Полигон - Владимир Смирнов

озвучить наши требования и набрать добровольцев, подходящих хотя бы по нескольким критериям. Они должны дать согласие, заверенное электронной подписью; всё остальное мы проверим сами. Будет очень жёсткий отбор, так что постарайся найти побольше желающих.

— Понятно.

Кирилл включил комп и взялся за работу. Он понимал, в чём была ошибка его бывших коллег, потерпевших неудачу в поиске рекрутов. Во-первых, они искали совсем не там — особый контингент и искать надо в особых местах. А во-вторых, в этом случае кандидатов надо не столько искать, сколько убеждать, агитировать. Не ждать, что где-то есть уже готовые, но самому создавать готовых ко всему — с помощью слов. Не из кого попало, конечно — из «лишних» людей, не дорожащих жизнью.

— С этого и начнём! — решил Кирилл и открыл файл с текстом Хофферовского «Истинноверующего». — На ближайшую неделю Хоффер будет моей настольной Библией. Пока не перечитаю — и мышкой не пошевелю.

Как и следовало ожидать, Хоффер не подвёл, дал нужный толчок. Кирилл выделил две зоны поиска. Первая — экстремалы. Диггеры, дайверы, альпинисты, байкеры. Вторая — «лишние», отчаявшиеся. Потерявшие всё, обманутые, безработные. Обделённые чем-то, непризнанные, отверженные. Политактивисты низшего звена и прочие истинноверующие.

Работы предстояло много. Сначала — обязательная программа. Написать текст объявления, подобрать подходящий фон, оформить всё броско, но не крикливо. Разместить объяву на выбранных площадках и прокачать её выдачу в поисковиках. Работа привычная и почти механическая.

Затем — творческая часть, работа в тематических группах и на тематических форумах. Специально под этот заказ Кирилл зарегистрировал несколько десятков аккаунтов. Разнообразием они не отличались, для двух зон поиска ему нужно было всего два типа личин. Для работы с первой группой он решил взять на аватарку фотографию в гидрокостюме, для второй группы — фотографию в тельняшке. Естественно, не свою и не чью-то конкретную; нужный образ сгенерировала нейросеть.

Чтобы не путаться, Кирилл решил во всех аккаунтах работать в одном образе — молодой, дерзкий, остроумный, циничный, с проблесками сочувствия. Искусственная личина, конечно — но не так уж далека она от оригинала. Тактика тоже везде одна — провокационное высказывание, затем работа с комментами. Отвечать всем — неуверенных поддерживать, наглых высмеивать. И постоянно продвигать тему героического полёта. Не то, чтоб запредельно сложно. Но работать придётся много.

10

На трёх экранах было раскрыто несколько окон, работа кипела. Кирилл уже переслал Петровичу профайлы восьми добровольцев. Некоторые кандидаты вызывали сомнение, но это уже не его дело, пусть с ними дальше отдел разбирается.

Одно из окон мигнуло — пришёл очередной коммент. Лицо на фото показалась знакомым, но это ничего не значило — фанаты любят ставить на аватарки любимых актёров и актрис; он не обязан их знать. Слов в комменте не было, только ссылка. Кирилл поморщился — он ненавидел ссылки. Правила игры требовали отвечать всем, кроме самых отмороженных хамов. Но по ссылке можно было попасть на текст в сто тысяч слов; не читать же его, в самом деле. А что-то ответить надо. Кирилл кликнул по подсвеченному адресу и облегчённо выдохнул — открылась страничка с сайта anekdotov.net: «Прошлой ночью я впал в депрессию, и позвонил по номеру "телефон доверия". Мой звонок перенаправили в Пакистан. Я сказал, что собираюсь покончить с собой. Они страшно обрадовались, и спросили, умею ли я водить грузовики».

Комментатор не утруждал себя выбором слов, а значит, не обидится и на ответ без слов. Кирилл вбил в поле ответа вопросительный знак, но в последний момент передумал и заменил его смайликом. Эту ветку не стоило продолжать.

Он зашёл на страницу комментатора и набрал личное сообщение: «При чём здесь Пакистан?» Но отправить не успел — увидел фотографию на странице. Немногословным юзером с ником «Аля» оказалась девушка из салона связи. Единственный человек, поддержавший его в самый худший день жизни.

— Алина, — вспомнил Кирилл, — редкое имя. Но ей подходит, лучшего и не надо.

Он удалил неотправленное сообщение и закрыл окно браузера. Больше никакого вирта; свой вопрос он задаст лично, глядя в её широко распахнутые карие. Как там было у Киплинга:

Карие глаза — песок,

Осень, волчья степь, охота,

Скачка, вся на волосок

От паденья и полёта.

— Здесь же всё про меня! — изумился Кирилл. — И волчья степь дикого бизнеса, и охота на промахнувшегося, и скачка по форумам на волосок от падения и дедлайна. И карие глаза, конечно. Гений, однозначно. Чёрт! Да ведь там у него ещё и про полёт! Вот как у поэтов это получается?

Он выключил компьютер и пошёл в ванную. Побрился, принял душ, ещё раз почистил зубы. С опухшей мордой, конечно, ничего не поделаешь; но хоть что-то подправить надо. Приготовления не заняли много времени, и уже через час Кирилл появился в салоне связи. Алина узнала его и улыбнулась.

— А вы сегодня выглядите гораздо лучше! Как у вас дела? Что с ребром?

— Спасибо, всё нормально, — ответил Кирилл. — И давай на ты, я пришёл не как клиент.

Алина напряглась; видимо, у неё уже был не самый приятный опыт общения с неклиентами.

— Тогда как кто?

— Как собеседник.

Алина удивлённо посмотрела на него, но ничего не сказала.

— Ты прислала мне ссылку на анекдот про пакистанский телефон доверия, — пояснил Кирилл. — Что ты хотела этим сказать?

Секунду Алина непонимающе смотрела на него, а потом вспомнила утреннюю переписку. Недоумение сменилось негодованием, щеки девушки порозовели, дыхание участилось.

— А ты не понял?! Ты и есть тот самый пакистанский оператор, который страшно радуется, когда кто-то решает покончить с жизнью!

— Да с какой стати?! — удивился Кирилл.

— Не притворяйся! — Алина уже почти кричала. — Хочешь сказать, что никогда не думал, для какой цели вербуешь наёмников?!

Кирилл пожал плечами.

— Для полёта на Марс, для какой же ещё. Я этого никогда не скрывал.

— За дуру меня держишь? — спросила Алина. — Пилотируемый полёт на Марс невозможен. Никто не долетит живым.

11

Это не было громом среди ясного неба, Кирилл и сам подозревал, что в этом проекте что-то нечисто. Но гнал от себя тревожные мысли — ему надо было любой ценой вырваться из долгового капкана; остальное вторично. А теперь все подозрения вернулись с новой силой. Если Алина права, то он сейчас не выбирается из ямы. Наоборот, он скатывается в ещё более глубокую. Которую сам себе и вырыл.

— Я не могу отказаться от этой работы, — сказал Кирилл, не глядя на девушку.

Лицо Алины скривилось в презрительной усмешке.

— Конечно! Как можно отказаться от лёгких денег? Дружба дружбой, но тридцать серебряников — это тридцать