Честь джентльмена - Стефани Лоуренс

Немудрено, что Тони едва не испытал шок, когда в девять часов утра его разбудил камердинер, прислуживавший еще его отцу и перешедший к нему по наследству вместе с титулом, и сообщил, что внизу его ожидает какой-то джентльмен, желающий немедленно с ним поговорить. На просьбу изложить суть дела джентльмен ответил, что его имя Далзил и что их хозяин, вне всяких сомнений, примет его.

Сочтя, что ни один нормальный человек в здравом уме не назовется Далзилом, не будучи им, на самом деле, Тони принялся одеваться, недовольно ворча при этом.

Любопытство заставило его поскорее спуститься вниз, ведь раньше их просто вызывали к Далзилу в офис в Уайтхолле. Конечно, теперь он уже не входил в число фаворитов Далзила, однако что-то подсказывало ему — одной этой причины еще недостаточно для того, чтобы столь значительный человек сам нанес ему визит вежливости.

Войдя в библиотеку, где камердинер оставил Далзила томиться в ожидании аудиенции, Тони первым делом уловил аромат свежесваренного кофе: разумеется, Хангерфорд не забыл подать гостю чашку этого чудесного напитка.

Слегка поклонившись гостю, вольготно расположившемуся в кресле, Тони подошел к колокольчику и дернул за шнурок; затем, повернувшись и опершись локтем о каминную полку, он вопросительно посмотрел на Далзила, который ждал его, отставив чашку в сторону.

— Прошу простить меня за столь ранний визит, но, как мне стало известно от Уитли, прошлой ночью вы обнаружили труп. Тони уставился в темные, наполовину скрытые под тяжелыми веками глаза Далзила и с восхищением подумал, что вряд ли хотя бы один случай подобного рода мог ускользнуть от его внимания.

— Да, это так. Чистая случайность… А чем вызван ваш и Уитли интерес к этому делу?

Лорд Уитли занимал в министерстве внутренних дел должность аналогичную должности Далзила, и Тони являлся, возможно, единственным членом группы Далзила, взаимодействовавшим с агентами Уитли, которым было поручено уничтожение шпионской сети, действовавшей за пределами Лондона и пытавшейся сорвать военные кампании Веллингтона.

— Жертва преступления, Уильям Раскин, служил старшим клерком администрации в министерстве сборов и доходов, и я пришел выяснить, не связано ли с этим убийством что-нибудь такое, что мне необходимо знать…

Итак, старший клерк администрации в министерстве сборов и доходов. Тони припомнил окровавленный кинжал и слегка вздрогнул.

— Думаю, что нет, — не вполне уверенно ответил он. Далзил кивнул, а затем поднялся, видимо, собираясь уходить. Встретившись взглядом с Тони, он спокойно произнес:

— Если в ситуации возникнут какие-либо изменения, дайте мне знать, — после чего вежливо поклонился и пошел к выходу.

Проводив гостя в холл, Тони поручил его заботе лакея, а сам отправился в библиотеку, на ходу размышляя о том, кто же такой Далзил на самом деле. Без сомнения, они с ним были одного поля ягоды: имея тонкие нормандские черты лица, бледную кожу и черные волосы, конечно же, этот человек принадлежал к аристократическому роду. Однако Тони было известно, что Далзил — это не единственное его имя. Он имел не столь высокий рост и выглядел несколько более тощим, чем его подчиненные, бывшие гвардейцы, однако от него исходила такая смертоносная аура, что даже среди плотной толпы, более крупных мужчин она мгновенно выделяла его как самую опасную фигуру.

Наконец Тони услышал стук — это захлопнулась парадная дверь. Еще через секунду появился Хангерфорд с подносом, на котором стояла чашка горячего кофе. Приказать повару подать завтрак, милорд? Тони кивнул:

— Да, и пусть поторопится — я скоро ухожу.

Он пил отличный кофе и смаковал предчувствие, которым наполнили всю его нервную систему появление Далзила и несколько сказанных им слов. Игнорировать или недооценивать такого рода предупреждение он не мог, хотя в данном случае лично его оно не касалось. Но возможно, оно касалось ее…

Вопрос Далзила давал Тони прекрасный предлог для того, чтобы побольше разузнать о ней; можно даже сказать, что, принимая во внимание проявленный Уайтхоллом интерес к данному происшествию, на него была возложена обязанность это сделать. Теперь ему предстояло удостовериться в том, что за смертью Раскина не скрывается какое-либо еще более гнусное преступление, а значит, необходимо было найти эту женщину.

Разумеется, теперь Тони жалел о том, что сразу не спросил, как ее зовут, однако знакомиться с дамой над мертвым телом ему никогда раньше не приходилось; таким образом, все, что он имел на данный момент, — это ее описание. Мысль спросить свою крестную мелькнула у него в голове лишь на миг, и он тут же ее отбросил: у него не вызвала ни малейшего восторга перспектива в очередной раз стать объектом внимания тетушки Фелиситэ, тем более на этот раз, когда он и сам не был ни в чем уверен. К тому же эта леди, возможно, присутствовала на вечеринке в качестве подруги кого-нибудь из гостей, и тетушка Фелиситэ могла просто не знать ее лично.

За завтраком Тони все время пытался понять, как отыскать эту женщину, пока вдруг ему в голову не пришла поистине гениальная мысль. Быстро проглотив сосиски и ветчину, он вышел в холл, накинул на плечи пальто, которое Хангерфорд уже держал в руках, и направился на Брутон-стрит.

Идея заключалась в том, что незнакомка была одета в необыкновенно изысканное платье превосходного покроя: ниспадающие складки, вырез — все выдавало руку опытной модистки. Если верить Хангерфорду, самые популярные в высшем обществе модистки по-прежнему располагались на Брутон-стрит, и Тони начал обход с ближайшего угла, то есть с салона мадам Франчески.

Мадам с радостью приняла его, но, к своему (и его) огромному сожалению, ничем не смогла помочь. Та же история повторилась и в других салонах. Дойдя до заведения мадам Франшо на другом конце улицы, Тони отчаялся окончательно и, спускаясь по лестнице, почти без надежды продолжал спрашивать себя, где же, черт побери, эта леди могла купить себе платье… Как вдруг на противоположной стороне улицы он увидел ту самую женщину собственной персоной. Из этого следовало, что она все-таки бывала на Брутон-стрит!

Женщина шла довольно быстро, разговаривая на ходу с какой-то юной особой поистине сказочной красоты — настолько восхитительной, что даже вконец измученный Тони не мог не обратить на нее внимания.

Он подождал у выхода, пока они пройдут немного вперед, потом вышел, закрыл за собой дверь, пересек улицу и последовал за ними. Соблюдая осторожность, он шел не настолько близко, чтобы они могли сразу же заметить его, но и не слишком далеко, так как хотел избежать риска упустить их из виду, если им вздумается зайти в какой-нибудь из бесчисленных магазинов. Однако, к немалому его удивлению, дамы не стали никуда заходить, а продолжали идти дальше, полностью поглощенные беседой. Дойдя до Беркли-сквер, они немного постояли, а затем продолжили свой путь, и все это время Тони следовал за ними неотступно.

— Ты бы ничего не смогла сделать, ведь он уже был мертв, а ты толком ничего и не видела, — решительно излагала факты Адриана. — Значит, твои показания ничего бы не дали, и ты ничем бы не помогла расследованию.