ГКЧП против Горбачева. Последний бой за СССР - Геннадий Янаев
Шрифт:
Интервал:
Лучшие кадры из КГБ, МВД, армии были изгнаны, патриоты лишились должностей и званий. На ступило безвременье, вернее — время Грачевых, Мурашевых, Ериных, Степанковых. Ельцинская власть щедро расплатилась с ними за развал Советского Союза...
Бывший директор ЦРУ США Роберт Гейтс, при летев в Москву как победитель, гордо прогуливаясь по Красной площади, вещал: «Мы понимаем, что Советский Союз ни экономическим давлением, ни гонкой вооружений, ни тем более силой не возьмешь. Его можно разрушить только взрывом изнутри»...
Напоминать о том, каким «недружелюбным» пропагандистским атакам подвергалась правоохранительная система СССР в последние годы ее существования, вряд ли стоит. В памяти многих сограждан воспоминания об этом еще наверняка не стерлись.
Что же касается темы «доброхотов-консультантов», присланных из «вашингтонского обкома», то она после развала СССР получила свое закономерное и показа тельное развитие. Уже в первые месяцы 1992 года едва ли не во всех министерствах и ведомствах Российской Федерации появились т. н. «советники» из-за границы. Именно они предметно консультировали Гайдаров, Чубайсов и других поборников «шоковой терапии», залоговых аукционов, ваучеризации и т. п. И за свои консультации получали такие гонорары, какие им на родине и не снились. Из какой казны выплачивались эти вознаграждения? Уж точно не из американской. А если указать еще точнее — из тех денег, которые ельцинское правительство занимало у западных фондов, вешая на плечи российских налогоплательщиков дополнительные тяготы внешнего долга.
Таким образом, наших сограждан не только многократно ограбили посредством «либеральных реформ», но еще и принудили заплатить за них из собственных карманов дополнительно.
— Геннадий Иванович, в ваших монологах, ответах на вопросы многочисленных интервью, собственноручно написанных заметках слишком часто упоминается Горбачев. У плохо знающих вас людей может создаться впечатление, что над вами довлеет глубокая личная обида, острая, опять же сугубо личная, неприязнь по отношению к нему.
— Слово «обида» тут явно не подходит. Что же касается личной неприязни, то как всякий нормальный человек я имею на нее полное право. Вы много встреча ли людей, абсолютно свободных от этого чувства? Вряд ли. Да, я испытываю неприязнь к Горбачеву и не пытаюсь это скрывать. Но она, как мне думается, не мешает верно осмысливать, оценивать все, что произошло с нашей страной в 80-е — 90-е годы XX века. Вина Горбачева в разрушении СССР бесспорна, и никакая личная неприязнь не мешает понять эту простую истину.
— Горбачев был первым и последним президентом Советского Союза. Вы были первым и последним вице президентом СССР. Логично предположить, что и вы в известной мере повинны в распаде государства.
— Логично предположить, что повинны мы все — и я, и вы, и другие бывшие советские люди, которые не смогли или не захотели предотвратить распад, но... В истории вина, ответственность за рукотворные глобальные катастрофы всегда персонифицирована. Иначе мы почти не вспоминали бы, например, Гитлера, а говорили бы о «плохих немцах», принесших неисчислимые бедствия человечеству. А это неправильно, ведь даже среди офицеров гитлеровской армии нашлись такие, которые намеревались ликвидировать фюрера. И наши современники, как известно, относятся к ним скорее положительно... Вы наверняка смотрели замечательный американский фильм-притчу «Пролетая над гнездом кукушки». Там главный герой пытался в доме для душевнобольных оторвать от пола тяжеленную раковину для умывания. Разумеется, у него ничего не получилось, но он с чувством выполненного долга, обращаясь товарищам по несчастью, произнес: «Я хотя бы попытался»...
— Вам могут возразить: вы слишком долго подходили к «раковине». Почему не пытались оторвать ее раньше?
— В конце 80-х — начале 90-х мне было уже за пятьдесят. А в этом возрасте невелики шансы для того, чтобы мгновенно превратиться в Че Гевару. Как говорил Черчилль: «Кто в молодости не был радикалом — у того нет сердца, кто в зрелости не стал консерватором — у того нет ума». Под «зрелым консерватизмом» все мы понимаем не только какое-то политическое течение, но и присущий нам конформизм (некое подобие инстинкта самосохранения, если угодно), отказ от радикальных действий, желание преодолевать острейшие проблемы не революционными методами, а посредством взвешенных, тщательно продуманных решений. Да, иногда такой «консерватизм» бывает крайне вреден для государства и общества, но с этим уж ничего не поделаешь. Так устроен мир, как говорится... К тому же в большинстве своем мы склонны переоценивать свои способности и возможности. Мне, например, казалось, что, находясь окружении Горбачева, я смогу так или иначе влиять на его политику и тем самым принести пользу стране. Не получилось, иллюзии рассеялись. Теперь они меня не питают, и можно беспрепятственно заниматься переоценкой многих вещей...
— В своем рассказе вы упомянули Тулеева, с которым встречались как с главой представительной власти Кемеровской области. Он, насколько известно, вполне открыто поддержал ГКЧП, как только о его создании было объявлено. Ныне вы с Аманом Гумировичем какие-то отношения поддерживаете?
— В последний раз мы с ним встречались давненько, на одном из съездов Народно-патриотического союза, если память не изменяет. Тогда очень тепло поприветствовали друг друга, обнялись. Он в то время еще являлся членом КПРФ. Сейчас — в «Единой России», но это не мешает (а может, в чем-то и помогает) ему быть довольно успешным руководителем такого сложного региона, как Кемеровская область, Кузбасс. Вряд ли есть смысл заострять внимание на том, какую деструктивную роль играли когда-то тамошние шахтеры (в период развала СССР особенно). Однако нелишне заметить, что и сейчас в Кузбассе бывает отнюдь не спокойно: в шахтах по-прежнему случаются трагические аварии, возникают массовые акции протеста горняков и т. п. Но в этих чрезвычайных происшествиях едва ли следует винить Тулеева, а то, что он контролирует социальную обстановку во вверенном ему регионе, очевидно.
Олег Капитанов. Интервью с Г.И. Янаевым. «Ленинская смена», Нижний Новгород, 27 февраля 1993 г.
— В те августовские дни 91-го на пресс-конференции вы сказали: «...Надеюсь, что мой друг Михаил Сергеевич Горбачев скоро вернется и приступит к исполнению своих обязанностей...» У вас остался друг по фамилии Горбачев?
— Нет. Этот человек предал страну, народ и дружбу. Одна из самых больших ошибок в моей жизни — это то, что я верил Горбачеву. Можно было заранее догадаться о каких-то его шагах, но я не мог себе представить, что генсек, начавший перестройку, говоривший чуть ли не каждый день о партии и социализме, может быть таким перевертышем. Да это просто трус, а Президент не имеет права быть трусом. В своей книжонке о событиях тех дней он писал, что, услышав от делегации, которая приехала к нему в Форос, сообщение о скором введении ЧП, он стал возмущаться, ругаться матом, кричать. Ничего подобного! Горбачев сразу задал два вопроса: кто вас послал и арестован ли Ельцин? Если бы мы арестовали Ельцина и доложили об этом Горбачеву — все было бы по-другому...
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!