Империя Александра Великого - Артур Джилман

Покорив все страны, которые ранее завоевали персидские (а до них — мидийские. — Ред.) цари, Александр почувствовал, что ему нечем заняться. Надо было определить другие территории, которые можно было бы покорить. Народные предания приписывают ему планы установления собственного господства не только над обитаемым миром, но и проникновения за пределы всего, что было известно и знакомо. Утверждают, что он желал достичь места, где на востоке встает солнце, фонтана жизни и убежища ночи. Все эти преувеличения не являются чистой воды выдумками, а лишь говорят о том, что окружавшие его люди чувствовали в нем жажду странствий, стремление к новому, неизведанному. Александр уделял больше внимания не вопросам управления своими обширными владениями, а грезам о новой ошеломляющей славе. Его влекло к таким пространствам, которые ни одно человеческое существо не сможет контролировать. До сих пор на всех своих территориях он устанавливал режим военной оккупации, при котором сбором налогов занимались гражданские чиновники. Его столицей была не Пелла, Александрия или Вавилон, а полевой лагерь, в котором была роскошная мебель, проводились помпезные церемонии и выполнялись сложные правила этикета, которым Александр научился у своих врагов. У нас нет оснований полагать, что он остановился бы (если, конечно, войска не начали бы роптать, как на окраине Индии), пока не прошел через Индию и Бирму или Китай до Желтого моря, поскольку жажда новых завоеваний становилась лишь сильнее, став страстью, с которой он не мог справиться.

Когда Александр покорил Согдиану и Бактрию, он оказался перед преградой — высокими горными хребтами Гиндукуша; он слышал, что южнее нес свои воды Инд и раскинулось плато Декан. Там, за горами, жили великие народы, со слонами и колесницами, иной культурой, языками и религией. Ни горы, ни реки не могли остановить Александра. Он перешел Гиндукуш вместе со своей большой армией — на подобное вряд ли решится и современный военачальник, ему покорились перевалы и Хайберский проход. Он переправился через Инд и Гидасп (совр. Джелам. — Ред.), причем на виду у большой вражеской армии. Он покорил нового врага и получил всех его слонов, в его руках оказался весь Пенджаб, и он уже был готов двинуться в глубь Индии, но его армия — македонские войска — отказались следовать за ним. Они устали от боев и прочих трудностей, очень страдали из-за климата, особенно от летних муссонных ливней, а также от снега азиатских высоких гор. У них было больше богатств, чем можно было унести, то есть более чем достаточно, чтобы жить в роскоши до конца своих дней. Но самое главное, они видели, что тех, кто стал жертвами случайностей войны, сменяли азиаты. Так что, когда больше не станет ветеранов, Александр возвратится домой из дальних стран со странными людьми, которые станут командовать в его владениях.

И Александр был вынужден отступить. Но мы можем не сомневаться, что он поклялся рано или поздно призвать к порядку свое мятежное войско и продолжить дело своей жизни. Его возвращение южным путем, плавание по Инду и марш через Гедросию были скорее географическими экспедициями, чем военными кампаниями, даже несмотря на то, что на Инде не обошлось без боевых действий. А однажды, штурмуя город Малли, он не только первым взобрался по лестнице, но и ворвался в город, где был тяжело ранен и едва не погиб раньше, чем его воины успели прийти ему на помощь. Однако подобные приключения были для него тем же, что охота на крупного зверя у обычных людей.

Рассказывая об империи Александра, мы не станем акцентировать внимание на ее индийских провинциях, за исключением тех, где прослеживается эллинистическое [3] влияние, — а таковых немного. Даже Бактрия очень скоро отказалась от единства с Западом и начала проводить собственную политику. Если Александр не присоединил надолго Пенджаб — Пятиречье — к территории бывшей империи Дария III, он, по крайней мере, познакомил индийцев с западным могуществом и предприимчивостью. Он заставил их перейти к обороне и опасаться вторжения, то есть вступить в длительное противоборство, которое по сей день продолжается между азиатами и наследниками империи франками.

Сейчас нам важно рассмотреть организационные мероприятия, которые провел Александр, вернувшись в Вавилон, ставший на короткое время его столицей. Вероятно, первым делом он занялся реорганизацией армии, вводом в нее азиатов, которых обучал воевать по-македонски. Постепенно их стало больше македонцев, которые опять взбунтовались, но справиться с монархом уже не смогли. Он сразу уволил их со службы, тем самым усмирив. Александр приказал всем ветеранам вернуться в Европу — после долгих и изнурительных военных кампаний они стали менее боеспособными и одновременно более опасными, поскольку проявляли недовольство. Имея новую армию и новую организацию — очевидно, он сделал боевые порядки пехоты более свободными и легкоуправляемыми, чем грозные, но неповоротливые фаланги, — Александр собирался начать новые завоевания. Мы не знаем, хотел ли он покорить Аравию, а потом двинуться к Карфагену и Геркулесовым столбам, или он был наслышан о римлянах и их упорной пехоте и думал, что путь к славе лежит через Италию. Патриот Ливий считает, что римляне тогда сумели бы его остановить [4]. Мы, смотрящие на вещи беспристрастно, уверены, что Рим был бы покорен довольно быстро, хотя это было бы связано с кровопролитными сражениями и большими потерями. Если Ганнибал достаточно уверенно поначалу разбил римлян, которые в его дни были намного сильнее, легионы не смогли бы устоять под ударами армии Александра. К тому же македонцы располагали осадными машинами для штурма крепостей, которых не было у Ганнибала. Поэтому мы имеем все основания утверждать, что Рим бы пал. Но с той же уверенностью мы заявляем, что после смерти Александра он вернул бы независимость и все вернулось бы на круги своя, с той лишь разницей, что эллинистическая культура проникла бы в Италию четырьмя поколениями раньше.

Вряд ли Александр считал, что эта кампания сравнима с его военными кампаниями на Востоке, где чудеса великолепной и неизвестной цивилизации лишь слегка приоткрылись перед его жадным и удивленным взором. Что такое Тибр и По в сравнении с Гангом и Брахмапутрой?

Ясно одно: прежде чем пускаться в новые авантюры, Александр должен был навести порядок на уже завоеванных территориях. А порядка там не было. Он обнаружил, что авантюристы греки и даже македонцы, которых он сделал губернаторами провинций, оказались слабы перед искушениями. Они слышали о его триумфальном шествии на Восток и, очевидно, не ожидали его возвращения, по крайней мере скорого. Они разоряли царские гробницы, угнетали подданных, всеми способами накапливали сокровища и даже брали на себя царскую власть. Конечно, эти губернаторы во время длительных отлучек Александра должны были обладать существенной властью. Антипатр в Македонии и Антигон во Фригии были давно проверенными близкими людьми. Они уже давно обзавелись собственными придворными. До Александра доходили жалобы на, мягко говоря, спорные действия Антипатра, на что он неизменно отвечал, что доверяет Антипатру и никому не позволит вмешиваться. Вавилонский казначей Гарпал присвоил деньги и бежал в Афины, где его появление с сокровищами и подкуп чиновников вызвали беспорядки, закончившиеся бегством Демосфена. До нас также дошла информация о том, что в Египте грек, отвечавший за финансы, повел себя неподобающим образом — всячески вымогал и отнимал средства у подданных. В общем, все указывает на то, что в империи были необходимы реформы и, помимо военных губернаторов и фискальных чиновников, была необходима некая гражданская централизованная система управления империей.