Я тебе запрещаю - Лана Пиратова

— Подожди, — перебиваю опять я. — А сейчас ей сколько?

— Девятнадцать должно быть. Рус. Ты станешь ее неофициальным опекуном.

Я ошарашено смотрю на него. Чего? Я — опекуном?

— Да, — твердо говорит Михаил, видя мои сомнения, — ты. Мне больше не на кого положиться. А девчонка, наверняка, наивная дурочка еще. Ее облапошат, как пить дать. И плакала моя доля. Ты ведь тоже заинтересован в том, чтобы компания не досталась кому не попадя?

Молчу.

— Так вот, Рус. Ты будешь следить за ней. Она не должна повторить судьбу своей матери. Моя дочь должна стать нормальной женщиной и выйти замуж. Если она вдруг решит сделать это до того, как ей исполнится двадцать один год, то ты должен будешь одобрить ее мужа.

— Ну, что за средневековье, Миш, — пытаюсь пошутить я.

— Я так решил! — в этом тоне я уже легко узнаю своего друга.

Он хлопает слабым кулаком по кровати. И это отнимает у него много сил, потому что он сразу же закрывает глаза, ища облегчение.

— И еще, Рус, — продолжает он. — Обещай мне, что ты не коснешься ее.

— В смысле? За кого ты меня принимаешь?

— Рус. Я принимаю тебя за нормального мужика, которому нравятся молоденькие девчонки. Думаешь, я не знаю, что дарят тебе на день рождение?

Сжимаю зубы. Ну, и мнение обо мне, оказывается.

— Обещай, что ее ты не тронешь. Обещай. Здесь и сейчас.

— Обещаю, — легко произношу я.

Как будто мне больше некого трахнуть.

— Мы с нотариусом всё обговорили, — говорит Михаил. — Ты же понимаешь, что я не могу внести такие условия в бумаги. Но мы нашли выход. Суть остается та же — дочь получит мою долю по достижении двадцати одного года или выйдя замуж. Ты все понял, Рус?

— Да, Миш, я тебя понял. Не волнуйся. Ты еще увидишь свою дочь. Мы найдем ее.

— Нет, Рус, не увижу. Сам виноват. Еще одна ошибка в моей жизни…

Михаила не стало через пять дней. Врачи ошиблись в прогнозах.

Я кинул все силы на поиск его пропавшей дочери. В родном городе ее не оказалось. Последнее, что она там сделала, — купила билет на поезд в Москву. И это крайне усложнило поиск. Искать девчонку в мегаполисе — все равно, что искать иголку в стоге сена. Но я не сдавался. Я должен выполнить волю Михаила. Его последнюю волю.

Однажды я сильно задержался в офисе. Дома меня никто не ждет, поэтому большую часть времени я провожу на работе.

Смотрю на часы. Почти десять. Закрываю кабинет и иду к лифту. Вижу, что двери как раз закрываются. Кто-то также как я сильно задержался на работе. Кто же такой трудолюбивый?

— Подождите, — рукой не даю дверцам лифта сомкнуться.

Спиной ко мне стоит маленькая, наверное, девчонка? Так не поймешь. Бесформенные джинсы и толстовка, которая явно ей или ему велика. На голове шапка, из под которой видны светлые длинные волосы. Но кто сейчас разберет? И пацаны молодые с паклями ходят.

— Какой этаж? — спрашиваю я.

— Первый, — все-таки, девчонка. Понятно по голосу. А еще этот голос мне кажется знакомым. Но откуда?

Разворачиваю ее за плечо к себе лицом. А на нем шапка надвинута на глаза, подбородок спрятан в ворот толстовки.

— Шапку сними, — требую я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

С общежитием проблем не возникло. Как сироте, мне сразу дали там место. А вот со стипендией была засада. Поскольку я поступила не внебюджетное отделение, то стипендия мне не полагалась.

Денег, полученных за тот вечер, хватило только на оплату обучения. Осталось еще кое-что, но их я потратила на учебники и хоть какую-то одежду.

И мне опять пришлось искать работу. Единственное, что подошло мне по времени, — это работа в клининговой компании. Поздно вечером убираться в пустых офисах. Я была очень рада этой работе.

Во-первых, меня вполне устраивал график. Днем я училась, а вечером ехала мыть полы. Во-вторых, там платили неплохие для меня деньги. И, наконец, в-третьих, меня никто не дергал. В офисах, как правило, уже никого не было, когда я появлялась там.

Вот и сегодня я заканчиваю уборку своего этажа, убираю оборудование в подсобку и иду к лифту. Уже заходя в лифт, слышу сзади голос, от которого внутри все сжимается.

Этого не может быть!

Этот голос я не забуду никогда. «Терпи!» — сразу же отдается в ушах, хотя на этот раз это звучит как «подождите!»

И я бы, не задумываясь, нажала на кнопку закрытия дверей, но тот, кому принадлежит этот голос, сам просовывает руку между дверями лифта и входит. Я вся сжимаюсь, боясь повернуться. Так и стою спиной к дверям. Ниже натягиваю шапку, почти до носа прячу лицо в ворот толстовки.

Лифт трогается.

Он не узнает меня. Мы виделись всего один раз. И я была одета совершенно иначе. Нет, он точно меня не узнает. Надо просто доехать до первого этажа и все.

Но он задает вопрос, на который я вынуждена ответить. А потом берет меня за плечо и разворачивает. В своей манере. И мой взгляд утыкается в пристальный взгляд Рустама.

Похоже, он меня, все-таки, узнал.

— Сними шапку! — командует он.

Я не шевелюсь. И не из-за желания сделать ему наперекор. Нет. Из-за страха, в который он вогнал меня.

Он не повторяет. Просто берет за пумпон на шапке и тянет ее вверх. И на лице его сразу же скользит усмешка.

— Вот это встреча, недотрога, — проводит ладонью по волосам. — Ты чего сбежала тогда? Деньги получила?

Я молчу. Нет ни желания, ни сил общаться с ним.

Пальцем поддевает ворот толстовки и спускает его. Большим пальцем проводит по моим пересохшим губам.

— А ты ведь не все отработала тогда, — вижу, как темнеет его взгляд.

Мне становится еще страшнее. Я с ним в замкнутом пространстве. Лифт едет предательски медленно.

Он кладет руку мне на затылок, сжимает волосы и тянет назад.

— Самое время продолжить, — улыбается хищно.