Таинственный гость из космоса - Эдуард Успенский

Б. Камнегрыз клязьменский находит выход из лабиринта.

В. Камнегрыз клязьменский исследует книгу вверх ногами.

Г. Камнегрыз клязьменский кольчугой стекает со стола.

Д. Камнегрыз клязьменский пытается извлечь звуки из колокольчиков.

«Идиоты! — подумал про себя президент. — Даже по фотографиям видно, что это разумное существо».

А с крышей дома Егоровых случилось вот что. Обычно крыша дома Кати была холодной, и снег с неё просто и спокойно скатывался вниз. Но когда на чердаке сделали лабораторию, крыша стала нагреваться от людей и электроплиток и снег стал таять и прилипать.

Чем больше нагревали крышу, тем толще становился слой замороженного снега. И в конце концов в самый ненужный момент крыша рухнула. Тем более что на неё залезли четверо охранников, каждый весом не меньше ста килограммов.

Разумное существо в это время находилось под папиной кроватью в маленьком гостевом доме на участке Кати. И вовсе не собиралось продолжать опыты по установлению контакта с человечеством (в лице академика Гаврилова, профессора Пузырёва и лаборанта Кузикова). А вышеназванные учёные, наоборот, вовсю готовились к продолжению контактов с инопланетянином.

Как только дядя Коля Спиглазов починил крышу, а лаборант Кузиков подмёл пол и навёл порядок, сразу же был собран Учёный совет.

— Мы никому не должны сообщать о пропаже пришельца, — сказал решительный академик Гаврилов, — чтобы не допустить скандалов в прессе.

— И чтобы нас не лишили премии, — добавил профессор Пузырёв.

— А то и вовсе зарплаты! — вставил своё веское слово лаборант Кузиков. — Я и так в дырявых ботинках хожу.

— Значит, продолжаем исследования, — сказал Гаврилов. — Вы, профессор Пузырёв, садитесь и пишите отчёт о сегодняшней проделанной работе. Вы, лаборант Кузиков, немедленно вылетайте во Владивосток, в военный дельфинарий, и там устанавливайте связь с дрессировщиками дельфинов. Будете набираться у них контактного опыта.

Он осмотрел свой Учёный совет и продолжил:

— А вы, дядя Коля Спиглазов, получаете пол-литра водки и обходите всех местных алкоголиков с целью выведать, не возникал ли где-либо в посёлке наш инопланетный Камнегрыз.

— Пол-литра будет мало, — сказал опытный дядя Коля. — Пока их всех обойдёшь!

— Вы же знаете, какое сейчас время, — ответил академик. — На науку денег не дают. Сэкономите на закуске.

— А если снова приедет президент, — спросил боязливый лаборант Кузиков, — и скажет: «Где же ваш знаменитый Кремнегрыз?» — что мы ответим?

— А то! — ответил профессор Пузырёв. — «Ох, вы знаете, он только что был здесь. Он сейчас в другом измерении. Он переместился. С ним это часто бывает».

И он уселся за папин письменный стол на первом этаже, чтобы писать отчёт о проделанной сегодня работе.

— Ну, хорошо, — говорил папа. — Пролежит он ещё два дня у тебя под кроватью, а потом помрёт. Ты же сама говоришь, что ему нужно солнце.

— Не помрёт, — спорила Катя. — У нас есть кварцевая лампа.

— Слушай, — сказал тогда папа, — а давай разместим его в теплице. Там и обогрев есть, и солнца много. И учёные его не увидят.

Крыша и стены в папиной теплице были покрыты специальной оборонной плёнкой и пропускали свет только в одну сторону. Папина теплица с внешней стороны сверкала как зеркальная.

— Класс! — сказала Катя и сразу потащила Камнегрыза из-под кровати.

Обычно послушный Камнегрыз вдруг упёрся. И был прав, потому что в комнату залетел лаборант Кузиков.

— Ой, дайте соли! У нас эксперимент не идёт!

Эксперимент и правда не шёл. У них на обед было много огурцов из клязьменского растениеводства, а соли не было.

Получив соль, Кузиков удалился.

Тогда Камнегрыз вылез.

— Смотри, папа, — сказала Катя. — Он их мысли читает.

— Или у него обоняние хорошее, — предположил папа, — как у собак.

Катя взяла Камнегрыза за край и короткими перебежками протащила его в теплицу.

Место оказалось самым удачным. Учёные снаружи его не видели. А внутри уютно — сколько хочешь тепла и сколько хочешь солнца.

Теплица была для Камнегрыза как санаторий для членов правительства.

А когда солнце уходило, Камнегрыз ползком заходил в Катин маленький домик, и они с Катей как будто о чём-то шушукались нос к носу.

Лаборант Кузиков получил командировочное удостоверение, деньги на билет до Владивостока и никуда не поехал.

Что он, дурачок какой? Зачем лететь во Владивосток учиться контактному опыту, когда у них на Бакунинской свой дельфинарий открыли. И там работают четыре дрессировщика, один другого умнее.

Кузиков сначала установил контакт с дрессировщиками. Он стал водить одного из них обедать с пивом в ближайшее кафе.

Дрессировщик говорил, а лаборант Кузиков внимательно слушал.

— Контакт с новым экземпляром начинается с пищевых продуктов. Сначала перед дельфином кладут десять разнопородных рыб. Смотрится, какую породу он предпочитает: треску, севрюгу или кефаль. Допустим — это кефаль. Понимаешь?

— Допустим, это кефаль, — понимал Кузиков.

— Тогда начинается вторая часть контакта. Выясняется — какого размера требуется кефаль. И какая кефаль предпочитается — сырая или варёная. Допустим, сырая.

— Предположим, — допускал лаборант.

— С этого момента и начинается контакт. Ты кричишь ему: «Вася, Вася!» — и бросаешь кефаль. Он приплывает, ест её два кило — и вы уже в контакте. Он — твой друг.

— Ну, а как вы с ним разговариваете?

— Да никак!

— Ну, вот ты говоришь ему: «Прыгай вверх!» Это как происходит?

— А вот так, — махнул рукою вверх дрессировщик. — И всё.

— А вниз?

— Вот так! — махнул дрессировщик рукою вниз.

— Значит, ты с ним вот так разговариваешь?