Право Света, право Тьмы - Надежда Первухина

— Ничего, пусть почитает. А за Волкодава я ее паче прежнего Афанасием Великим отягощу.

Отец дьякон поглядел на патрона своего с глубочайшим уважением:

— Как вам это удается, отче? Я у своей супруги совсем авторитета духовного не имею.

— Возраст, наверное, — пожал плечами отец Емельян. — Стар я, чтоб со мной спорить и противоречить. А Ольга, при всей своей горячности, пиетет все ж таки блюдет.

— Ну вот, а я не блюду, выходит. Все с вами спорю.

— У нас с тобой, Арсюша, не споры. Одного мы хотим — торжества православия. Только не знаем, как лучше сие торжество свершить. И невмешательство в нашем случае грешно, и насильственное насаждение культа. Золотая нужна середина. Чтоб быть и мудрыми, как змии, и кроткими, как голуби. Если б жили мы, как жили первые христиане, может, все было бы проще. Язычники, глядя на тех христиан, говорили: вот люди удивительные, и нам бы такому воспоследовать житью. И сознательно отвергали языческое злочестие. И волхвы всякие да чародеи бросали свою магию, вдруг понимая, что шли путем окольным, тогда как есть путь прямой и честный… Потому что влюблялись в христианство. И понимали, что Господь — не понятие отвлеченное и не идол каменный, а — любовь, свобода и истина.

— Лучше влюбиться не в христианство, а в Христа, — тихо сказал Арсений.

— Верно. Только звучит двусмысленно, особенно в наше время, когда за каждым словом самый непотребный смысл усваивают. И святое слово «любовь» до того испаскудили…

— Дело разве в словах…

— И это верно. Ничего, Арсюша, будем совершать спасение наше, ходя между отчаянием и надеждой. Как преподобный Силуан Афонский говорил? «Держи свой ум во аде и не отчаивайся». Вот тебе для существования оптимальный вариант.

И дьякон на то соглашался, что да, коли так, им ничего иного не остается.

…Итак, к вечеру Ильина дня уже почти весь город (исключая вампиров, которые еще спали) судачил про грядущий поединок протоиерея Емельяна и колдуна Танаделя. Причем версии события выстраивались самые разнообразные.

— Слыхали? Мэр отказал новоприбывшему чернокнижнику в регистрации. К каким-то документам придрался, что ли… Ну, чародей и психанул.

— А при чем тут поп?

— Говорят, Танаделю кто-то шепнул тайком, что мэр в своем колдовстве придерживается старых религиозных заговоров и даже церковь посещает. И активно общается с Емельяном. Вот Танадель и сложил два и два…

— Когда это наш мэр церковь посещал?! Когда это он с попами якшался?! Брешут! Он нормальный колдун, без этих новомодных заморочек! Это только столичные оборотни на Пасху по храмам торчат, а у нас в провинции народ с Богом не заигрывает! Нет, тут другое. Мнится мне, этот поп когда-то дорогу магу перешел. Может, в молодости. А маг его искал по всем городам и весям, к нам приехал и нашел. Вот и решил отомстить за былое. Да не просто так, а показательно.

— Ну, это какой-то слишком уж детективный вариант.

— Что наша жизнь, как не детектив? — философически замечал кто-то из спорщиков…

Тут же начинались новые вопросы:

— А кто-нибудь знает, что за тип этот Танадель? Какого уровня чернокнижник? Где обучался-стажировался? Чем особо знаменит?

— Да кто ж тебе правду скажет! Но сразу видно — не простой колдунишка…

Следует отметить, что вопросом «что за тип колдун Танадель?» озаботился и мэр города Щедрого Изяслав Радомирович Торчков. Озаботился, разумеется, негласно для широкой общественности. Едва до Изяслава Радомировича по засекреченному ментальному каналу дошел первый неприятный слух о том, что некий чернокнижник Танадель послал вызов одному из самых мирных местных православных священников, как мэр тихо, но непреклонно поставил на уши весь свой осведомительский штат.

— Так-так, — сказал мэр почтительно левитировавшему в его кабинете штату. — Где ваша оперативность? Почему сразу не доложили, что в городе появился новый колдун?! Проклятия моего захотели?! Или, может, вам у меня работать не нравится?! Зарплата слишком большая?! Так вы скажите, держать не буду, мигом переведу в бюджетную сферу, на оклады библиотекарей и воспитателей!

— Изяслав Радомирович, не губите! — взмолилась помощник мэра по связям с общественностью, ведьма-целительница в седьмом поколении. — У нас все штатные провидцы из аналитического отдела были переброшены на предсказание оптимального климата — уборочная же в разгаре! Вот и проморгали этого Танаделя!

— Кто же знал, что к нам этот колдун явится, — пробубнил досадливо экстрасенс-пирокинетик Бобриков. — Я ауру над городом третьего дня подновлял — все в норме было…

— Третьего дня?! В норме?! — психанул мэр, да так, что из факса брызнули во все стороны зеленые служебные бесенята. —Я вас под краевую финансовую проверку подведу! Под тотальную зачистку кармы! Вот вам и будет норма! Бездари паранормальные!

Бездари мрачно насупились. Проверки и зачистки не хотелось никому.

— Изяслав Радомирович, а может, это… — робко начал второй советник по оккультуре. — Может, этот Танадель и есть… проверка?

— Ага. — На второго советника, который и стаканы-то взглядом двинуть не умел, все чиновники смотрели пренебрежительно. — Вспомнили комедию Гоголя?

Однако мэру мысль пришлась по вкусу. Он надолго нахмурился.

— Идея не лишена логики, — сказал он наконец. — Ревизор, значит… Но при чем тут поп?!

Подчиненные переглянулись и пожали плечами. Действительно, поп с идеей ревизии как-то не увязывался.

Мэр сдернул покрывало со своего магического кристалла последнего поколения и, проделав над сферой несколько замысловатых пассов, приказал:

— Яви!

Кристалл явил берега реки Выпи, где по случаю жары все продолжали купаться и загорать местные красавицы; недостроенное здание кинотеатра, какую-то задымленную шашлычную; улицу имени Академика Водопьянова, где прорвало канализацию и бригада вервольфов улаживала проблему… Все что угодно показывал кристалл, являл мэру трудовые будни славного города, но не было нигде даже малого следа колдуна Танаделя.

— Т-техника, — в сердцах сказал мэр и, грозно зыркнув на подчиненных, повелел: — Все вон! Звонка ко мне! Срочно! И… и Вассу тоже!

Подчиненные не заставили себя просить дважды и испарились из кабинета сурового начальника, даже не утруждаясь открыванием двери.

Оставшись в одиночестве, мэр горестно вздохнул, поманил к себе рукой стоявший в открытом баре графинчик с ликером и рюмку и безо всякого удовольствия пригубил изысканный напиток. Уставился в окно. Мэр переживал. Он, Изяслав Торчков, без сомнения, был патриотом города Щедрого. Недаром кресло мэра занимал вот уже третий срок. Колдуном Торчков был средненьким, можно сказать, с сельскохозяйственным уклоном: до избрания на пост мэра руководил экспериментальным зерноводческим комплексом в ближней деревеньке Кривая Мольда. И ведь хорошо руководил! Благодаря его заклятиям и умело применяемой охранной магии вышла Кривая Мольда в районные передовики по рапсу, кормовой свекле и ячменю,.тогда как в других хозяйствах, где на магию не делали должной ставки, был вечный недород. Но даже и не в магии было дело. Изяслав Торчков считал себя более не магом, а здравомыслящим политиком и хорошим хозяйственником, умеющим толково окормлять подведомственный корабль. Потому, когда предложили ему баллотироваться на пост мэра, не отказался, счел это светлым знаком судьбы. И ведь судьба не подвела! Изяслава Торчкова считали (и заслуженно) хорошим мэром. Он умело, тактично решил квартирный и продовольственный вопросы для многих уважаемых вампирьих семейств города, обеспечил трудовыми местами оборотней, создал отряды народных дружинников из умертвий-добровольцев, после чего криминальная ситуация уже не представляла сильной угрозы, и даже начали сдвигаться с мертвой точки проблемы предотвращения распространения наркотиков среди людей-подростков… Это не говоря уже об успехах экологического движения! Ведь не кто иной, как Изяслав Радомирович, лично создал из местных травниц-чародеек городской эквивалент «Гринписа», и чародейки не посрамили возложенных на них чаяний: ворожили над созданием эргономичных водоочистных сооружений, решали проблему оккультной фитотерапии, проводили с детьми «зеленые» уроки под девизом «Полюби природу, мать твою!».