Джайна Праудмур. Приливы войны - Кристи Голден

Темно-серый.

Это означало две вещи. Во-первых, орк принадлежал к клану Черной Горы, многие члены которого снискали крайне дурную славу. Во-вторых, он многие годы не видел дневного света, а стало быть, обитал в недрах Черной Горы и служил врагу Тралла.

В памяти Бейна тут же всплыли те имена, что с ужасом в голосе перечислял отец, Кэрн. Чернорук Разрушитель, вождь Орды, тайный член Совета Теней, предложивший шаманам отказаться от духов предков и стать первыми чернокнижниками среди своего народа… Сын его, Дал’ренд по прозвищу Ренд, долгое время скрывавшийся в глубинах Черной Горы, не признавая правления Тралла… Тех, о ком Тралл отзывался с уважением, среди орков клана Черной Горы насчитывалась лишь жалкая горстка – жалкая горстка среди многих и многих. И тот факт, что этому опытному, закаленному в битвах ветерану доверили честь открыть церемонию, отдав ему предпочтение перед всеми другими кор’кронскими стражами, внушал Бейну нешуточную тревогу. Что-то последует дальше?

Ветеран величественно простер руку. Повинуясь его жесту, вперед выступили несколько зеленокожих орков с длинными, изысканно украшенными рогами химеры в руках. Слаженно поднеся инструменты к губам, они наполнили легкие воздухом и дунули, что было сил. Долгий, протяжный, заунывный рев наполнил зал, эхом отразился от стен, и Бейн, несмотря на все тревоги, неожиданно для самого себя, всем сердцем откликнулся на призыв к порядку.

Едва рев рогов стих, трубачи вновь отступили в тень, а орк из клана Черной Горы заговорил. Сиплый, но громкий голос ветерана разнесся по всему залу:

– Ваш предводитель, всесильный Гаррош Адский Крик, приближается! Воздайте ему надлежащие почести!

С этими словами орк повернулся к входу в крепость Громмаш лицом и гулко ударил уцелевшей рукой в широкую грудь.

Смугло-коричневая кожа Гарроша была сплошь покрыта татуировками. Черный узор окаймлял даже нижнюю челюсть. На могучих плечах красовались наплечники из исполинских клыков Маннорота, усеянные острыми шипами. Талию перетягивал пояс с резным изображением черепа, очень напоминавшим череп великого демона, что украшал трон вождя. В высоко поднятой руке он сжимал Кровавый Вой, легендарный топор отца. Огромный зал зазвенел от приветственных воплей и криков «ура». На миг Гаррош замер, упиваясь всеобщим ликованием, а затем опустил топор и заговорил.

– Добро пожаловать, – сказал он, широко, словно в попытке обнять всех разом, раскинув руки. – Вы – верные слуги Орды. Ваш вождь призвал вас, и вот вы здесь.

«Будто ученые волки», – подумал Бейн, старательно, но безуспешно пряча недовольство. Вот Тралл – тот никогда не говорил так со своим народом…

– Многое произошло с тех пор, как я надел мантию вождя, – продолжал Гаррош. – Немало выпало на нашу долю тягот и лишений, немало угроз всему миру и нашему образу жизни. Однако мы устояли. Мы – Орда. Ничто на свете не сломит наш дух!

Тут он вновь вскинул вверх Кровавый Вой. Собравшиеся орки ответили громогласным воинственным кличем. К их хору присоединились и прочие, включая Бейна: ведь это – в поддержку непобедимой Орды, к которой принадлежат они все. Тут Гаррош говорил верно: дух тех, кто зовется Ордой, не сломить ничему на всем свете – ни Катаклизму, ни безумству бывшего Аспекта, ничему.

Ни даже убийству отца.

Обнажив клыки в широкой улыбке, Гаррош одобрительно закивал, подошел к трону и вновь поднял руки, призывая к тишине.

– Вы меня не разочаровываете, – сказал он. – Вы – лучшие представители своих рас, правители и военачальники. Вот потому я и созвал вас сюда.

Усевшись на трон, он махнул рукой в знак того, что и собравшиеся гости могут сесть.

– Угроза нависает над нашими головами невесть сколько лет. Настало время искоренить ее без пощады. Многие годы, до самых недавних времен, смотрели мы на нее сквозь пальцы, ошибочно полагая, будто малая толика позора могучей Орде нипочем. Но я говорил и скажу снова: любая рана – серьезная рана! Любой позор – великий позор! И больше мы его не потерпим!

Бейн разом вспомнил, как отреагировал Эйтригг на его вопрос, и спину словно бы обдало холодом. Да, он подозревал, что хочет сказать Гаррош, когда тот велел предводителям Орды собраться в Оргриммаре. Подозревал… но надеялся, что ошибается.

– Нам надлежит выполнить предначертанное, – продолжал орк. – Но путь к этой цели преграждает препятствие – преграда, которую мы должны раздавить сапогом, точно жалкую, ничтожную букашку. Слишком уж долго – хотя нет, такого нельзя терпеть ни минуты! – язва Альянса, не довольствуясь господством над Восточными Королевствами, крадется, проникает сквозь наши границы в наши земли. В Калимдор.

Бейн на секунду прикрыл глаза. Сердце его защемило от боли.

– Растаскивая наши ресурсы, оскверняя своим присутствием саму землю, они душат нас, не дают нам расти, мешают достичь тех высот, которых мы – в этом я убежден – способны достичь без труда! Я всем своим сердцем верю: наша судьба – не в том, чтоб унижаться, чтоб пресмыкаться перед Альянсом с просьбами о мире. Власть в Калимдоре по праву принадлежит нам. Калимдор наш и останется нашим!

Орки Гарроша одобрительно заревели. Если и не все, то большинство – те, кто стоял рядом с Кор’кронской стражей и орком из клана Черной Горы. Некоторые что-то забормотали себе под нос. Многие члены Орды последовали примеру кор’кронцев и завопили с тем же энтузиазмом, но прочие, как отметил Бейн, вовсе не разделяли их пыла. Сам Бейн остался сидеть на месте, а что до его тауренов – лишь несколько захлопали в ладоши и застучали копытами оземь. Разумеется, недавние перемены коснулись и их. Купившись на ложные сведения, будто таурены замышляют нападение, силы Альянса выдвинулись из крепости Северной Стражи и уничтожили Лагерь Таурахо. Теперь среди руин городка обитали лишь мародеры. Немало тауренов погибло в той битве, другие же перебрались в Лагерь Вендетты, откуда время от времени нападали на разведчиков из крепости Северной Стражи, либо в Лагерь Уна’фе – то есть, в Лагерь Беженцев.

В ответ на агрессию Бейн сделал то, что счел лучшим для безопасности своего народа. Некогда дорога в Мулгор была открыта, теперь же массовым вторжениям со стороны Альянса преграждала путь стена и ворота, окрещенные Великими вратами. Большинство тауренов этим вполне удовлетворились и мести не жаждали, но находились и те, кто до сих пор вспоминал о нападении с болью в сердце. Что ж, упрекнуть их было не в чем. Бейн правил народом мягко, отнюдь не «железной рукой», а таурены любили его и охотно ему повиновались – возможно, по большей части из уважения к отцу, однако с открытым сердцем. Те, кто, подобно многим Зловещим Тотемам либо тауренам, продолжавшим набеги на Альянс из Лагеря Вендетты, не соглашался с решениями Бейна, были изгнаны из Громового Утеса, но других наказаний не понесли.

Мало-помалу одобрительные вопли стихли, и Бейн вернулся мыслями к настоящему.

– Для этого я решил повести Орду в битву, которая вернет нас на правильный путь, – продолжал Гаррош, неторопливо обводя взглядом лица собравшихся и оценивая положение. – Целью первой атаки станет крепость Северной Стражи. Ее мы сровняем с землей. А как только вернем эти земли себе, двинемся дальше. Следующий шаг – Терамор!