Скандальные желания - Элизабет Хойт

– Да?

– К нему приходила женщина.

Чарли хрипло рассмеялся, а потом заявил:

– Да разве это новость?

– Нынешняя его подруга – не чета остальным.

Чарли оторвал взгляд от кружки и уставился на Фредди. Тот тут же отвел глаза, и по щекам у него пошли красные пятна.

– С чего ты взял?

– Она из благородных. Жила в сиротском доме, заботилась о ребенке Мика.

Чарли поднял голову, чувствуя, как натянулись старые шрамы на левой стороне лица и шеи.

– Так, а вот это правда новость. Мику ведь не очень нравятся благородные, да?

Фредди счел нужным не отвечать, и тогда Чарли глотнул пива, чувствуя в горле приятную горечь хмеля. Потом он поставил кружку и взял скрюченными пальцами левой руки игральные кости. Им уже было много лет, за это время они стали совсем гладкими, краска на них облупилась, края стерлись. Когда Чарли аккуратно метнул их, кости с тихим стуком упали на деревянный стол. Эти старые верные друзья всегда выручали его в трудную минуту.

Выпали двойка и тройка. Итого – пять. Что ж, это хороший знак. Даже очень хороший, если позволят обстоятельства.

Прошлой осенью Чарли начал наступление на Сент-Джайлз. Он хотел контролировать винокурни и в этом районе, чтобы в конце концов стать королем джина всего Лондона. Но его планы нарушил один человек, которому хватило духу поджечь собственную винокурню и отправить на тот свет половину его людей.

Кроме того, в его жизни произошло одно серьезное событие, которое в корне меняло его будущее.

– Моя Грейси умерла, мы ее похоронили. – Чарли говорил, ласково глядя на игральные кости. Порой ему казалось, что эти грязные деревяшки что-то шептали ему и даже подмигивали. – Вместе с ней умерли и силы, которые удерживали меня от мести. Ставки сделаны, и я могу только посоветовать Мику О’Коннору следить в оба глаза за теми, кто ему дорог.

Чарли почувствовал, что Фредди с ужасом смотрит на него. Он поднял голову и, глядя ему в глаза, сказал:

– Передай нашему шпиону, что он должен узнать, кем приходится та женщина Мику. Ты понял? Тогда свободен.

«Конечно, у короля был замок, а вокруг него – большой и красивый сад. Каждое утро король обходил его и смотрел на фруктовые деревья, которые были его главной гордостью и счастьем в жизни. Но вот однажды во время прогулки он подошел к любимому вишневому дереву и с ужасом увидел, что вокруг него лежала куча косточек…»

Из «Умника Джона»

Когда Сайленс вместе с Бертом и Гарри добрались до роскошного дворца Мика О’Коннора, уже начинало темнеть. Как только они вошли внутрь, то сразу услышали истошные вопли.

Сайленс сразу поняла, кто кричит.

Прыгая через ступеньку, юная женщина понеслась вверх по лестнице, несмотря на предостерегающие крики Гарри за спиной. Вопли становились тем громче, чем выше она поднималась. Оказавшись перед входом в главный зал, Сайленс толкнула тяжелые дубовые двери и помчалась мимо охранника по имени Боб к Мику О’Коннору, который никак не мог сладить с плакавшей Мэри Дарлинг.

Неудивительно, что она так заливалась! Мик не пытался ее успокоить, а держал на вытянутых руках подальше от себя, как будто она была не его дочерью, а вонючим ночным горшком.

Увидев приемную маму, Мэри перестала визжать, но слезы так и катились градом у нее из глаз. Лицо у малышки покраснело и распухло, ее всю так и трясло от рыданий. Сайленс сразу стало понятно: Мэри Дарлинг плакала уже очень долго. Выхватив девочку из рук Мика, она стала целовать ее мокрые щечки, шептать на ухо всякие ласковые слова. А потом повернулась к хозяину дома и с осуждением посмотрела на него.

– Что тут случилось? – спросила она.

– Не надо на меня так смотреть. – О’Коннор шутливо поднял вверх руки. – Я и пальцем не трогал эту змеюку, а она все выла, как бешеная собака.

– Следи за словами! – воскликнула Сайленс и прикрыла малышке уши руками.

Мик злобно нахмурился. Его лицо на минуту потеряло всю свою привлекательность.

– Она начала визжать в тот же миг, как ты ушла. Это какой-то поросенок, а не девочка, вот что я тебе скажу. Я чуть не оглох от нее.

– Что ж, значит, ей тут плохо. – Сайленс спрятала личико девочки у себя на груди и еще крепче обняла ее дрожащее тельце. – Наверное, ты ей не нравишься, вот и все.

– Мне она тоже не нравится, – фыркнул Мик, – и это точно, без всяких там «наверное».

Сайленс удивленно посмотрела на него.

– Но это же твоя дочь!

– Ну и что теперь? – Мик изогнул губы в сардонической улыбке. – Ее мать была шлюхой, к которой я ходил всего-то одну неделю. А про девчонку узнал, только когда та девка умерла и оставила записку, что я – отец Мэри. Ко мне пришла хозяйка публичного дома и принесла младенца, только сначала затребовала за него гинею. Откуда мне знать, может, ее мать соврала, и твоя любимица – вовсе не моя дочь.

Сайленс гладила мягкие локоны девочки. Она была в ужасе от его слов.

– Ты действительно так думаешь?

– Я думаю, что все это не имеет никакого значения. – Он пожал плечами и отвернулся. – Дочь она мне или нет, люблю я ее или ненавижу, но Мэри Дарлинг теперь моя, и я советую тебе хорошенько это запомнить. А теперь будь хорошей девочкой и иди за мной, я хочу показать твою комнату.

Мик пошел к дверям, как будто действительно считал, что она безоговорочно последует за ним, как «хорошая девочка». Будь у нее выбор, Сайленс осталась бы на месте. Но Мэри Дарлинг так устала, что почти заснула у нее у груди, и потому она последовала за этим отвратительным человеком. Замыкали процессию Гарри и Берт, которые несли ее вещи.

Они прошли через дубовые двери, которые Боб услужливо ринулся открывать перед хозяином. Мик не обратил на него никакого внимания и без задержки направился дальше. Сайленс же остановилась, благодарно кивнула охраннику и лишь потом побежала догонять пирата.

Мик О’Коннор пересек короткий коридор, прошел еще через одну дверь, ведущую в заднюю часть огромного дома. Перед ней тоже стоял плечистый охранник. Покрытые золотой парчой стены и мраморные полы закончились, но это не означало, что вторая половина дворца выглядела бедно. Резные деревянные панели сияли от пчелиного воска, а на полу лежали толстые ковры. Мик пошел вверх по лестнице, Сайленс – следом, хоть скорость и была для нее слишком велика. Едва дыша, она пыталась не думать о том, что однажды Мик уже вел ее за собой по этим коридорам. Его сапоги тогда точно так же стучали по полу, в воздухе витал запах навощенных деревянных панелей. Сайленс постаралась забыть о той ночи, но сейчас воспоминания нахлынули на нее, и она почувствовала, что тонет в них с головой.

Уильяма, ее дорогого мужа, обвинили в краже груза с корабля. Хотя на самом деле груз забрали пираты во главе с Миком. И тогда Сайленс пришла к нему, чтобы просить о пощаде. Это был храбрый, но очень глупый поступок. Она умоляла о милости самого настоящего волка, забыв о том, что зверям неведомо милосердие.