Мама моя! Земля была далеко, и уходила всё дальше и дальше.

— Мальчик, спускайся! — кричали ему люди.

Быстро спуститься до нижней перекладины, и — спрыгнуть. Надо решаться! Руся застыл в сомнении. Нет, поздно! Это ведь не в воду прыгать. Земля — она твёрдая…

Конец верёвочного трапа уже не волочился по земле, а висел в воздухе. Аэростат поднимался всё выше и выше. Момент был упущен.

Руся судорожно вцепился в перекладину. Мамочка, что же делать?

Вдруг снизу послышался пронзительный девичий вопль:

— Ру-у-ся-а!

Руся опустил голову. Там, на земле, он увидел чёткую тень от гондолы, и бегущую ей вслед девочку.

— Ру-у-ся-а! Держи-и-ись! — кричала девочка, задрав голову в небо.

Лушка?! Это же она!

— Лу! Я держусь! — заорал Руся.

Он вдруг понял, что не всё ещё потеряно.

Нужно стать капитаном этого корабля! Руслан собрал волю в кулак и медленно полез кверху, на борт влекомого ветром аэростата.

Оглохший от ветра Руся мешком перевалился через борт, на свежеоструганные доски палубы. В гондоле было относительно тихо. По крайней мере, здесь не било по лицу и ушам тяжёлое покрывало воздушного потока.

Мальчик с облегчением перевёл дух.

Пальцы не разгибались: пожалуй, он держался за перекладины чересчур крепко. Ожидая, пока к нему вернётся временно утраченная возможность ковырять в носу, он бездумно сидел на палубе, привалившись спиной к борту. Это было неизмеримо приятнее, чем болтаться на трапе, да ещё с наветренной стороны.

Аэростат уверенно двигался вперёд. Руся, как ни странно, почувствовал себя в безопасности. Он посидел ещё немного. Потом ещё.

— Пожалуй, нам пора, — осторожно предположило Русино любопытство голосом медвежонка Пуха.

Руся хмыкнул. Это был их с Лушкой пароль. Отзывом считались слова Кролика.

— Ну, если вы больше ничего не хотите… — проговорил Руслан за Лушу её реплику, раз уж сестры рядом не было, и с интересом высунул голову наружу.