Одно слово стоит тысячи - Чжэньюнь Лю

— Они тут совсем, что ли, больные? Мы так долго ждали этого покойника, а они вместо Ло Чанли зачем-то позвали Ню Вэньхая, — возмущался Ли Чжаньци.

— У него такой противный голос, к тому же он не разбирается во всех этих похоронных тонкостях. Он ведь все запорет! — вторил ему Ян Байшунь.

Их потрясение было столь велико, что Ян Байшуня снова начало лихорадить. Ли Чжаньци решил остаться, чтобы выявить разницу между Ню Вэньхаем и Ло Чанли, а заодно посмотреть, насколько сильно опозорится Ню Вэньхай. Ян Байшунь, у которого снова начался жар, не стал дожидаться церемонии, а, трясясь как осиновый лист, побежал в обратный путь. Когда он вернулся домой, все домашние тоже уже вернулись, свинью они нашли, но пока Ян Байшунь бегал в Ванцзячжуан, чтобы полюбоваться на Ло Чанли, у них пропал баран. Если в пропаже свиньи, кроме самой свиньи, никто виноват не был, то в вечерней пропаже барана винить следовало Ян Байшуня. Ян Байшунь от такого потрясения снова вмиг выздоровел. Продавец доуфу Лао Ян, ни слова не говоря, вытащил из штанов свой ремень. Братья Ян Байшуня — старший Ян Байе и младший Ян Байли — зажали свои рты, чтобы не рассмеяться.

— Мы ведь оставили тебя на хозяйстве, куда тебя понесло? — спросил Лао Ян.

Ян Байшунь не посмел признаться, что бегал в деревню Ванцзячжуан, чтобы поглазеть на Ло Чанли, вместо этого он соврал:

— Я тоже пошел искать свинью.

Лао Ян наотмашь ударил его ремнем по голове:

— А вот Ли Боцзян только что мне рассказал, что ты вместе с Ли Чжаньци бегал в деревню Ванцзячжуан, чтобы поглазеть на Ло Чанли!

Ли Боцзян был отцом Ли Чжаньци. Обиднее всего, что Ян Байшунь так и не поглазел на Ло Чанли — он увидел лишь Ню Вэньхая. Не в силах все это объяснять, он лишь сказал:

— Па, у меня сильный жар.

Лао Ян снова огрел его ремнем по голове:

— Жар, говоришь? А где это видано, чтобы в таком состоянии нарезали по тридцать ли? По мне, так нет у тебя никакого жара!

Он снова стеганул его ремнем. На голове Ян Байшуня уже образовалось семь-восемь кровавых отметин.

— Хорошо, па, — сказал он, — нет у меня жара, я пойду искать барана!

В ответ на это Лао Ян бросил к ногам Ян Байшуня веревку:

— Когда найдешь, приведешь и привяжешь, а не найдешь, так и сам не возвращайся! — Тут же, зыркнув на Ян Байе и Ян Байли, заметил: — Не в баране дело, а в твоем вранье! — И снова стал распаляться: — Надо же, как сложно исполнить мое поручение, зато за Ло Чанли ты готов бежать в любом состоянии. Кто твой отец? — Выкатив глаза, он обвел всех взглядом: — Кто, в конце концов, в этом доме хозяин?

Едва продавец доуфу Лао Ян перевел разговор на другую тему, Ян Байшунь поскорее поднял веревку и вышел за порог искать по горам и долам барана. Он искал его весь вечер, но так и не нашел, зато наткнулся на нескольких бегавших по отдельности горных волков. Кто его знает, куда мог подеваться этот слепой на один глаз баран. Так же, как извозчик Лао Ма, Ян Байшунь боялся темноты. В ту пору, когда Ян Байшуню было тринадцать лет, по соседству с деревнями еще бродили волки. Так что Ян Байшунь предпочел той же дорогой вернуться назад. С двух сторон от тропинки высились колосья посевов, то и дело в них раздавалось уханье филинов, и тогда Ян Байшуня от ужаса прошибал пот. Но когда он уже добрался до деревни и оказался у ворот дома, зайти внутрь он не осмелился. В глазах продавца доуфу Лао Яна он совершил серьезный проступок. Вот если бы случилось еще что-то в этом роде, но серьезнее… Ян Байшунь не уследил за бараном, а его братья Ян Байе и Ян Байли могли бы потерять осла, и тогда бы Лао Ян забыл про барана и переключился на осла, но как устроить, чтобы братья потеряли осла? Ян Байшунь смотрел на светящиеся окна дома, внутри мелькали чьи-то тени, в отсеке, где готовили доуфу, ходил по кругу ослик, то и дело фыркая, он крутил жернов, который перемалывал бобы. Вскоре свет погас, теперь Ян Байшунь слышал лишь фырканье ослика да скрежет жернова, но зайти в дом по-прежнему не решался. Тут он вспомнил про Ли Чжаньци и пошел к нему. С одной стороны, он хотел попроситься к нему на ночевку, а с другой — разузнать, чем же отличается Ню Вэньхай от Ло Чанли. Однако, подойдя к дому Ли Чжаньци, он заметил, что свет в его окнах тоже погас — скорее всего, Ли Чжаньци уже спал. Зато отец Ли Чжаньци, Ли Боцзян, сидел во дворе у костра из конопляных стеблей и плел корзину, что-то напевая себе под нос. Ян Байшунь уже выучил, что если отец Ли Чжаньци напевает какую-нибудь мелодию, значит, его сыну точно от него досталось. Так что Ян Байшуню пришлось отправиться на околицу, где находилось гумно. Там он решил забиться в кучу соломы и скоротать ночь. Дорогой поднялся такой сильный ветер, что кроны тополей вокруг выли, словно волки. Благо вылезло яркое полукружье луны, и небо просветлело. Ян Байшуня снова стало лихорадить, вдобавок ко всему у него свело живот от голода. С большим трудом он провалился в сон и забылся в беспокойном бреду. Неизвестно, сколько прошло времени, когда его вдруг кто-то растолкал. Ян Байшунь, вздрогнув, очнулся и увидел перед собой черный силуэт. От страха его разом прошиб пот.

— Ты кто? — спросил он.

Черный силуэт наклонился к нему.

— Не бойся, я цирюльник Лао Пай из деревни Пайцзячжуан, просто проходил мимо.

Наконец в лунном свете Ян Байшунь смог разглядеть лицо пришельца. Раньше Лао Пай уже приходил к ним в деревню брить головы, Ян Байшунь его видел и даже брился у него, однако разговаривать с ним никогда не разговаривал. Лао Пай стал его расспрашивать:

— Как тебя зовут? Почему ты ночуешь здесь?

Этот вопрос окончательно смягчил Ян Байшуня, и пусть до этого они ни разу не разговаривали, теперь Ян Байшунь проникся к нему словно к родному. Как на духу он выложил про себя все: кто он, как заболел, как бегал в деревню Ванцзячжуан, чтобы поглядеть на Ло Чанли, но того там не оказалось; как пропал баран и Ян Байшуня за это побил отец, как пошел искать барана и не нашел, из-за чего не решился вернуться домой. После этого Ян Байшунь подставил Лао Паю свою голову и показал кровавые ссадины. Лао Пай, выслушав его, тяжело вздохнул:

— Я понял, что не в баране дело, тут много чего приплелось. — Он протянул руку и погладил Ян Байшуня по голове: — Не холодно тебе здесь спать?

— Я, дядюшка, не холода боюсь, а волков.

Лао Пай вздохнул снова:

— Вообще-то, это не мое дело, но кто-то же направил меня сюда? — Он взял Ян Байшуня за руку: — Идем, отведу тебя в теплое место.

Впервые в своей жизни Ян Байшунь почувствовал тепло человеческой руки. Вдвоем они покинули деревню Янцзячжуан, их силуэты, высокий и низкий, удалялись все дальше. Ян Байшунь пытался завести разговор:

— Дядюшка, а вы не боитесь ночью встретить волка?

В ответ Лао Пай выдернул из-за пояса тесак; его лезвие холодно сверкнуло в лунном свете.

— Я к этому готов.

Ян Байшунь засмеялся. Все так же держа Ян Байшуня за руку, Лао Пай привел его в соседний поселок; они дошли до его восточной окраины и постучались в ворота харчевни, хозяина которой звали Лао Сунь. Долгое время никто на их стук не отзывался. Лао Пай постучал снова. Наконец внутри зажегся свет, и они услышали недовольный голос Лао Суня: