Иллюзион - Антон Медведев

Несколько секунд Настя молчала, сосредоточенно помешивая ложечкой чай. Потом взглянула на меня:

— Простите, Андрей. Я была не права. Просто с некоторых пор разучилась доверять людям. Знаю, что это плохо, что так не должно быть. Но ничего не могу с собой поделать.

— Не извиняйтесь. У вас действительно нет никаких оснований мне доверять. Я для вас совершенно чужой человек.

— Верно, — согласилась Настя. — Но Сережа умел разбираться в людях. И если он вам доверился, значит, знал, что делает. Поэтому еще раз простите меня — у вас нет никаких причин уходить отсюда.

Некоторое время мы молча пили чай, стараясь не смотреть друг на друга. Молчание тяготило меня, поэтому я решился задать вопрос.

— Скажите, Настя, — спросил я, взглянув на девушку, — кем был Сергей? И чем вы вообще занимались или занимаетесь? Откуда он мог знать время своей смерти?

— Это ловушка, Андрей, — тихо ответила Настя. — Не попадайтесь в нее. Я тысячу раз прокляла тот день, когда вляпалась во все это. Это как наркотик: сначала ты просто интересуешься. Слушаешь рассказы тех, кто уже успел уколоться. Потом пробуешь сам — сначала травку, экстази. Затем что-нибудь покрепче. И к тому времени, когда ты опомнишься, соскочить уже невозможно — ты «попал». Вместо красот, которые видел вначале, тебе открывается вся грязь мира, все его ужасы. Твоя жизнь разваливается, становится невыносимой. Но даже от нее ты избавиться не можешь — потому что таковы правила этого проклятого мира. Ты увяз в них, как муха в паутине. И эту паутину сплел сам… — Настя опустила голову. — Не повторяйте наших ошибок, Андрей.

— «Сказали мне, что эта дорога приведет меня к океану смерти, и я с полпути повернул обратно. С тех пор все тянутся передо мной глухие кривые окольные тропы…» — процитировал я.

— Да, верно, — улыбнулась Настя. — Это была любимая фраза Сергея. Но он был сильным и мог все это выдержать. А я слаба. И Олег оказался слаб, и все мы. Именно поэтому у нас все и развалилось.

— Что развалилось?

— Наша группа. Мы просто перессорились и разбежались, Сергею не удалось удержать нас. Да он особо и не пытался — говорил, что, если чашка разбилась, глупо ее склеивать. Мы еще переписывались какое-то время, потом перестали. И когда Сергей оказался на краю, ему не к кому было обратиться за помощью. Он остался один… — Настя тихонько вздохнула, потом открыла сумочку, достала письмо и протянула его мне. — Прочитайте… Ну берите, берите… Все равно это уже не имеет никакого значения.

Я молча взял письмо, развернул его. Вчитался в отпечатанные на принтере строки.

Здравствуй, Настена!

Прости, что расстроил тебя — так получилось. Ты ведь знаешь, я всегда был чертовски везуч. Выкручивался из любых ситуаций. Но на этот раз, похоже, доигрался. Сейчас вот сижу и слышу за спиной дыхание смерти. Честно — я просто чувствую, как рвутся нити. Я сейчас как тот человек, вывалившийся из окна — мне остается только считать этажи. Думал было написать тебе на ящик, но не стал. Ты ведь знаешь, в нашем мире все основано на личной силе. Если у тебя хватит силы, ты найдешь письмо. Или оно найдет тебя.

Все наши наработки я скомпоновал в архив и записал на компакт-диск. Он на нашем месте под камнем. Там есть и новые материалы — надеюсь, они помогут тебе справиться с проблемами. Лично мне хочется в это верить.

Помнишь, как хорошо все начиналось? Мы были молоды, веселы, бесшабашны. Готовы забраться хоть к черту в ад, хоть к Богу в рай. У нас получалось все, за что бы мы ни брались. А почему, Настена? Потому что мы были командой! И не было в этом мире ничего, что могло бы нас испугать. Вспомни, как ты отшила того маньяка в парке — он даже обгадился со страха. Ты была тогда настоящей ведьмой. А скорее, очаровательной ведьмочкой с ангельской улыбкой и острыми коготками. А потом что-то случилось. Лиза заявила, что беременна, что ей надоели эти игры и она хочет покоя и тишины. Вслед за ней ушла Ирина. И посыпалось… Смерть Глеба, дрязги с Виктором. Бесконечное выяснение отношений — кто у нас главный и куда мы идем…

Кастанеда писал о четырех врагах: страхе, ясности, силе и старости. Это враги каждого из нас в отдельности. Но сейчас, Настена, я понимаю, что есть и другие враги, рассчитанные на группу. Эти враги — зависть, нетерпимость, пренебрежение, ложь. Нас нельзя было победить вместе, поэтому нас разобщили и уничтожают поодиночке. Помнишь, я предложил всем собраться в Питере у наших друзей по цеху, на нейтральной территории? Вспомни, как они уговаривали всех вас встретиться. И ведь никто не согласился, Настена. Никто — даже ты. Сказала, что хочешь забыть обо всем. Милая моя девочка, неужели ты так и не поняла, что сбежать от этого невозможно? Мы могли только победить и выжить или проиграть и погибнуть. Других путей не существовало. Что мы выбрали, ты знаешь и без меня. Олег мне не так давно сказал, что Ирина начала баловаться наркотиками. Катя, как ты знаешь, подалась в монастырь. Лиза вроде бы пытается сколотить свою группу. Виктор вообще исчез с горизонта — слышал краем уха, что он собирался ехать чуть ли не к самому далай-ламе. Но это все не поможет, Настена. Нас взяли на карандаш в тот день, когда мы впервые все вместе остановили мир. Такое воздействие трудно было пропустить: вспомни хотя бы тот снег, который мы с собой принесли. Снег посреди лета — это было здорово. Неудивительно, что нас заметили и попытались остановить. Но мы знали свою силу и плевали с высокой колокольни на все выходки врага. Тогда враг разобщил нас — это был единственный способ нас уничтожить. Мы проиграли, Настена. И проиграли из-за своей глупости. Завтра закончится мое время. Потом придет время остальных. Или не придет?

Теперь слушай меня внимательно, Настя. Мы попались, и это факт. Но попались мы именно как группа. Мы все занесены в ОДИН СПИСОК. И уничтожают нас согласно ЭТОМУ списку. А теперь думай, Настена, ты ведь у нас всегда была сообразительной. Ну быстрее — что нужно сделать, чтобы стать свободной? Ну! Умница! Ты абсолютно права: надо уничтожить список. Нет списка — нет проблемы. Знаешь, как лейкоциты находят вредных микробов? Как определяют, кого сожрать? Микробов сначала метят специальными белковыми цепочками. Лейкоциту плевать, кого жрать — ему важна надпись «уничтожить». На нас, Настена, сейчас стоит именно такая надпись. Бесполезно бороться со смертью — она неизмеримо сильнее нас. Но мы можем избавиться от клейма, от метки. Смерть просто не заметит нас, пройдет мимо. Понимаешь, о чем я? Это единственный шанс. Постарайся не упустить его. Я уже писал об этом Кате, она не ответила. Значит, теперь вся надежда на тебя. Собери всех, кого сможешь, мои материалы помогут разобраться в том, что и где искать, какие опасности могут подстерегать на пути. Последний участок тебе придется пройти самой — я не успел. Надеюсь, у тебя все получится.

На этом все.

Может, еще увидимся где-нибудь в бесконечности. Поэтому не говорю — «прощай». Говорю — до свидания!

Я перечитал письмо еще раз и вернул его Насте.

— Вам тоже угрожает какая-то опасность?

— Да, — ответила она после секундного колебания. — Я уже несколько раз попадала в аварии. Один раз на меня бросился какой-то пьяный тип с ножом. Пока мне удается выкручиваться, но каждый раз ситуация все хуже и хуже. Так будет до тех пор, пока я не погибну.