Флот Людовика XV - Сергей Махов

Испания, которой также предстоит играть значительную роль в нашем повествовании, после Войны за испанское наследство была разорена, однако благодаря реформам Филиппа V (внука Людовика XIV) и кардинала Джулио Альберони — последний стал первым министром Испании в 1715 году — смогла оправиться от разрушений многолетней войны. Альберони[14] — поклонник протекционистской экономической системы Кольбера — полностью реконструировал испанскую экономику, создал регулярное почтовое сообщение с Америкой, реформировал военный флот. Альберони перенес первую в Испании товарную биржу (Дом Контрактов), где ежемесячно проводились государственные тендеры, из Севильи в Кадис, что способствовало развитию торговли с Вест-Индией. Все таможенные сборы внутри Испании были отменены, нация кинулась зарабатывать. Вообще Альберони за три (1714–1717 гг.) года смог сотворить экономическое чудо — Испания, ранее имевшая флот на уровне Венеции или турок, стремительно ворвалась в когорту морских держав, став третьей по силе в мире. Агенты Кастилии, занимавшиеся покупкой кораблей, соперничали в этом с русским царем Петром I, к 1717 году испанцы могли выставить в море до 50 кораблей. В колониях была создана регулярная береговая охрана, которая переловила и перевешала всех пиратов, базировавшихся на Порт-Ройял, Тортугу и Пти-Гоав. Впервые за 150 лет внутренние коммуникации иберийцев стали относительно безопасны, что способствовало резкому экономическому росту и благосостоянию не только метрополии, но и колоний.

Испания владела гигантскими территориями в Америке, важнейшими из которых были Венесуэла, Гватемала, вице-королевства Новая Гранада, Новая Испания, Перу и Мексика, а также генерал-капитанства Чили и Венесуэла с их серебряными рудниками. Испанцы активно осваивали полуостров Флорида, где их опорным пунктом был город Сан-Аугустин. В Вест-Индии Испании принадлежали острова Куба (где находилась самая крупная верфь в Вест-Индии), Пуэрто-Рико, восточная часть Сан-Доминго и множество малых островов Антильской гряды. Самыми удобными гаванями в Карибском бассейне были Гавана, Картахена Индийская и Порто-Белло (на территории нынешней Панамы).

В Азии самым крупным и ценным владением Филиппа V были Филиппинские острова, имевшие статус генерал-капитанства, а также часть Новой Гвинеи и остров Гуам.

Основной военно-морской базой испанского флота был Кадис, расположенный на юге Пиренейского полуострова, в Андалузии. Это был великолепный порт, расположенный на полуострове, глубоко вдающемся в океан, с тремя гаванями, прекрасно защищенный системой фортов и артиллерией. В Кадисе находились верфи и Арсенал испанского флота. Помимо Кадиса, испанские корабли базировались на порты Ла-Корунья, Сан-Себастьян, Ферроль, Картахена и Барселона, но это были, в основном, приватиры или гребные суда. Захваченный в 1704 году англичанами Гибралтар, где постоянно базировались английские эскадры, заставлял делить испанцев свой флот на две армады — Атлантическую и Средиземноморскую, поэтому основной целью Испании в любой войне с Англией был захват Гибралтара.

Регентство

1 сентября 1715 года от рака желудка умер Людовик XIV. Перед смертью Король-Солнце потерял сначала своего сына, Великого дофина, умершего в 1711 году от оспы, потом по той же причине — своего внука, Младшего дофина, а потом и своего правнука — герцога Бретонского, назначенного после смерти внука дофином. Эти несчастья подкосили Людовика. Чтобы в этой ситуации надолго сохранить для династии, находившейся под угрозой, наследование трона, король решился на меру, которая являлась нарушением регулирующего престолонаследие «Основного закона» монархии, так называемого Салического закона. В июле 1714 года он издал распоряжение, что родившиеся от связи с маркизой де Монтеспан, т. е. незаконнорожденные сыновья, герцог Мень и граф Тулузский, допускаются к наследованию трона, в случае если больше не останется принцев королевской крови. И хотя этот эдикт, в появлении которого участвовала и мадам де Ментенон, явно нарушал «Основной закон» королевства, Парижский парламент зарегистрировал его 2 августа 1714 года.

Завещание, предоставленное в августе 1714 года Парижскому парламенту, также мало соответствовало «Основному закону». Этим завещанием король хотел урегулировать будущее регентство для своего правнука, дофина, предусмотрев учреждение регентского совета (в который вошли племянник короля герцог Филипп Орлеанский, а также герцог де Бурбон, герцог дю Мэн, граф Тулузский, канцлер, глава Финансового совета, маршалы Вильруа, Виллар, д'Юкселль, Таллар и д'Аркур, четыре государственных секретаря и, наконец, генеральный контролер финансов), зафиксировав его персональный состав и установив, что решения в этом совете будут приниматься большинством голосов. «На другой день после смерти короля Людовика XIV члены парламента под председательством Жака Антония де Месма собрались в восемь часов утра на заседание. В этом заседании было официальным образом объявлено о кончине Людовика XIV. Королевская власть, за малолетством Людовика XV, перешла к герцогу Орлеанскому, который с этого времени принял титул регента Франции. Кроме официального объявления о смерти короля, в заседании парламента было в этот день прочитано и обсуждено духовное завещание Людовика XIV: из всех статей этого завещания две только остались ненарушимыми, а именно — что герцогиня Вантадур примет титул наставницы юного короля Людовика XV, а маршал Вильруа — его наставника.

12-го числа парламент собрался вторично на заседание и издал указ, которым подтверждался первый. В этом втором заседании присутствовал король, на руках своей воспитательницы, и произнес своим тоненьким и писклявым голоском речь, не более как в три строчки, заключавшуюся в следующих словах: „Господа! Я пришел сюда для того, чтобы доказать вам мое благорасположение. Канцлер мой объявит вам мою волю“»[15].

В результате после смерти Короля-Солнца на трон взошел Людовик Анжуйский — сын Младшего дофина и Марии Аделаиды Савойской. Поскольку в год смерти Людовика XIV новому монарху было всего лишь 5 лет, регентом Парижский парламент назначил его двоюродного деда Филиппа Орлеанского (сына младшего брата Людовика XIV — тоже Филиппа), человека развратного, властолюбивого, злопамятного и мелочного. Регент получил в правление Францию полностью разоренной. Нищета во Франции была почти всеобщей: звонкая монета исчезла из обращения и стала редкостью, ее заменили государственные векселя, выпущенные общей стоимостью на 600 миллионов ливров, однако они котировались лишь за четверть стоимости. Герцог Орлеанский, понимая озлобление народа, пытался обуздать произвол откупщиков, часть из них выставили к позорному столбу с табличкой «грабитель народа». Кроме того учредили четырехпроцентную комиссию под председательством братьев Пари для проверки долговых государственных обязательств. Комиссия эта превратила заемные обязательства в 600 миллионов франков в 4 %-ные государственные бумаги на 190 миллионов ливров. Банкротство было отсрочено еще и тем, что уменьшены были проценты с государственных процентных бумаг, понижен размер жалованья и сокращены некоторые должности. Было сделано распоряжение о чеканке новой монеты более низкого внутреннего достоинства. Однако меры эти не дали никакого действия, поскольку окружение регента (так же, как и сам Орлеанский) швырялись деньгами без меры. Распутство и мошенничество, бесстыдное торгашество и полнейшая внутренняя пустота — поведение версальского двора лишь еще больше оттеняло нищету Франции.