Инкогнито. Тайная жизнь мозга - Дэйвид Иглмен

Применяя ту же концепцию, наставник и друг Фрейда Йозеф Брейер разработал успешную стратегию помощи истеричным пациентам: он просил их без ограничений говорить о ранних проявлениях их симптомов[20]. Фрейд распространил этот метод на другие неврозы и предположил, что подавленный травматический опыт пациента выступает в качестве скрытой основы для его фобий, истерического паралича, паранойи и так далее. Он догадывался, что подобные проблемы скрыты от сознательного разума, и в качестве решения предлагал поднять их на уровень сознания, чтобы получить возможность открыто им противостоять и таким образом устранить причину развития невроза. Этот подход стал основой психоанализа на следующее столетие.

С течением времени детали психоанализа значительно менялись, но основная идея Фрейда позволила сделать первый шаг по пути, на котором среди источников мышления и поведения рассматривались скрытые состояния мозга. Фрейд и Брейер опубликовали совместную работу в 1895 году, однако Брейер все больше разочаровывался в идее Фрейда о сексуальном происхождении бессознательных мыслей, и в итоге они пошли разными путями. Фрейд опубликовал свое крупнейшее исследование бессознательного «Толкование сновидений», где анализировал собственный эмоциональный кризис и ряд сновидений, инициированных смертью отца. Самоанализ позволил ему обнаружить неожиданные чувства к отцу — например, что восхищение смешано с ненавистью и стыдом. Ощущение, что под поверхностью присутствует что-то гигантское, заставило Фрейда задуматься о свободе воли. Ученый рассуждал, что если источниками выбора и решений являются скрытые психические процессы, то свободный выбор — это либо иллюзия, либо он как минимум намного более ограничен, чем принято было считать.

К середине XX века мыслители начали осознавать, что нам мало что известно о себе. Человек находится не в центре своего «я», а напротив, подобно Земле в нашей Галактике, а нашей Галактике — во Вселенной, далеко на краю и мало что знает о том, что там происходит.

* * *

Интуитивное представление Фрейда о бессознательном было верным, но он жил задолго до того, как появилась возможность изучать мозг на различных уровнях, от электрических разрядов в отдельных клетках до схем активации, затрагивающих его обширные области. Современные технологии сформировали картинку внутреннего космоса, и в следующих главах мы отправимся в путешествие по этим бескрайним территориям.

Как можно злиться на себя: кто на кого зол? Почему после того, как вы смотрели на водопад, кажется, что скалы поднимаются вверх? Почему Уильям Дуглас, судья Верховного суда, заявил, что может играть в футбол и ходить в поход, несмотря на то что был парализован после инсульта? Почему в 1903 году Томас Эдисон казнил на электрическом стуле слониху Топси? Почему людям нравится хранить деньги на рождественских счетах, несмотря на то что им не начисляют проценты? Если пьяный Мел Гибсон — антисемит, а трезвый Мел Гибсон приносит извинения за некорректные высказывания, то кто такой настоящий Мел Гибсон? Что общего у Одиссея и ипотечного кризиса? Почему стриптизерши больше зарабатывают в определенные дни месяца? Почему люди, чье имя начинается на букву А, с большей вероятностью вступают в брак с людьми, чье имя также начинается на букву А? Почему мы разбалтываем секреты? Верно ли, что одни люди, вступив в брак, изменяют с большей вероятностью, чем другие? Почему пациенты, принимающие лекарства от болезни Паркинсона, становятся игроманами? Почему Чарльз Уитмен, банковский служащий с высоким IQ и обладатель высшей скаутской награды Eagle Scout, застрелил сорок восемь человек с башни Техасского университета в Остине?

Имеет ли все это отношение к закулисной работе мозга?

Как вы увидите, имеет.

В середине XIX века физик и философ Эрнст Мах внимательно разглядывал несколько равномерно окрашенных полосок бумаги, лежащих друг рядом с другом. Изучая восприятие, он был озадачен следующим обстоятельством: полосы выглядели не совсем правильно. Что-то было не так. Он разделил полоски, посмотрел на них по отдельности, а затем снова соединил. Наконец он понял, что происходит: у каждой полоски по отдельности цвет был равномерным, но как только он размещал их рядом, проявлялась разница: левая сторона была чуть светлее, а правая — чуть темнее. (Чтобы убедиться, что каждая полоска на рисунке на самом деле окрашена равномерно, закройте все, кроме одной[21].)

Теперь, когда вам известно об этой иллюзии с полосами Маха, вы будете замечать ее повсюду; например, в углу, где сходятся две стены, разница в освещении часто создает эффект, что непосредственно у стыка краска светлее или темнее. Скорее всего, хоть это зрелище всегда было у вас перед глазами, до сегодняшнего дня вы его не замечали. Аналогично художники Возрождения, отметив, что далекие горы кажутся окрашенными в голубой цвет, начали рисовать их именно такими. Их предшественники полностью игнорировали этот факт, хоть он и был на виду. Почему мы не воспринимаем столь очевидные вещи? Неужели мы настолько плохие наблюдатели своего опыта?

Полосы Маха

Да. Мы ошеломляюще плохие наблюдатели. И самоанализ в этих вопросах бесполезен: мы считаем, что видим мир хорошо, пока кто-то не обратит наше внимание на то, что это не так. Мы научимся наблюдать за своим опытом, в точности как Мах отмечал смену тонов на полосках. Как действительно выглядит наш осознанный опыт?

* * *

Интуиция говорит: вы открываете глаза, и — вуаля! — вот мир со всеми его прекрасными багряными и золотистыми оттенками, собаками и такси, суетливыми городами и цветущими ландшафтами. Кажется, что зрение не требует усилий и, за незначительными исключениями, довольно точное, так что разница между глазами и цифровой камерой с высоким разрешением невелика. Аналогично уши кажутся нам чем-то вроде компактных микрофонов, которые точно записывают звуки мира, а кончики пальцев, похоже, обнаруживают трехмерные формы объектов внешнего мира. Однако все, что предполагает интуиция, в корне неверно.

Давайте посмотрим, что происходит на самом деле, например когда вы шевелите рукой. Ваш мозг обрабатывает сигналы от тысяч нервных волокон, регистрирующих сокращения и расслабления мышц, но при этом вы не чувствуете и намека на эту бурю нервной деятельности. Вы просто знаете, что рука двигалась и что сейчас она в другом положении. Сэр Чарльз Шеррингтон, один из пионеров нейронауки, в середине прошлого века долго изучал этот факт. Несмотря на свои обширные познания о нервах, мышцах и сухожилиях, ученый удивлялся процессу, происходившему, когда он собирался взять лист бумаги: «Невероятно: я не имею представления о мышцах как таковых… Но я совершаю это движение правильно и без проблем»[22]. Он делал вывод, что, не занимайся он нейронаукой, ему и в голову не пришло бы задуматься о существовании нервов, мышц и сухожилий. Шеррингтон был заинтригован и, размышляя, в итоге пришел к заключению, что опыт перемещения руки — это «продукт психики… произведенный из элементов, которые не ощущаются как таковые… разум использует их для создания объекта восприятия». Другими словами, мозг регистрирует всплеск нервной и мышечной активности, но до сознания доводится нечто совершенно иное.