Заговор во Флоренции - Франциска Вульф

Она снова улыбнулась. На этот раз улыбка была зловещей, и Козимо содрогнулся.

– Я бы не советовала этого делать. Если вы нарушите слово, я ночью тайно выкраду у вас рукопись. Ведь это моя собственность. А на вас наведу порчу – ваши тела иссохнут, рассудок помутится, и вы долго будете умирать в муках, в полном забвении, как дикие звери в темной норе. Мне хорошо известно, кто вы такие, и мы скрепили нашу сделку рукопожатием. Мне этого достаточно. – Она откинула прядь со лба. – Я знаю, вы представляете себе колдунью старой, беззубой горбуньей. Но, повторяю, внешность ничего не значит. В моей власти наложить на вас проклятие, можете мне поверить, и, если будет нужно, я сделаю это без колебаний.

«Ни минуты не сомневаюсь», – подумал Козимо, спускаясь с холма. Он решил не догонять друга: Джакомо был далеко впереди. Мысли переполняли его голову.

Эликсир

Была глубокая ночь. За окном бушевал сильный ветер, и хотя весна почти вытеснила затянувшиеся холода, он словно знаменовал последние судороги уходящей зимы.

Ледяная стужа пронизывала покои Козимо, и даже тепло пылающего камина не могло его согреть. В такую ночь хорошо забраться под одеяло и, нежась на мягких подушках, долго-долго спать, чтобы тебя никто не тревожил. Но Козимо было не до сна. Склонившись над рукописью, он пытался разгадать таинственные знаки. Несколько часов корпел он над свитком. За последние двое суток он изрядно продвинулся в этом нелегком деле, но разгадать загадку, скрытую в таинственных буквах, никак не мог.

Он так погрузился в работу, что не заметил, как прогорели угли в камине. Пальцы одеревенели и скрючились от холода. Он смутно помнил, что несколько часов назад, когда стало совсем холодно, слуга подбросил в камин несколько поленьев. Козимо встал и накрылся одеялом. Сколько же времени он провел за столом, впившись горящими глазами в странные знаки? Вдруг он услышал стук, будто кто-то бросил камнем в ставни.

Козимо вздрогнул и прислушался. Он полностью был поглощен разгадкой рукописи, и ему мерещились всякие чудовища. «Это пришел дьявол, чтобы забрать мою душу», – подумал он. Стук повторился. Козимо застыл от страха и прислушался. Этот звук он слышал не раз.

Козимо подошел к окну, открыл ставни, придерживая рукой чепец, чтобы не сдуло ветром. Он оказался прав: внизу, освещенный слабым светом фонаря, стоял Джако-мо. Он иногда приходил к Козимо посреди ночи, бросив в окно камешек. Это был их условный знак. Козимо кивнул другу, снова аккуратно закрыл ставни и, быстро сбежав по лестнице, открыл дверь. Не говоря ни слова, оба на цыпочках пробрались в неосвещенный дом. Никто не слышал, как они проникли в комнату Козимо.

Некоторое время Козимо молча смотрел на друга, который сразу же бросился к камину, чтобы согреться.

– Какая холодная ночь, – сказал Джакомо, – будто вернулась зима.

– Ты прав, – ответил Козимо. – Но она не вернется.

– Козимо, я…

– Куда ты пропал? – вырвалось у Козимо. – Два дня о тебе ни слуху, ни духу. Я заходил к тебе, но мне сказали, что тебя нет дома. Почему ты прячешься от меня?

– Я был в церкви, – ответил Джакомо, не глядя другу в глаза. – Все это время я…

– Послушай, дружище, не надо меня обманывать. Я видел, как ты стоял у окна. И ты меня видел. Что с тобой происходит?

Джакомо поднял голову и посмотрел на друга взглядом затравленной собаки.

– Прости, Козимо, но я не пойду с тобой. Правда, я… – он осекся, проведя рукой по волосам, которые и без того торчали во все стороны. – Мой отчим не простит меня. Он неусыпно следит за мной, к тому же… Я и сам должен был все обдумать. То, что сказала колдунья… об этой рукописи…

– И что же ты надумал?

Джакомо не ответил. Вместо ответа он показал на письменный стол.

– Тебе удалось расшифровать рукопись?

«Молчание – тоже ответ», – подумал Козимо, улыбнувшись другу. Он слишком хорошо знал Джакомо и сразу все понял. Джакомо решился в пользу друга и их тайны, пойдя против своего отчима. По крайней мере, в этот момент.

– Пока нет, – ответил Козимо, – к сожалению. Тот, кто составлял текст, потратил немало сил, чтобы зашифровать каждое слово. Иногда я не могу даже понять, что это за буквы и из какого они языка. И все же несколько слов я, кажется, расшифровал. Это немного, но для начала неплохо. – Он протянул другу свиток со своими пометками. – Вот результат моих двухдневных трудов. Если так пойдет и дальше, мы сможем расшифровать всю рукопись не раньше Рождества.

Джакомо внимательно посмотрел на свиток и сморщил лоб.

– Это какой-то бред сумасшедшего, – проговорил он. – Семь… двадцать три… мера… девять… пшеница… мало… тело… сон. Полная абракадабра. Как думаешь, что означает этот набор слов?

Козимо беспомощно развел руками.

– Ни малейшего понятия. Слова, которые мне удалось расшифровать, – из греческого языка, но написаны по-арабски. Еще я обнаружил несколько латинских слов, написанных готическим шрифтом. Мне кажется, весь текст зашифрован по этому принципу. А сейчас я в тупике и больше не могу продвинуться ни на шаг.

– Дай я взгляну.

Они вместе склонились над драгоценным пергаментом, впиваясь глазами в блеклые буквы.

– Ничего не понимаю, – пробормотал Джакомо, нахмурившись. – Кому пришло в голову все так запутать? Погоди… Кажется, я что-то начинаю понимать…

Он сощурил глаза и указал на некоторые слова, написанные на совершенно непонятном языке.

– Не верю своим глазам. Неужто я ошибаюсь? Если взять… Да, Козимо, других вариантов нет.

Он вдруг страшно разволновался.

– Послушай, Козимо, дай быстро зеркало!

Козимо бросился к комоду, вынул из верхнего ящичка обернутую шелковым платком шкатулку, в которой лежало небольшое дамское зеркальце. Он собирался подарить его кузине в день ее помолвки. Но сейчас это не имело никакого значения. Самое главное расшифровать рукопись. А кузине он подарит еще что-нибудь. Он быстро сорвал ленту с коробки и, вынув из нее изящное зеркало, протянул Джакомо. Тот перевернул свиток «вниз головой», держа зеркало так, чтобы в нем отражались буквы.

– Я так и думал, – возбужденно проговорил он. – Ты видишь? Не зря эти буквы сразу же показались мне чем-то знакомыми. Это древнееврейский язык. – Он выпрямился и торжествующе посмотрел на друга. – Это буквы древнееврейского языка, написанные в зеркальном отражении.

С помощью зеркала друзья быстро расшифровали остальную часть текста. Козимо не преувеличил, когда сказал, что почти каждое слово имело свой код. В некоторых словах в зеркальном отражении были написаны лишь отдельные буквы, другие слова надо было читать справа налево без зеркала, а иногда шифр был еще сложнее. Часто приходилось по нескольку раз использовать зеркало, пока они не докапывались до смысла. Но друзья не сдавались. Их щеки горели. Забыв про холод и усталость, они работали до самозабвения. Дрожащим пером Козимо записывал слова, которые диктовал ему Джакомо. Когда наконец наступило утро и пение птиц возвестило начало нового дня, весь текст был полностью расшифрован.