Профессионал - Виктор Тюрин

— Точно. Он в ту ночь в патруле был.

— Уличная шпана, небось?!

— Он сам толком не знает, но убить целую семью… Извини меня, на такое пойдет не каждый. Я тебе вот что скажу…

Заинтересовавший меня разговор прервался приветственным криком развозчика свежей корреспонденции. Перетаскав связанные в тюки газеты и журналы, еще пахнущие типографской краской, я принялся за сортировку прессы под чутким руководством Фреда, а Джим тем временем, попрощавшись с продавцом газет, ушел. На время, пока мы работали в поте лица, хозяин повесил табличку «Не стучать. Прием прессы». Время — деньги. Руки газетчика так и мелькали, привычно раскладывая газеты, журналы, комиксы и книжки в бумажных обложках по прилавку. Торговая улица начала оживать, и людям нужны были свежие новости к стаканчику с кофе или легкому завтраку. Закончив раскладывать, Фред снял табличку и принялся обслуживать покупателей, одновременно обсуждая с ними новости последних суток. В отличие от Бармета, он читал в газетах не только спортивные новости, поэтому неплохо разбирался в политических и финансовых проблемах, что и демонстрировал своим покупателям, при этом обладал хорошим литературным языком и чувством юмора. Клиентов было много, но для каждого Фред находил острое словцо или интересную новость. Он легко перескакивал с обсуждения международных новостей на криминальную хронику. Я тем временем закончил раскладывать отдельные экземпляры газет и журналов на раскладном стенде у входа, после чего сел рядом с входом на складной стульчик, наблюдая за посетителями. Когда наплыв утренних покупателей схлынул, Фред дал мне тридцать центов и отправил в ближайший ресторанчик за бутербродами и кофе. Затем мы разложили специализированные журналы и газеты, которые заказывали постоянные клиенты, после чего я сложил их в сумку, как у почтальона, и отправился разносить корреспонденцию по адресам. Вернувшись и отчитавшись перед хозяином о проделанной работе, я отдал деньги, после чего был отпущен им до вечера. За то время, пока хозяин работал с клиентами, я успел просмотреть несколько газет и, к своему большому удивлению, ничего не нашел, за исключением двух коротких заметок в криминальной хронике о гибели семьи на пожаре. Американские журналисты всегда были шустрыми и ловкими ребятами, которые влезут в любую задницу, причем без мыла, а тут такая кровавая драма развернулась, а в итоге две блеклые заметки. Это мне совсем не понравилось.

Идти мне было некуда, а болтаться по улицам просто так не хотел, поэтому я решил убить время стандартным способом: купив себе пару бутербродов и бутылку фруктовой воды, я пошел в кино, благо получил от Бармета тридцать центов. Мысль о кино пришла мне тогда, когда разносил корреспонденцию и наткнулся на кинотеатр. Убив таким образом несколько часов, я снова отправился на свое новое рабочее место. Пришел я раньше того времени, которое мне было назначено, и снова сел на складной стульчик в углу. Фред обозначил мое прибытие коротким кивком головы, продолжил разговаривать с клиентом. Они обсуждали политику США, а заодно перемывали косточки нынешнему президенту, Гарри Трумэну.

Вечером работы было намного меньше. Мы не спеша приняли немногочисленную вечернюю почту, потом разложили ее, затем я убрал пару опустевших стендов с улицы в лавку, после чего хозяин газетного киоска отпустил меня, дав мне за работу пятьдесят центов. Я отправился домой, думая о том, что перед тем как уехать из города, было бы неплохо напоследок покупаться в океане, но при этом мозг автоматически отслеживал фигуры, лица, жесты, которые можно было отнести к подозрительным или опасным факторам. Вдруг моей сторожевой системе в фигуре идущего за мной мужчины что-то показалось подозрительным, и я резко остановился у витрины оружейного магазина, как бы невзначай бросил взгляд в ту сторону, откуда он шел. Он прошел мимо меня, даже не повернув головы. Быстрым взглядом, искоса, я пробежался по его фигуре. Оружия у него не было. Всегда, первым делом, я так зрительно проверял любого человека, который хоть чем-то вызывал у меня подозрение. Неважно, кто он был: мужчина, женщина, подросток или старик.

«Вроде чисто».

Привычка отслеживать потенциальных преследователей, путать следы и постоянная настороженность — это были необходимые атрибуты моей прежней работы. Влившись в толпу людей, я только двинулся дальше прогулочной походкой, как меня неожиданно окликнули:

— Эй, ты! Раненный в голову! Чего шляешься по нашей улице?!

Остановившись, обернулся на голос. В узком проулке между домами стояло четверо мальчишек. Все они были примерно моего возраста. Быстро прикинул, что от них можно ожидать.

«Взгляды злые, видно, настроились уже на драку, а значит, мирных переговоров не получится. Жаль, но попробовать все же надо».

— Иду и иду, вам-то что? Слушайте, парни, мне не нужны неприятности, поэтому давайте разойдемся мирно.

— Слышь, Колин, этот придурок как в кино говорит, — обратился крепкий телом подросток к другому парню, очевидно, главарю. — «Мне не нужны неприятности!..» Скажи сразу, засранец, что зассал!

— Зря ты так сказал, — спокойно ответил я на наглые оскорбления подростка и уже был готов преподать ему урок, как вдруг вспомнил, что я такой же, как и они, мальчишка, значит, надо вести себя соответственно возрасту. — Надеюсь, мы один на один будем драться, или вы как девчонки на меня всей толпой кинетесь?

Главарь, крепко сколоченный парень с короткой стрижкой, зло усмехнулся:

— Один на один. Тебе, ушибленный в голову придурок, одного Кабана за глаза хватит. Он тебя отделает…

— Хватит трепаться, — оборвал я его. — Раньше начнем — раньше закончим. Только, парни, давайте подальше отойдем.

Мне не хотелось, чтобы кто-то из взрослых увидел мои необычные способности. Зайдя в глубь тупика, подростки перекрыли мне выход, после чего Кабан кинулся на меня с кулаками, а спустя минуту уже катался по земле и стонал от боли. Главарь, кипя от злости и обиды, не выдержал и следующим кинулся на меня с кулаками, после чего улегся на пару, вместе с приятелем. Двое других мальчишек теперь уже с растерянностью и страхом смотрели на меня.

— Кто-то еще хочет подраться? Говорите сразу, а то я домой тороплюсь.

Оба, ничего не говоря, торопливо отошли к стене, открывая мне дорогу и тем самым признавая свое поражение. Выйдя из тупика, я пошел дальше, но теперь мысли изменили направление, и я занялся подсчетами, прикидывая цены, и в конце концов, пришел к выводу, что для того чтобы уехать отсюда и прожить первое время, мне понадобится как минимум четыреста-пятьсот долларов. Тут был еще один нюанс, который требовалось учесть. Если я уеду куда-нибудь, а там мне может понадобиться подтверждение моей личности. Под чьей фамилией жить дальше? Лучше, конечно, было бы жить под своей фамилией, так как я прекрасно понимал важность подлинной биографии, которую власти могут легко проверить. Так и не придя ни к какому выводу, решил отложить решение этого вопроса на будущее.

Вернувшись на квартиру Джима, я рассказал ему, как прошел мой день. По лицу пожилого человека было видно, что ему действительно интересно то, что я рассказываю.