Дракон Потапов у динозавров - Светлана Аркадьевна Лаврова

господин генерал. Потому что мы его и не вербовали. А незавербованного невозможно перевербовать.

– Фу, это звучит как скороговорка. Незавербованного перевербовать, перевывербовывать. Ха-ха-ха, а неплохая шутка.

– Ха-ха, господин генерал.

– Ладно, шутки в сторону. Всё бы вам хиханьки да хаханьки, майор, а у нас дело серьёзное. Значит, так. Давайте вашего умника завербуем заочно, будем называть агентом, а не объектом. Так проще, а то я уже запутался. По прибытии отберём яйцо, а самого агента ликвидируем. А сейчас продолжайте наблюдение.

– Слушаюсь, господин генерал.

Глава 5. Вперёд, к двум башням!

Потапов проснулся от голода и жжения в желудке. Дриозавры уже завтракали, обирая листья с кустов. Потапов вздохнул. Да, это юрский период – ни тебе пирожков с яблоками, ни огурцов со сметаной, ни бутербродов с колбасой. Колбаса вообще в конце кайнозоя появится. Потому что эволюция колбасы идёт очень медленно.

– Здрав буди, друже Потапов! – весело приветствовал его Дор. – Како почивати?

– Нормально, – ответил Потапов. – Доброе утро, Дор. Я сейчас пойду искать море. А где у вас здесь магнитики продаются?

– Не ведаю, – покачал головой Дор. – К сим же яко и не бех учен никоеиждо же хитрости, и вспомянух слово твое рекшее «магнитики». Но не ведомо, что тако «магнитики» ни мне, ни старейшинам рода моего.

– Ну ладно, может, дальше к морю будут киоски с сувенирами, – сказал Потапов. – У моря на курорте всегда много сувениров. А вот ещё я вчера забыл спросить. У одной моей знакомой украли яйцо и спрятали где-то здесь. Ты не знаешь, где оно может быть?

– Скрали? Яйцо? Ах, тати полнощны, ах, врази рода динозаврова! Но то не есть велика кручина, друже Потапов. Одно яйцо скрали – сотня осталась. Имя им легион.

Потапов вспомнил из книжки, что многие динозавры не ухаживали за яйцами, а просто бросали их на произвол судьбы. Видимо, дриозавры тоже не отличались избыточной материнской заботой.

– Нет, мне всё равно нужно это яйцо, – сказал Потапов. – Мать уж больно убивалась по нему. Но я не знаю, как я это яйцо от других отличу? На нём же не написано: «Меня украли».

– Я помыслю о том тако суждение, – сказал Дор. – Ныне никто яйца не несёт. Во иное время мы яйца кладём и чадов заводим. Аще узришь ныне некое яйцо, то возрадуйся, ибо это то, что ты ищешь. И иных яиц и нету, поелику не снесли.

– Отличная новость, – обрадовался Потапов. – По крайней мере, я не принесу матери чужого ребёночка. Ну, прощай, Дор, я пошёл.

– Аз провожаху, – сказал Дор. – Дорога еси недальняя, занеже не вем, что ожидает путника чужестранного, не мнящего того суща, якоже бо аще кто не зная того пойдёт к морю, того встренут мнози опасности. Али вотще сходит и моря не найдёт.

– Это верно, – подтвердил Потапов. – Я плохо ориентируюсь и мимо моря легко промахнусь. Спасибо, друг Дор. Пойдём вместе.

– Аще иное тебе реку: аз сам не зрил, но старцы рече, что около моря еси две башни. Една башня белая и вверх торчит, и сидит в оной башне старец белый мудрый, он добро ведает. Другая башня чёрная и вниз торчит, в землю сыру. И сидит в оной старец чёрный мудрый, он зло ведает. Я мыслю, тебе надобно спросить у них про яйцо и магнитики, кои сущи вещи волшебные, ибо МАГнитики и МАГия, то бишь ворожба, бе слова родственные.

Потапов совсем приободрился: может, сувениров и моря не найдёт, но впереди маячат сказочные две башни, прямо как у Толкина во «Властелине колец», и два мага, белый и чёрный.

– А может, мы ещё по дороге встретим разных динозавров, – радовался он. – И сфотографируем!

И они отправились в путь.

Отрывки из никогда не написанного путевого дневника Потапова

7 часов. А может, и не семь. Жарко и трудно дышать. Идём. Никаких динозавров. Дор рассказывает длинную историю о храбром динозавре, который «приидоша, побегоша, принесоша и победиша». Кого – я не понял.

8 часов. Жарко и трудно дышать. Видел чёрную ворону с зубами, на крыльях когти, а так ворона вороной. Я посмотрел в своей книжке, там написано, что древняя первоптица археоптерикс имела зубы и когти на крыльях и чёрные перья. Учёные анализировали меланосомы и сказали, что археоптерикс был чёрный. А по мне, так это просто озверелая ворона с неправильным прикусом.

9 часов. Очень жарко и очень трудно дышать. Видел мышку.

10 часов. Очень жарко и очень трудно дышать. Видел ещё мышку.

11 часов. Очень жарко и очень трудно дышать. Видел двух ящерок. Стоило ли тащиться в юрский период, чтобы увидеть двух мышек и двух ящерок? Дор рассказал ещё более длинную историю о храбром динозавре, который «плачася и веселяся», я не понял чему.

12 часов. Невыносимая жара и почти невозможно дышать. Дор зябнет и говорит, что это похолодание. Несмотря на уговоры Дора, залез в мелкий тёплый пруд и искупался. В пруду сидел кто-то большой и скользкий, но он подвинулся, и мы оба поместились.

13 часов. Пекло. Уже практически не дышу. Лежу под кустиком. Видел комара, обрадовался, как родному. Дор говорит, что здешние комары «не кусаху». И комары тут неправильные! Мне показалось, что за нами следят, а оглянусь – никого нет. Может, это был комар?

14 часов. Пекло. Видел огромную ногу, двигающуюся над нами. Дор сказал, что через нас перешагнул очень большой динозавр. Может, диплодок или апатозавр из моей книжки, они в длину больше двадцати метров. А может, это мираж от жары. Сфотографировать ногу не успел.

15 часов. Стало не так ужасно жарко и пахнет морем. По-прежнему никаких динозавров. Лучше бы я поехал в Италию рейсом через Москву. В Италии примерно столько же динозавров, что и в юрском периоде, но климат приятнее. Мне всё время кажется, что за нами кто-то следит. Неужели я схожу с ума от жары?

16 часов. Ой!

На этом ненаписанный путевой дневник закончился, потому что на Потапова наконец напали. Из-за куста выпрыгнул динозавр меньше Потапова ростом, раскрыл пасть… и затормозил, разглядев три головы.

– Беги, друже! – завопил Дор и припустил со всех ног.

– Минуточку! – воскликнул счастливый Потапов. – Я вас сфотографирую! А теперь в профиль! А можно селфи?

Хищник неуверенно двинулся к Потапову без прежнего энтузиазма. И, наверное, Потапов был бы съеден, но вмешались непредвиденные обстоятельства в лице чего-то летающего и жужжащего.