Позови ее по имени - Галина Владимировна Романова

Он встал у входа, пропустив всех по очереди сотрудников. Прикрыл дверь. Жалюзи на стеклянных стенах ее кабинета-куба Ольга опустила сама.

– Присядешь? – Красиво переставляя ноги на высоченных шпильках, она прошлась вдоль узкого длинного стола для переговоров. Добралась до него, уставилась. – Или стоя объяснишь, почему ты ведешь себя как последняя сволочь?

– Не понял?

Олег судорожно сглотнул, его затошнило. Не из-за ее вопроса, нет. От Ольги очень сильно пахло ее любимыми духами со сложным названием. Он не переносил этот запах. Слишком сладкий, слишком агрессивный, слишком плотный.

– Когда я делаю тебе замечание, не надо кривиться, понял? – прошипела она ему на ухо, наклонившись так, чтобы он видел содержимое ее глубокого выреза на блузке.

– Твои замечания – бред, – отреагировал он вполне спокойно и на ее слова, и на вырез на блузке. – Все это понимают. И втайне над тобой посмеиваются.

– Что-о?! – Она отпрянула, лицо побелело. – Что ты только что сказал?!

– Это я так деликатно стучу тебе на сотрудников. – Полное лицо Олега сморщилось от ухмылки. – И повторюсь: за твоей спиной над тобой смеются. Все твои выходки уже всех достали. Сколько тебя еще продержат в этом кресле, не знаю. Но после моего ухода, думаю, продержишься ты недолго. Поскольку больше тебе облокотиться в нашем подразделении будет не на кого. И мальчиков для битья не найдется.

– Ты… Ты считаешь себя мальчиком для битья? – Ее лицо судорожно дернулось. – Олег… Я не хотела тебя обидеть. И…

– Ты сейчас что, я не понял? – Он широко улыбнулся, хотя знал – улыбка его портит. – Пытаешься извиниться? Чтобы я остался?

Она молчала, растерянно моргала, противно щелкая пальцами. Ее лицо, над которым еженедельно трудилась ее подруга-косметолог, пошло красными пятнами, перестав казаться ему симпатичным.

– Я не останусь, Оля. Я увольняюсь. И причиной моего ухода в заявлении укажу тебя. У тебя что-то еще есть ко мне? Нет? Тогда пока…

Он вышел из ее стеклянного куба с мокрой спиной от ледяного пота. По вискам тоже текло, и по затылку за воротник. И конечно, он выглядел сейчас не самым лучшим образом: невысокого роста, полноватый молодой человек, с темными, влажными от пота волосами, в немодных очках с толстыми стеклами. Но он был так страшно горд собой, что наплевал на собственное отражение в зеркале лифта. И тут же, как вышел из здания фирмы, достал мобильник.

– Привет, – ответил ему брат сонным ленивым голосом.

Олег был уверен, что от одного звука Гришкиного голоса женщины сами начинают раздеваться. Ему их даже уговаривать не приходилось. И подлости совершать, ради которых Ольга затащила в постель его – Олега.

– Ты чего это звонишь, Олег? Хочешь извиниться?

– Нет, – он подавил улыбку.

– Мы же с тобой поругались, когда я уезжал. И ты сказал, что тебе стыдно иметь такого брата.

– Я так не говорил. – Олег медленно шел к автобусной остановке. – Я сказал, что нельзя использовать подобную ситуацию в своих целях. Это стыдно.

– Я слышал это еще тогда. – Гриша шумно вздохнул. – Что дальше?

– Я хочу переехать к тебе. – Слова вырвались у него сами собой, он так перепугался, что произнес их, что поспешил повторить, чтобы не передумать: – Я переезжаю к тебе. И это не обсуждается.

Гришка молчал непозволительно долго. Потом спросил:

– Ты знаешь, что со мной опасно? Ты можешь подставиться?

– Догадываюсь.

– Помнишь, по какой причине я сбежал из нашего города?

– Да.

– И понимаешь, что здесь я как бы… как бы скрываюсь?

– Да.

– И готов рискнуть?

– Дашу предупреди, – сказал Олег и отключился.

Если бы Гришка продолжил, он мог бы передумать. А так пути назад у него не стало. Завтра утром он подпишет заявление, обходной лист, купит билет на поезд или автобусом поедет. Он еще не решил. Да, непременно маму надо предупредить. И Дашу тоже. Надо сделать это самому. На Гришку надеяться глупо. Он мог забыть о его просьбе и о нем самом сразу, как завершился звонок.

Подъехавший автобус с мягким шипением раскрыл двери. Он вошел, обнаружил любимое место – в самом центре автобуса – свободным. Сел и тут же прилепился взглядом к стеклу.

Что он приобретал, уезжая из родного города? Возможность отвлечься, начать новую жизнь, завести новые знакомства. Может быть, у него даже появится девушка, о ней давно мечтала его мама, и он тоже мечтал. Он может найти себе новую работу, более престижную, более интересную.

Олег со вздохом перешел ко второму вопросу: что еще он приобретал, уезжая из родного города именно к Гришке?

Ответ тут же проявился грязным дегтярным пятном на девственно-чистом полотне его будущего.

Проблемы! Рядом с Гришкой его непременно ждут проблемы. Гришка магнитом их к себе притягивал. Он словно был на них запрограммирован при рождении. Он не мог жить по-другому – его странный брат.

Что делать?! Олег прикусил нижнюю губу и загадал: будет так, как скажет мама. Она мудрая, плохого не посоветует.

– Поезжай, сынок, – удивила мама и встала из-за стола, чтобы начать собирать ему вещи.

– Мам, ты серьезно? – Его глаза за толстыми стеклами очков сделались огромными. – Ты не против?

– Нет. – Мать приостановилась в дверях кухни. Внимательно осмотрела сына. – Может, Даша сделает из тебя человека.

– Даша? Ей-то это зачем? – Он постарался пропустить мимо ушей последние слова матери, чтобы не обидеться.

– Она умная, сильная. Она… – Мать задумчиво склонила голову. – Она выжила после такого страшного удара. Продолжает искать убийцу Ниночки. И это несмотря на то, что ее коллеги опустили руки. Она не смирилась. На это нужны силы. Видимо, они у нее есть. Генетически заложены. Я буду спокойна, если Даша будет рядом с тобой.

– Мам, я ведь не к ней еду. К Гришке, – напомнил Олег.

Снял очки и принялся вытирать толстые стекла специальной салфеткой. Он всегда носил в кармане упаковку, всегда.

– К Грише… – повторила эхом мать и упрямо мотнула головой. – И это, сынок, во благо. Присмотришь за ним. Он ведь у нас бедовый!..

– Что, маман так и сказала – бедовый? – оскалился Гришка, встречая его на железнодорожном вокзале три дня спустя.

– Так и сказала.

Олег неуверенно топтался с сумками возле Гришкиного байка. Он не знал, готов ли он на нем ехать. Он никогда не ездил на мотоциклах. Тем более по пробкам большого города. Он представил, как ему в колено упирается огромное колесо какой-нибудь фуры и грязь летит в защитное стекло шлема. И отступил на метр.

– Я не готов.

– К чему?

Гришка насмешливо оглядел брата, явившегося в столицу в длинном черном пуховике, ботинках на толстой подошве и шапочке, связанной мамой.