Луки и арбалеты в бою - Григорий Панченко

Касим-бек, одетый в латы, нашел на правой стороне переправу через реку и с нашими людьми достиг другого берега. Когда он пустил коня, хезарейцы не могли устоять и побежали; йигиты, схватившиеся с хезарейцами врукопашную, бросились за ними, сбивая их с коней».

Да, это тоже вполне рыцарский стиль ведения боя: и пренебрежение достаточно реальной опасностью (Бабура кривая вывезла, а «достойного и хорошего йигита» – нет), и атака на конных лучников силами тяжеловооруженного отряда, стремящегося как можно скорее перейти к ближней схватке; причем предводитель этого отряда, облаченный в самые надежные доспехи, скачет впереди всех!

В общем-то для знающих людей всегда было ясно, что хрестоматийное противопоставление «западного» и «восточного» типа военных действий – не то чтобы совсем выдумка, но, политкорректно выражаясь, преувеличение кабинетных исследователей. А на поле боя, у переправы, у стен крепости всегда найдется место боевому маневру, демонстративной смелости (без которой даже воинская хитрость нереализуема), дальнему обстрелу – и стремительному натиску закованной в доспехи конницы, успех которой определяется силой колюще-рубящего оружия…

В данном случае бой идет у естественной преграды. Когда сражение шло за крепость, на авансцене появлялись в том числе и пешие стрелки, иные даже с арбалетами. Но на страницах «Бабур-наме» порой встречаются описания полевых сражений, когда какая-либо из сторон, желая вести как можно более меткую стрельбу, спешивается. Все-таки даже люди, с детства овладевающие искусством стрелять на скаку, не могут отменить объективную реальность: когда под ногами твердая неподвижная опора – прицельная дальность лучного выстрела заметно возрастает.

Другое дело, что даже в таких случаях лучный обстрел не обязательно приносит победу:

«Мы немедля двинулись в сторону противника. Когда начали летать стрелы, враги разом напали на наших передовых, разбили их, погнали назад и прижали к центральному отряду. Мы продвигались вперед, пуская стрелы; враги, немного постреляв, как будто приостановились. Один человек, стоявший напротив меня, что-то крикнул моим людям, сошел с коня и собирался пустить в меня стрелу; но так как мы наступали не останавливаясь, не смог устоять и, опять сев на коня, ускакал»

«Хайдар Кукельташ, который был главным столпом войска моголов, стоял во главе авангарда. Все его люди сошли с коней и принялись пускать стрелы. Много конных йигитов из Самарканда и Хисара, исполненных боевого рвения, погнали коней вперед, и все моголы, которые были под началом Хайдар-бека и спешились, попали под ноги лошадей. Когда Хайдар-бека взяли, моголы не смогли больше сражаться и их одолели. Множество моголов было истреблено».

Опять практически рыцарская атака. Что ж, используем как базовую модель именно ее.

Представьте летящую на вас лавину всадников в экипировке, соответствующей рыцарям если не XV в., то хотя бы рубежа XIII–XIV вв. (персонажи «Бабур-наме» экипированы, в общем, сходно). Стрелять по ним можно… ну, максимум метров с трехсот – иначе, даже при великом мастерстве и мощном луке, эффект будет мизерный. Строго говоря, он и с трехсот метров будет крайне невелик, лишь на двух сотнях ситуация изменится сколько-нибудь заметно. При этом, уверяю вас, на каждого надо потратить не одну стрелу. То есть кто-то, получивший очень удачное (не для себя) попадание, рухнет сразу – но другие будут по-прежнему скакать вперед, со стрелами, торчащими из щитов, отскакивающими от шлемов, неглубоко вонзившимися в доспехи. Выстрелы следуют друг за другом с интервалом – будем щедры – 5–6 секунд.

Ну и за сколько секунд конница, пусть даже тяжелая (зато в галоп коней пустившая только на простреливаемом участке), пролетит эти 300 метров? Теоретически вы успеете пустить 4–5 стрел (на практике же после третьей стрелы как бы не началась паника!). При равной численности этого хватит, чтобы нанести наступающим серьезный урон – но вряд ли позволит их совсем-совсем остановить…

Все знаменитые победы английских лучников (кстати, только Азенкур приходится на эпоху лат!) кроме высочайшего искусства стрельбы имеют в активе еще несколько дополнительных факторов. Полное отсутствие доспехов у самого врага (в Шотландии) или хотя бы частичное отсутствие – у вражеских коней. Крутой склон. Узкие, раскисшие от дождя дороги между раскисших от того же дождя полей и виноградников. Дебильное командование войсками противника (во Франции – почти всегда: это вообще «фирменный стиль» французского командования, регулярно проявляющийся и за пределами Средних веков). Собственную систему заграждений, хотя бы в виде наспех установленных кольев (тоже почти всегда).

Та же Столетняя война, но лучники не английские, а бургундские. Обратите внимание, как органично их строй сочетается с тяжеловооруженной пехотой и «инженерными сооружениями». А ведь у англичан все это было классом повыше (включая и искусство лучной стрельбы)

Под Азенкуром, между прочим, оказалось в наличии это ВСЕ (кроме отсутствия доспехов – но, право слово, в той ситуации чуть ли не лучше бы обойтись без них): французские военачальники постарались от души. К тому же и численное преимущество у французов было, как выясняется после внимательного анализа источников, уже не пятикратным, но всего лишь где-то двухкратным. Хотя трудно сказать, как бы развивались события даже при большем численном перевесе: ведь тяжелая рыцарская конница, выражаясь современным языком, увязла в грязи «по самые башни» – причем не где-нибудь, а прямо перед позициями лучников. И вот на такой дистанции стрелки из лука действительно смогли прицельно бить по уязвимым местам доспехов, да и «малоуязвимые» участки пробивать.

Но даже при сложившихся условиях израненные, поредевшие числом, лишившиеся большей части коней французские рыцари так-таки смогли прорваться к англичанам вплотную и вступить в ближний бой. Однако тут их встретили свежие, невредимые английские рыцари, да и сами лучники взялись за мечи, копья, боевые молоты.

А как обстояло дело в сражениях, где кавалерийский лук был задействован «в чистом виде»?

С рыцарями конные лучники обычно встречались на Востоке, причем опять-таки в основном до создания лат. Кавалерийский лук бывает очень силен и даже не обязательно «малогабаритен» – но, как правило, все же и он, и стрела поизящней пехотных (сложносоставные клееные восточные луки, короткие и упругие, предназначенные для конного боя, обычно весят в пределах 0,6–1,8 кг). Кроме того, как мы уже усвоили, в реальных условиях достаточно тряской скачки при ЛЮБОМ мастерстве дистанция эффективной стрельбы сокращается.

Здорово, конечно, маневрировать, осыпая тяжеловооруженных противников стрелами издали. Особенно лихо это выходит на книжных страницах – но малыми отрядами получится и во взаправдашней степи. А при встрече больших войск… да еще если бесконечно, «по-скифски» кружить нельзя, а надо в конце концов прикрывать свои города, стада, гавани…

Кавалерийское копье панцирного польского гусара достигало в длину порядка 5,5 м: почти на метр больше, чем у среднеевропейского рыцарского копья. Такой длины иногда хватало даже на то, чтобы без особых проблем достать пешего пикинера (потому что, вопреки устоявшемуся мнению, 6-метровые копья у этой категории воинов – БОЛЬШАЯ редкость, а 7-метровые – редкость СОВСЕМ большая), но не только для боя с пехотинцем это копье было предназначено, да и не для одной лишь таранной сшибки с себе подобным всадником. Дело в том, что такой дистанции хватало и чтобы татарин не пускал совсем уж прицельно самую опасную стрелу: тем последним выстрелом, который делается перед вступлением в ближний бой. И чтобы он не метал дротик-джерид или аркан – то есть не вообще (это делается на куда большем расстоянии), но столь же прицельно, хладнокровно, используя последние метры, на которых метательное оружие еще имеет выигрыш перед ударным.