Если я исчезну - Элиза Джейн Брейзер

Отступать поздно.

Я останавливаюсь неподалеку от почтового ящика и осматриваю территорию. Это царство Спящей красавицы и одновременно типичное мужицкое ранчо: низенький коттедж, ряд небольших домиков, квадратики конных пастбищ за мощеными оградами, погребенными под зарослями ежевики. На картинки с сайта совсем не похоже. Там реклама призывно восклицала: «Проведите свадьбу у нас! Отличное место для всей семьи!» Здесь же передо мной был пейзаж из сказок, на который злая колдунья наложила проклятье.

Справа от меня небольшая парковка. Мне виден дом твоих родителей, обшитый темно-коричневой вагонкой с красными вставками. Одинокая лоза вьется по одной из стен, указывая на окно, в котором мигает золотом телескоп.

Я глушу двигатель, когда вижу, как на меня несется целая свора собак Баскервилей. За ними на красном квадроцикле, как ведьма на метле, мчится, поднимая пыль, женщина. Собаки окружают машину, так что я не открываю дверь, а только опускаю окно. Квадроцикл останавливается передо мной, и я узнаю твою мать по фотографии с сайта.

Я вспоминаю все, что ты о ней рассказывала.

Ей должно быть за шестьдесят. У нее вьющиеся темные волосы такой густоты, как обычно показывают в рекламе. У корней волосы седые, а брови – светлые, и меня удивляет, что она выбрала именно этот темный, безжизненный цвет.

Собаки из своры выглядят болезненными и хилыми, их грубая шерсть вся в колючках, а тела все в шишках, будто в опухолях. Одна из собак хрипит так громко, что мне кажется, пора вызывать священника.

– Что вы здесь делаете?! – спрашивает она требовательно, словно мы знакомы.

Я думаю о тебе, о том, что ты мне рассказывала. «Моей маме нравятся сильные люди. Холодные, как она сама».

Я пытаюсь быть сильной и холодной, но мои губы дрожат, лицо безвольно дрожит, а голос уходит в жалобное поскуливание, когда я отвечаю:

– Говорят, у вас есть работа?

– Кто говорит? – спрашивает она в ответ, словно этот вопрос более насущный, чем тот, есть ли работа.

– В магазине, эм-м, дальше по дороге.

– Где?

– В Хеппи-Кэмпе.

– Не говорите с теми людьми о нас. Они нас ненавидят. Всегда ненавидели.

Я незаметно осматриваюсь в поисках зацепок. Здесь другой воздух, как будто давление упало и мы находимся в отдельной вселенной, в вакууме жизни, окруженной деревьями. Шоссе проходит под нами, но сейчас мне его не слышно. Небо над нами, но его словно отодвинули куда-то далеко. Воздух здесь упругий, пьянящий, упоительный; хочется дышать полной грудью.

– М-м-м, так как? У вас есть работа? – Я хочу спросить о тебе. Спросить прямо сейчас, но не могу. Нужно действовать осторожно. Держать рот на замке, а глаза – широко открытыми.

Она усмехается, слегка покачивая головой, и выдыхает:

– Что вы умеете делать?

– Все, – отвечаю я. – Я могу делать все что угодно.

На самом деле у меня нет абсолютно никакой квалификации. Я бросила колледж, когда встретила мужа. Я никогда не получала больше минимального оклада. Но в данном случае это может даже сыграть мне на пользу.

Ты говорила мне, что твоя мать любит сильных людей, но я чувствую, что ее притягивает моя слабость, как акулу – запах крови.

Она наклоняется вперед:

– Физической работы не боитесь?

– Нисколько. Я только и делаю, что работаю, – вру я. Я только и делаю, что слушаю подкасты об убийствах и с одержимостью проверяю телефон. Я и сейчас хочу его проверить, хоть он здесь и не ловит.

– Откуда вы приехали? Что скажут родные?

– Мне тридцать три. – Я говорю это так, будто это все объясняет.

Она дергает ключ, и мотор глохнет. Из-за сильного прилива адреналина я даже не заметила, что мы перекрикивали шум двигателя. В наступившей тишине мы обе замолкаем.

– Аделаида, но все зовут меня Эдди.

Я раздумываю, не назваться ли выдуманным именем, но потом мне приходит в голову, что я ведь хочу получать деньги, даже если и приехала сюда ради тебя.

– Сера.

– Ну что ж, Сера. – Она снимает перчатки и вытирает ладони о штаны, будто собирается пожать мне руку, но не жмет. Ладонь так и остается у нее на коленке. – Знаете ли вы что-нибудь о лошадях?

– Я езжу верхом с пяти лет.

– Английский или западный стиль?[20]

– Английский.

– Это ничего. Если человек умеет ездить по-английски, то обычно и по-западному тоже. – Она говорит так, словно хочет, чтобы у меня все получилось. – Почему бы вам не сесть за мной, и я покажу вам территорию?

Я отстегиваю ремень в некотором замешательстве от того, как легко все получается. Это помощь свыше или тревожный звоночек? Я осторожно открываю дверь, и собаки гурьбой собираются у моих ног. Проходя мимо, я думаю погладить их, но меня останавливает то, что они все в каких-то странных шишках в самых неожиданных местах.