Мы поженимся! - Хелен Бьянчин

Ей нужно подумать. Любая женщина в ее положении с радостью вышла бы замуж. Таша знала, что Джаред беспокоится о ней, может, даже любит…

А что, если его предложение не было проявлением истинной любви?

Другие женщины согласились бы и на меньшее, учитывая финансовое положение Джареда, его профессиональный и социальный статус. Он был великолепным мужчиной не только в постели. Разве этого не достаточно?

Она действительно глупа, если хочет все.

В квартире было тихо. Таша вошла в холл и направилась на кухню, а оттуда — в гостиную.

Джаред дома?

Мысль о том, что он мог уйти, неприятно удивила ее. Ну, конечно же, он бы позвонил. Или по крайней мере оставил бы текстовое сообщение на ее мобильном.

— Весело провела время?

Он стоял в дверном проеме на пороге кабинета. Одна стена от пола до потолка была уставлена книжными полками, вдоль другой располагался длинный старинный стол, на котором стоял ноутбук. Рядом лежали папки с юридическими документами и толстый желтый блокнот.

Одетый в джинсы и белую рубашку с расстегнутым воротником, со слегка взъерошенными волосами, Джаред был похож на пирата.

Выражение его лица было непроницаемым.

Обычно Таша подходила и целовала его, а он обхватывал руками ее талию и страстно отвечал на поцелуй.

Иногда они разговаривали, но чаще он просто брал ее на руки, нес в спальню и там любил ее — быстро и яростно или медленно и спокойно… Одно неизбежно следовало за другим на протяжении всей ночи. Разговор обычно откладывался до утра, когда они вместе принимали душ, завтракали и одевались.

Но сейчас все изменилось.

Сейчас Таша чувствовала незнакомую неуверенность.

Джаред даже не пошевелился, и она прошла мимо, направляясь в свою спальню.

— Тяжелый день? — спросила она. Это был ненужный вопрос. Она знала, что он из тех людей, которым достаточно поспать всего четыре-пять часов и начать день полными силы и энергии.

Конечно, это она виновата в том, что забеременела. Она должна была предугадать последствия и принять все меры предосторожности. Но она была уверена, что это не может произойти.

Вмешательство высших сил? Проверка серьезности их отношений? О черт, тихо выругалась Таша. Она действительно потерпела поражение.

— Спокойной ночи. — Она прошла мимо него, на миг остановившись, когда он положил руку ей на плечо. Его пальцы легли на ее подбородок, слегка приподняв его так, что она не могла избежать его взгляда. — Не надо. — О боже, он так близко! — Пожалуйста, — тихо добавила она.

Джаред коснулся ее губ и слегка улыбнулся.

— Боишься?

— Тебя? Нет.

— Ну так смелей. — В его голосе слышалась насмешка.

Ей трудно было сохранить хладнокровие, но она спокойно сказала:

— И к чему это приведет?

— А к чему-то должно?

— Да, — ответила она.

— Что бы то ни было… — Он опять нежно поцеловал ее.

Она начала отвечать на его поцелуи, но, опомнившись, оттолкнула его.

— Ты не на ярмарке. — Ей было трудно дышать. Она взглянула на него и поняла, что ей нужно руководствоваться только разумом, но никак не сердцем. Она попыталась взять себя в руки.

— Нет. — Под его мягкой внешностью скрывалась жесткая и упорная натура. За эти качества Джареда Норта боялись не только в суде, но и за его пределами.

Похотливый мужчина, с неожиданным раздражением подумала она, который весьма преуспел в любовных утехах и всегда угождал женщинам. Сильная страсть и нежность… он с большим искусством сочетал оба эти качества.

Легкая дрожь пробежала по ее спине. Это человек, которого не хотелось бы иметь в качестве противника.

— Я собираюсь спать. — Она повернулась к нему спиной и направилась в гостевую спальню.

— Спокойной ночи.

Таша проигнорировала легкую иронию в его голосе и решила не отвечать. Она вошла в комнату, включила свет, тихо закрыла за собой дверь и постояла несколько минут, прижавшись к ней спиной.

Как она устала! В эту ночь необходимо расслабиться и заснуть.

Слишком много мыслей преследовало ее, и она приложила немало усилий, чтобы избавиться от них, пока раздевалась.

…Сон ее был неправдоподобно реалистичен: она была там, жила, боролась за ребенка, которого хотели забрать, кричала на медсестру, чтобы та его вернула, но ее крик был неслышным. Она снова закричала, на этот раз как можно громче. Но медсестра не слышала и все удалялась. Таша пыталась встать с кровати и пойти следом, но оказалась подключена к каким-то механизмам и капельницам. Она начала дергать за трубки, пытаясь отсоединить их и освободиться.

Затем она узнала знакомый голос, ощутила прикосновение рук, которое немного успокоило ее, и хотя она слышала какие-то слова, ни одно из них не могла повторить.

Эта картинка сменилась другой, где ребенок уже ходил, смеялся, играл с игрушками на лужайке перед прекрасным домом, и она была там тоже, наблюдая за ним с материнской гордостью…

Сны, фантазии, мысли, об исполнении которых она мечтала. Когда она проснулась, то вспомнила все подробности своего сна. Рассвет сочился сквозь ставни, и она поняла, что находится в комнате не одна.

Она кричала во сне? Джаред?..

— Ты звала меня. — Он сбежал на нижний этаж, как только услышал ее крик, пришел, чтобы обнять и успокоить ее.

Когда она затихла, он отнес ее в свою постель, обнял и пробыл с ней всю ночь.

Понимала ли она, что обнимала его во сне? И вздрагивала каждый раз, когда он чуть ее отпускал, чтобы принять удобное положение?

Таша чувствовала щекой сильное и ровное биение его сердца, тепло его кожи, ощущала знакомое чувство глубоко внутри.

Это было как обычно в ранние утренние часы, когда они занимались любовными ласками. Вздохи, долгие поцелуи, колдовство соблазна.

Затем они вставали, принимали душ, одевались, завтракали и спускались на автостоянку.

Но это утро было другим. Как много изменилось за последние сорок восемь часов!

Таша почувствовала себя такой же скованной, как в первое свое любовное свидание с ним.

— Я должна встать.

Рука Джареда скользнула с ее груди на живот.

— Останься.

У нее перехватило дыхание. Если она останется, может быть только один финал. И хотя она страстно жаждала первобытного, примитивного наслаждения, которое могло доставить его прикосновение, потом она будет презирать себя за это.

— Я не могу.

Ее интонация причинила ему больше боли, чем слова, которые она произнесла.