Казак из будущего. Нужен нам берег турецкий! - Анатолий Спесивцев

«Хозяйкой она, положим, будет неплохой, но связываться с бабой, которой нужен не ты, а твои деньги… неосторожно, по крайней мере. Сейчас она согласна взять меня в приложение к моему имуществу, а потом может решить, что такой придаток ей не нужен, и угостит интересными грибочками. На фиг, на фиг. Лучше потерпим и поищем еще, чем с такой меркантильной бабой связываться. Наверняка на Украине баб будет куда больше, чем здесь, на Дону».

После этого подслушанного разговора Аркадий стал блокировать все попытки Одарки к сближению. Инстинктивная боязнь перед формализацией отношений с женщинами увеличилась еще больше. Несчастливый брак конца двадцатого века сделал его крайне осторожным в отношениях с противоположным полом. С женщинами нетяжелого поведения все у него складывалось удачно – доставили друг другу удовольствие и разбежались. С особами же, требовавшими длительного ухаживания и устраивания долговременных связей с перспективой официального союза, у него ничего не получалось. Быстро начинало казаться, что партнерша еще хуже бывшей жены.

Между тем ходить по доступным женщинам здесь, в семнадцатом веке, было весьма рискованно, несмотря на отсутствие СПИДа. Пока неизлечимый сифилис сводил людей в могилы не менее эффективно и страшно, чем СПИД в двадцатом – двадцать первом веках. Одной из причин высокой цены на девственниц была именно боязнь венерических заболеваний.

«От этой бабы надо избавляться. Только гнать ее на улицу… как-то… нехорошо. Положим, не пропадет, женщины здесь по-прежнему в цене, их не хватает. Но и равноправным их положение не назовешь – при встрече с казаком баба должна уступать ему дорогу, даже если ей необходимо при этом лезть в грязь или лужу. Феминисток на этих грубиянов нет. Надо будет намекнуть, что дальнейшее ее проживание здесь нежелательно, пусть ищет себе жилье или мужа. Впрочем, чем ей за хату платить – бедна как церковная мышь. Мне только хлопот с бабой, на фиг не нужной, не хватает! Хрен с ней, скажу, чтоб подыскивала место для съезда, и дам время на его поиски. Небось не объест. Тем более, пока здесь живет, будет готовить».

* * *

Уже на следующий день врагов среди городских атаманов у попаданца прибавилось. Или, точнее, он узнал о наличии целой группы существующих вне зависимости от его желания недоброжелателей.

Самого Аркадия на тот день в доме не было, он мотался по делам. Сначала проверял работы в зародыше металлообрабатывающей промышленности Придонья, превращение гладкостволок в винтовки шло успешно. Все чаще удавались опыты по сверлению ружейных стволов. Подобное нововведение обещало заметное уменьшение веса ружей, реальность приделки к ним штыков для набранных на Малой Руси новых полков. Вопреки всем неудачам, он не оставлял надежды на внедрение штыков. Правда, для казаков сабля была привычнее и удобнее, они все же были, прежде всего, морской пехотой, а вскоре должны и массово пересесть на коней.

После контролировал сохранность селитряных сарайчиков. Большая часть из них была не отапливаемой, следовательно, никаких процессов в гуано не шло, проверить можно было именно их сохранность. Не разнесли ли их на дефицитные стройматериалы? Однако, по его настоянию, в нескольких полуземлянках поддерживалась положительная температура, там, вероятно, селитра должна была созревать и зимой. Крепкий характерный запашок хорошо ощущался и на улице – внутрь попаданец не полез. Поболтал немного с выставленной там охраной и отправился обратно домой. Вечером был намечен очередной визит к Татаринову, обсуждение военных планов на весну и лето, стоило поесть дома, а не являться в гости голодным.

Услышав шум в собственном дворе, удивился и встревожился. Голоса слышались слишком уж громкие и злые.

«Кого это черти ко мне принесли?»

Поднял руку, остановился и скомандовал:

– Подъезжаем потихоньку и смотрим, что там происходит.

В сгустившихся уже ранних сумерках удалось рассмотреть в свете горевших двух факелов, что двор прочно оккупирован неизвестными Аркадию казаками-всадниками. Более двух десятков их оттеснили оставшихся дома охранников и джур к входу в помещение и предпринимали попытки, судя по всему не первый раз, ворваться внутрь дома. Пока сгрудившиеся там подчиненные попаданца успешно натиск неизвестных отражали, но было ясно, что надолго их не хватит. Крики от нападавших звучали угрожающие:

– А ну, пустите нас, а то порублю!

– Вали их, Сидор, колдуновых помощников!

– Че с ними пихаться? В сабли их!

Но больше всего Аркадия встревожила одежда казаков. Они все были в жутком тряпье, но на лошадях и с оружием. Значит, считали себя вышедшими в боевой поход, какового вроде бы никто в эти месяцы затевать не собирался.

«Не против меня ли эти козлы поход затеяли? Ох, чую, что-то здесь нечисто».

– Юрка, Мишка, скачите срочно к Осипу Петрову и Татаринову, скажите, на мой двор лихие люди явились, резня может случиться. Быстро!

Ребята взяли с места в галоп, а попаданец сосредоточился на происходящем в собственном дворе. Заметив там высверк выхваченного из ножен клинка, он бахнул в забор из пистоля и заорал, засовывая разряженное оружие в приседельную кобуру:

– Молчать! – и уже тихонько, своим: – Следуйте за мной, приготовьтесь к бою, но первыми не стреляйте!

Аркадий въехал во двор, на ходу вынимая из подплечной кобуры ТТ и досылая в ствол патрон. За ним следом въехали и сопровождающие, с ружьями или пистолями в руках.

– Вы, козлы драные, совсем одурели?! Кто вам позволил здесь бесчинствовать?! На виселицу захотели?!

– Да как ты смеешь нас, заслуженных казаков и атаманов, козлами драными обзывать?!

– Откуда мне знать, что вы порядочные казаки? Судя по виду и поведению – разбойничья ватага. Порядочные люди на чужие дворы, размахивая саблями, не врываются. Прежде чем в дом зайти, хозяев спрашивают.

– Так мы ж по делу к тебе приехали, с просьбишкой.

– И чтоб я добрее к вам был и просьбишку уважил, на моих людей с оружьем полезли?

Отвечавший за всех немолодой казак смущенно забормотал, что, мол, погорячились, детишек побыстрее в тепло хотели пристроить, а слуги их не пропустили… На что от входа в дом внимательно вслушивавшийся охранник Василий возмущенно заорал:

– Да они всей гурьбой, не спросясь, с угрозами и лаем сюда кинулись!

Приехавшие смотрели исподлобья, зло, но оспаривать эти слова не стали. Аркадий стал выяснять, уже без крика и оскорблений, причины наезда. Выяснилось, что прибыли два собрата по несчастью, атаманы с верховьев Дона, с похожими бедами – больными детьми.

– Прошу отцов взять детей на руки и пройти со мной в дом. Остальные здесь подождут, я вас в гости не приглашал!

«Чем больше мы проговорим, тем меньше шансов на перерастание ситуации в бойню. Скоро и атаманы со свитой подойдут, у них на глазах не побалуешь».

Беда пришла в семьи двух атаманов верховских городков. У одного, Сидора Глоткина, первенец оказался скорбен разумом, несмотря на возраст в пять лет, мальчик не говорил, пускал слюни и пачкал одежду. У другого, Романа Улеткина, единственный ребенок не то что ходить, сидеть не мог научиться. Лежал большей частью и молчал, если и открывал рот сам, то для плача. Даже есть без посторонней помощи не мог.