Бог астероида - Кларк Эштон Смит

Миновав дверной проём, он вошёл в море света, в котором не смог ясно разглядеть особенности ландшафта. Почти вертикально над головой он увидел ослепительное пятно огромного солнца. Толпа жителей-гоблинов, ежеминутно увеличивавшаяся в числе, понесла его вниз по голому, лишённому травы склону, подножие которого терялось в потоке малинового цвета.

Он всё больше и больше чувствовал невыразимое недомогание, страшную смесь замешательства, раздражения и депрессии, чему способствовали все его чувства. Он попытался вспомнить обстоятельства своего отбытия с Земли, стараясь заверить себя, что существует какое-то естественное объяснение всему произошедшему. Лемюэль убеждал себя, что существа, чьё приглашение он принял, были дружелюбными и имели добрые намерения, что никто не причинит ему вреда. Но все подобные мысли были бессильны успокоить его возбуждённые нервы, со страшной силой атакуемые бесчисленными сомнениями и колебаниями. Человеческое тело просто не могло выдержать подобной нагрузки.

Мучения становились всё сильнее. Его путешествие вниз по склону, затянувшееся из-за повышенной гравитации и неторопливого дрейфа его фантастического эскорта, который, казалось, подчинялся другому, более медленному течению времени, выглядело настоящим нисхождением в ад. Каждое ощущение становилось для художника источником боли и ужаса, и он находил скрытую угрозу зла практически во всём, что его окружало.

Под склоном, на берегу неподвижного моря во мраке вырисовывалась вторая чашеподобная башня без крыши. В тот момент она казалась ему похожей на святилище инопланетного дьяволизма, ненавистного и угрожающего. Ему хотелось громко орать от невыразимого ужаса, когда существа-гоблины несли его к башне, заставляя проходить через её порталы.

Внутренние помещения этой башни, открытой красному небу, были облицованы множеством диковинных резных фигур от пола до верха. В центре на полу стояло необычное ложе, состоявшее из кучи толстых матерчатых тюфяков.

С нервной нерешительностью разглядывая его, Сэркис осознал, что толпа растаяла, словно удовлетворив своё любопытство. Осталось всего с полдюжины существ; но поскольку все они были одинаково чудовищны, он не мог быть уверен, что среди них остались его первоначальные компаньоны.

С отвратительным гудением эти существа окружили его и потянули в сторону ложа. Он сопротивлялся, но сжимавшие его в своих объятиях липкие и противные ленты с кисточками были невероятно сильны, точно щупальца осьминогов. Ложе выглядело достаточно безобидным, и, несомненно, существа просто демонстрировали Сэркису своё гостеприимство, пытаясь на свой лад удовлетворить потребности человека. Но Сэр-кис ощущал ужас пациента с лихорадочным бредом, которому врачи и персонал казались адскими палачами.

Последняя попытка удержать над собой контроль провалилась, Сэркис кричал и яростно сопротивлялся. Собственный голос казался ему жутко гулким в густом воздухе, эхом возвращаясь к нему, окружая его оглушительными криками чревовещателя. Казалось, что он сражается под гнётом тяжёлого груза камней.

Очень осторожно, но вместе с тем решительно, существа разместили его на ложе. Он всё ещё пытался сопротивляться им, сам толком не представляя чего боится. Двое существ протянули свои ленты поперёк его лежащего тела, переплетая их разделённые концы точно пальцы; а двое других точно таким же образом охватили своими конечностями ноги Сэркиса. Плавая чуть выше пола, они крепко удерживали его на ложе, словно врачи, связавшие буйного пациента.

Совершенно беспомощный, он увидел, как двое оставшихся существ взмывают ввысь и исчезают за краем башни. Спустя некоторое время он прекратил свою бесполезную борьбу, но двое сопровождающих всё ещё держали его связанным с помощью своих плоских липких лент.

Сэркис испытывал болезненные муки, продолжительность которых не могла быть измерена земным временем. Красное небо, казалось, опускалось на него, становясь всё тяжелее и ближе, и загадочные детали скульптур на стенах башни беспокоили его коварными предположениями о чуждой гнусности и страхе. Он видел сатанинские лица, которые кричали в ликовании или непристойно хмурились, и безликих существ подобных горгульям, трепетавших подобно злотворным душам в водопаде малинового света.

В небе возникло ужасное пламенное свечение. С невыносимой медлительностью огромное солнце, поднимаясь к зениту, заполняло своей сферой чашу, образованную окружностью башни. Замысловатые резные фигурки словно удваивались под движением лучей этого света, звёздные монстры и горгульи источали ядовитое рубиновое сияние, вливавшееся в глаза Сэркиса, сводя его с ума, пока он не сомкнул свои веки. Но и с закрытыми глазами он продолжал видеть разъедающий, неумолимый, раздражающий цвет, клеймом впившийся в его разум. Наконец, на него навалилась великая тьма. Всё ещё преследуемый плавающими пятнами едкого малинового цвета он бесконечно долго тонул в медлительных свинцовых водах Леты, прежде чем потерять сознание.

Он проснулся в каком-то оцепенении, заторможенный и измученный, будто его нервы были сожжены этим жестоким красным буйством. С кошмарным усилием он открыл глаза и увидел небо погребального фиолетового цвета. Красное солнце сменилось столь же огромным фиолетовым солнцем двойной звезды; и этот пурпурный шар нависал сейчас над башней без крыши скорбным блестящим полумесяцем.

Сэркис никак не мог собрать воедино свои разрозненные мысли; но в его уме возник бесформенный страх, осознание чего-то непоправимо неправильного и гибельного. Его всё ещё удерживали ленты четырёх существ. Покрутив головой вокруг, он увидел, что рядом с ложем тихо плавают еще несколько этих созданий. В их ловких конечностях, более гибких и широких, чем руки, они держали множество странных предметов.

Увидев, что Сэркис проснулся, они подплыли к нему, предлагая некие гладкие, удлинённые штуки, похожие на фрукты. Одно из существ прижало к губам человека неглубокую миску, наполненную густой, вязкой жидкостью, явно намекая, что он должен её выпить.

Совершенно сбитый с толку и расстроенный Сэркис, вновь в ужасе отпрянул от этих существ. Их необычайные тела, залитые траурным фиолетовым светом, были похожи на трупы, на мёртвых инозвёздных существ. Бескрайняя меланхолия изливалась из пурпурного солнца, опускалась каскадами с наклонных стен, струилась с чудовищных резных фигур. Жужжание его помощников, которые, несомненно, пытались успокоить Сэркиса, было тяжелым и ужасающим, походя на заупокойную мессу. Отказавшись от предлагаемой еды и питья, он закрыл глаза и лёг неподвижно, поддавшись охватившему его мрачному безумию.

Всё, что последовало за этим, было словно частью этого безумия, и не отделялось от переполнявших его фантазмов. Сэркис был снят с ложа своими спутниками, образовавшими своего рода колыбель из собственных конечностей, в которой они вынесли его из башни и повлекли по какой-то бесконечной дороге. Периодически он открывал глаза, глядя на ужасные растения, которые плавали и качались в фиолетовом воздухе, подобно морским водорослям в океанском течении.

Вскоре он понял, что его носильщики спускаются с крутого склона, словно направляясь в какой-то еще более глубокий круг этого скорбного ада. Стены, которые, возможно, были наклонными катакомбами, освещёнными синеватым, смертным сиянием, подавляли его своей близостью.