Жестокие игры - Ульяна Громова

Повернулась королева, попку оттопырила, юбчонку на талию завернула… На улице едва ли плюс десять по шкале Цельсия, а тут чулки и стринги…

Член уже штаны рвал, но опять королевские потуги мимо — это он на тут же возникшие перед глазами малиновые трусики Маринки вызверился. Черт… Выдрать пилотку Алинки или не выдрать?

Не выдрать — я к такому повороту не готов, презервативы не купил. И вообще не стоит. На нее не стоит.

— Вит? — обернулась Алинка, бровь вздернула.

А я, как идиот, на ее задницу вытаращился, а видел совсем другую.

— Прошу пардону, крошка, залип, — обезоруживающе улыбнулся и схватился пальцами за половинки королевской попы. — Иди-ка ко мне… — прошептал на ухо, притянув к себе девушку и хватая губами ее сережку.

Так и хотелось рвануть, чтобы смылась с моих колен, и нестись к дому Маринки, убедиться, что она дома, делает уроки. Если поедет снова в сауну — ноги сломаю, будет на домашнем обучении сидеть, дурочка малолетняя!

— А ты знаешь, как обращаться с девушками, — промурлыкала Алина.

Да еще ничего не делал…

Алина нажала кнопку, сиденье под нами опустилось. Не, так не прокатит. Сегодня мой выход.

Обхватив ее руками за талию, неловко подмял под себя и вытащил груди из кружевного лифчика. Малиновые соски топорщились, и этот цвет снова напомнил Маринку. Собрал губами ореол и засосал так, что Алинка вскинулась и выгнулась подо мной от боли. А я обещал, правда, вслух не произносил. Сейчас орать будешь, крошка, я тебе устрою небо в алмазах.

— Повернись! — скомандовал грубо, обещая, что сказки кончились, пора творить добро по-взрослому.

Алинка наигранно закатила глазки, но повернулась и сразу принялась тереться о мой торчок задницей. Сдвинул тонкую ластовицу ее стрингов, обхватил локтем горло, запрокидывая голову королевны, провел пальцами другой руки по ее губам, нажимая и заставляя открыть рот, сунул в него два, чтобы облизала, а сам долбил ее стиснутым штанами членом между ног, как в голову ужаленный.

Машина раскачивалась весьма однозначно, Алинка отвечала своим представлениям о том, что мне нравится, громко постанывая и подмахивая упругими дольками. Только ни хрена она не угадала. Подсунул под нее слюнявые пальцы и закрутил клитор между ними, не давая вздохнуть: больно, горячо, быстро, безжалостно. А ей нравилось, текла, как испорченный кран, моя ладонь уже вся намокла от ее соков. Чуть придушил королеву голожопую, все так же бесконтактно трахая, аж искры из глаз сыпались. Зажмурился, пытаясь прогонять образ Маринки, скользнул в трепетавшую щель девушки подо мной двумя пальцами и затрахал ее грубо, бугром ладони нажимая на клитор и растирая его до ровного места. Алинка выгнулась вся, как струна натянулась, замерла, даже не дыша, закатила глаза, раскрыв рот, тряслась, только сиськи болтались от моих безжалостных быстрых движений, и вдруг стиснула пальцы влагалищем и чуть не ультразвуком заорала нечленораздельные не то междометия, не то маты, не то их комбинацию.

По салону разлился запах секса, когда вытащил из Алинки пальцы и вытер о ее стринги и задранную юбку, пока поправлял их на ней. Сейчас выставлю эту трахнутую особу и полечу к Маринке.

Локоть затек, я поднялся, подождал, пока девушка справится с одеждой и пересядет на другое сиденье, поднял свое. Проглотил вопрос «Чего еще желает Ваше Величество?», выключил обогрев — и так было жарко, приоткрыл оба окна, впуская осенний воздух, чтобы продуть салон от запаха похоти, и достал из бардачка новую пачку сигарет. Закурил, откинулся на спинку сиденья, нацепил на лицо довольную ухмылку и закрыл глаза, наслаждаясь первой глубокой затяжкой.

— Кайф, Алинка. Просто улёт. Но мне все-таки надо к отцу, раз уже договорился. Поедешь со мной?

Ответ знал, на то и был расчет.

— Нет, я домой, — промурлыкала и руку на мой пах положила. А там колом все и пульсирует. Ее лицо вытянулось.

— В другой раз, — убрал ее ладошку. Ну да, я старался, чтобы все у неё внутри горело еще долго, будто драли ее три члена с шипами. Ей сейчас больше всего на свете наверняка хотелось сесть в прохладную воду. Но чувство, что опустили в ледяную меня, когда она вернула руку на пах и начала расстегивать ремень. — Если хочешь…

Я подавился затяжкой. Закашлялся так, думал, легкие выхаркну, из машины выскочил, ртом воздух хватал, за горло держась. Еле дышать нормально смог. Привалился к машине, приходя в себя. Член завял, Алинка отвяла. Сигарета одиноко дымилась на асфальте.

Через пару минут королева, уже застегнутая под воротничок и в шубке автоледи, вышла, аккуратно прикрыла дверцу и обошла машину. Похлопала меня по щеке, чисто как холопа, чмокнула воздух возле моих губ уже накрашенными своими и шагом от бедра направилась к своей белой ламбе.

Уфф…

Теперь к Маринке. Узнаю, что в сауне — выволоку за волосы, сниму штаны, нашлепаю по голому заду… и зацелую его до синих засосов…

Да бл***!

Вечерние пробки бесили. Пока добрался до Маринкиного дома, матом трахнул всех лузеров на дороге, скурил полпачки сигарет и отбил руки о руль. Боялся, что девчонка успеет свинтить на смену в сауну. От этой мысли яйца поджимались как в ожидании неизбежного пинка. Сверну шею, не приведи бог ей туда сунуться. Так будет лучше, чем однажды ее распишут на троих-четверых-пятерых ни хрена не в хорошей прогрессии.

Пока доехал, нервы взвинтил так, что дрожали руки, машину припарковал прямо у подъезда, подпер, как будто этим мог перекрыть ей ход. С чего бы ей меня спрашивать — даже не думал. Сказал, не пойдет — точка. Надеюсь, повелительное наклонение она не хочет от меня прочувствовать. А я могу. Особенно сегодня. Прям дико чешется нагнуть и отпороть.

Бл***. Что за мысли?

Выкурил сигарету, сидя в машине, чтобы немного успокоиться. Надо бросать. Или на безникотиновые переходить. Выполз из-за руля и подошел к кухонному окну — свет горел, за шторкой видел чью-то тень, но Маринка это или нет? Потоптался под окном и вернулся в машину да так и застыл — девчонка шла через дорогу из того парка, где отбивал ее у трех полудурков. Бедра стройные под юбочкой соблазнительно очерчивались при каждом шаге, грудь небольшая под шелковым шарфиком дерзко вздрагивала — аж слюни потекли. Подошла к машине — не подойти к подъезду, только если обтереть грязь с крыла. Возмущенно вскинула взгляд на водителя — на меня то есть — и застыла. Залип, пока смотрел ее эмоции — вспыхнула снова, в глазах возмущение, узнавание, удивление… Завел машину, сдал назад на метр, наклонился и дверцу с пассажирской стороны открыл:

— Садись!

— Отвали! — фыркнула и в подъезд пошла. — Придурок!

Сам знаю.

Меня как накрыло — она сейчас за железную дверь забаррикадируется, никакими клешами ее оттуда не достану. Выскочил из машины и рявкнул:

— А ну в машину села! Быстро!