Боярская честь - Юрий Корчевский

Обходя островок, я обнаружил интересную скалу: внизу у неё был уступ, и каменная глыба нависала карнизом над землёй, образуя естественное укрытие. В голове созрела мысль — ведь стоит спереди и немного с боков загородить досками эту полупещеру, как получится небольшое жилище с непротекающей крышей.

Я перетаскал сюда доски с обшивки корабля, и два дня занимался строительством деревянных стен. Укрытие получилось неказистым, небольшим по размеру, но от ветра и ночной прохлады защищало, и я надеялся, что и от дождя укроет тоже. Затем я перетащил сюда самый ценный груз — оружие, продовольствие и судовую кассу.

Ежедневная тяжёлая работа настолько меня утомила, что я решил дать себе день отдыха.

Взобравшись на вершину холма с подзорной трубой, которую обнаружил в каюте капитана, я стал обозревать морскую гладь.

Вдалеке, на восходе солнца, виднелась узкая полоска суши. Эх, добраться бы до неё. Мне бы хоть маленькую шлюпку. К сожалению, бывшую на корабле довольно большую шлюпку сорвало ещё в самом начале шторма. Плот делать долго — надо рубить деревья и как-то перетаскивать их к воде. В одиночку эта работа займёт не один месяц, к тому же я не знаю, какие здесь течения. Учитывая, что плот трудно управляем, меня могло унести неизвестно куда.

Больших деревьев, пригодных для того, чтобы можно было сделать лодку-долблёнку, на острове не было. За полдня, что я просидел на вершине, нигде — даже вдали — не промелькнуло ни одно судно, не показались паруса. Видно, островок лежал вдали от оживлённых морских путей.

Завтра начну собирать сучья и разведу на вершине костёр. Может быть, хоть кто-нибудь заметит огонь или дым. Обычно на море такие сигналы не остаются без внимания. Однако я не стал спешить с костром: бывает, поспешность может стать и роковой…

Спустившись с холма, я забрался в своё жилище, улёгся в гамак, принесённый с корабля, и уснул. Известное дело: сон — лучший отдых. Во сне я видел дом в Нижнем, Лену с Васяткой, купца Крякутного. Мне даже во сне захотелось домой. Потом раздалась стрельба, и мне подумалось: «Опять татары напали?» Я вздрогнул и проснулся. Тишина. Я вновь стал придрёмывать, когда послышались выстрелы. Стреляли где-то на берегу. Я вскочил, сунул за пояс заряженный пистолет, поправил саблю и выбежал из хижины. Стреляли далеко, где-то у западной оконечности острова.

Я шёл по лесу вдоль берега, не выходя на открытое место. Жизнь научила осторожности. Неизвестно — кто стреляет и почему.

Подобравшись поближе к западному побережью, я услышал громкие крики на английском. Занятно. Прячась за кустами и деревьями, я приблизился. У берега стояла шхуна, а на мачте болтался «Чёрный Роджер». Пираты! Мне на острове только их и не хватало для полного счастья! Чего их сюда занесло? И как скоро они уберутся с острова? Вот уж кого я не стал бы просить взять меня на борт. Ещё большой вопрос — сразу меня прирежут или выкинут с палубы в море. А если и останусь на судне и встретится военный корабль — вздёрнут на виселице без суда и следствия. И никому я не докажу, что не пират и попал на судно случайно. Нет, буду ждать другого удобного случая.

Пираты высыпали на берег, пили из бутылок вино или ром — кто их там разберёт? Шумели, ругались, палили из пистолетов в воздух. Вели себя, как в распоследнем кабаке. Видимо, обмывали успешно провернутое дельце. Не иначе — добыча попалась богатая. Захватить бы посудину, да это только мечты…

Насколько я смог посчитать — их двадцать шесть человек, а я один. А пираты — народ решительный, отчаянные сорвиголовы, крови не боятся — ни чужой, ни своей. На испуг их не возьмёшь. Как говорится — «не по Хуану сомбреро» или, если по-русски, — «не по Сеньке шапка». А если угнать корабль? Тоже отпадает вариант, хотя бы по той самой причине, что не моряк я. Видел, как ставят паруса, стоят за штурвалом, но сам не пробовал. При взгляде со стороны действия профессионала всегда кажутся простыми и лёгкими. Но это только видимость. Да и для того чтобы распустить паруса, нужен не один человек, а хотя бы четверо-пятеро. А я — один. Чёрт, судно — вот оно, рядом, а не уплывёшь с этого островка.

Пираты вытащили с судна связанного человека и поволокли его к дереву. Прислонили к стволу ясеня и примотали верёвками. Вернулись на судно и таким же образом вытащили и привязали рядом второго. А далее, не обращая внимания на привязанных, пустились в разгул. Развели на берегу костёр, начали жарить мясо. До меня долетали ароматы, от которых потекли слюнки. Как же давно я не ел свежей убоины. Каждый день солонина да сухари. На острове водились птицы, но у меня не было лука. Можно было соорудить силки, чем я и думал заняться, но в заботах об обустройстве жилища руки до свежего мяса не доходили. Надо забыть о мясе, хотя запах, дразнящий моё обоняние, был просто восхитителен.

Сейчас другое должно меня занимать. Кто эти пленники? Тоже пираты, которые проштрафились, скажем, за попытку бунта или крысятничество при дележе добычи? Или люди с захваченного ими судна? Что делать? Попытаться их втихую освободить? Ночью можно попробовать, если пираты не убьют их раньше. И опять же — если я их освобожу, негодяи с утра бросятся искать беглецов. Остров невелик, и нас найдут быстро. Оружия у меня в хижине хватает, но умеют ли пользоваться им привязанные к дереву люди? Ждать и спокойно смотреть, как убьют, возможно, невинных жертв? Или совершить роковую ошибку и самому погибнуть вместе с неизвестными от рук пиратов? Цена ошибки — моя жизнь.

Меж тем начало смеркаться. Пираты ели поджаренное мясо, пили ром из бочки, прикаченной с корабля. Между ними иногда вспыхивали ссоры и даже потасовки, пресекавшиеся, впрочем, довольно быстро. Я уже приметил пирата, которого остальные разбойники слушались беспрекословно. Наверное, их капитан. Надо запомнить его приметы, и если придётся принять бой, постараться убить его в числе первых. О привязанных к деревьям пленниках пираты на время забыли. Не иначе — оставили кровавое представление на утро, на похмелье.

Я пополз к пленникам. Моя задача облегчалась тем, что пленники были привязаны к деревьям, стоящим на опушке леса.

В лесу было уже совсем темно, а на берегу ярко, разбрасывая искры, горел костёр. Это хорошо, от света смотреть в темноту — ничего не увидишь. Я поднялся, прячась за деревом, подошёл к пленнику, осторожно тронул за плечо. Мужчина вздрогнул от неожиданности, но смог сдержаться — не крикнул, даже не повернул головы. Молодец, значит, есть выдержка. По-моему, мы сладим.

— Ты кто?

В ответ — быстрый шепот на французском. Ни черта не понятно. Языка не знаю, да ещё и лопочет очень быстро. Я медленно повторил вопрос на английском. Пленник понял, кивнул.

— Шевалье де Гравье.

Шевалье — это добрый знак, значит, не из пиратского племени. Я посмотрел на пиратов. Пьянство продолжалось, на пленников никто не обращал внимания. Да и чего на них смотреть? Связаны добротно и никуда дальше острова не убегут.

Я вытащил нож, разрезал верёвки. Пленник стал растирать затёкшие руки. Затем показал на нож. Немного поколебавшись, я отдал нож ему. Шевалье, прячась за деревьями, подошёл ко второму пленнику, разрезал путы, тихо что-то прошептал на ухо. Оба вернулись ко мне. Шевалье с видимой неохотой вернул нож. Мне ничего не оставалось, как вести их за собой в свою хижину. Теперь моя судьба неразрывно связана с этими двумя бывшими пленниками. И времени у нас, чтобы решить, что делать дальше, только до утра. Утром пираты обнаружат пропажу пленников и устроят поиск беглецов.