Ярошторм. Экспедиция над облаками - Вашти Харди

– Да уж я слыхала. Ваш папаша был ничем не лучше проходимцев из Кривенза. Выскочка без роду без племени!

– Никуда не поеду без брата! – В глазах у Моди стояли слёзы ярости. Артур и сам чувствовал комок в горле.

Возникла заминка. Наконец мистер Беггинс решил:

– Пожалуй, мальчишка может прибираться в доме, а, миссис Беггинс? Вы же сами говорите, что Беггинс-холл для вас великоват. Пусть одна зарабатывает, а другой готовит и моет. Будет нам за прислугу.

У миссис Беггинс заблестели глаза:

– Заживём как в Верхнем городе!

Прежде чем дети успели хорошенько осознать, что происходит, миссис Поучер запихнула их в повозку.

– Пора отвезти вас в новый дом, – объявил мистер Беггинс.

Артур сел рядом с Моди, чувствуя, что их словно бы подхватила огромная чёрная волна, которую ничем уже не остановишь. Краешком глаза мальчик увидел, как миссис Беггинс передала миссис Поучер небольшой мешочек. Звякнули монеты. Артур вскочил на ноги.

– Так вы нас продали!

Миссис Поучер задрала подбородок:

– Небольшая компенсация за потерю места.

Тут мистер Беггинс щёлкнул кнутом, повозка тронулась, и Артур снова упал на скамью.

– Куда мы едем? – спросила Мод.

Миссис Беггинс повернула голову и одарила детей хищной улыбкой, в которой не сквозило ни тени доброты.

– В Кривенз, куда ж ещё.

Брат и сестра испуганно переглянулись. Кривенз был беднейшим районом Лонтауна. О нём ходили ужасные слухи, будто бы детей там крадут и отправляют работать на Южные Рудники. В последний раз оглянувшись на дом, Артур почувствовал, как в душе у него что-то окаменело.

Колёса грохотали по мостовой. Улочки становились всё уже и темнее. Наконец повозка покатила между серыми трущобами Лонтауна, покрытыми толстым слоем сажи.

Беггинс-холл стоял в неровно вымощенном переулке. Повозку так трясло и кидало на камнях, что у детей стучали зубы. Дом оказался высоким и узким, как будто его сдавливали соседние здания, и самым грязным из всех: с закопчёнными окнами и пятнами сырости на стенах.

– Мистер Беггинс, отведите-ка лошадку домой, пока старый Клегхорн её не хватился. А я соображу насчёт ужина, – сказала хозяйка.

Внезапно Артур понял, что страшно проголодался. Мысль о горячей еде немного его подбодрила.

Близнецы вошли в дверь следом за миссис Беггинс. Изнутри Беггинс-холл был так же мрачен, как и снаружи. На окнах висели старые, ветхие шторы; обои клочьями свисали со стен. В голом обшарпанном коридоре было едва ли не холоднее, чем на улице.

– Пойдёмте покажу вам вашу комнату.

Узкая лестница с кривыми ступеньками вела на верхний этаж дома. Миссис Беггинс открыла низенькую дверь. Навстречу потянуло холодом. Через дыры в потолке просвечивало серое небо. На полу лежали два матраса. В комнате было одно грязное оконце.

– Ну вот, устраивайтесь. И смотрите мне, чтоб никакого шума! У нас тут приличный дом.

С улицы донеслась отборная брань. Где-то за стенкой надрывно заплакал младенец.

– А в котором часу ужин, миссис Беггинс? – спросила Моди.

– Как приготовите, так и будет. И пошевеливайтесь, мистер Беггинс не в духе, когда голодный.

– Мы приготовим?

– А кто же? За вас деньги плачены – идите работать! На кухне лежит отличный петух – у старого Рэтчетта сдох, так он отдал нам.

– Суп из дохлого петуха – пальчики оближешь, – сказал Артур.

Мод искоса поглядела на брата:

– А мы-то думали, хуже уже некуда.

Три луны сменились в чередовании тяжёлой работы с коротким сном. Моди сразу же отправили на верфи, а на Артура взвалили непосильную задачу – наводить чистоту в Беггинс-холле, закупать продукты и стряпать. Миссис Беггинс никак не могла смириться с его увечьем и заставляла всё время носить протез. Металлическая рука ему нравилась и здорово помогала, но мальчик предпочёл бы надевать её по собственному выбору. К тому же крепление протеза натирало ему плечо, если носить не снимая, и день ото дня неудобство росло. Но хуже всего для Артура было то, что во всём Беггинс-холле не имелось ни одной книжки. Ни единой. Читать удавалось только газету «Хроника Лонтауна», да и ту приходилось потихоньку забирать к себе в комнату поздним вечером, когда Беггинсы уже вовсю храпели. Детям казалось, что они провалились в нескончаемый ночной кошмар.

За все свои труды они не получали ни суверена, хотя Моди заработала уже, пожалуй, вдвое больше, чем Беггинсы заплатили миссис Поучер. Близнецы задумывались о побеге, но даже в их убогой комнатушке ночевать было лучше, чем на улицах Кривенза.

Каждый вечер Артур готовил ужин, затем они с Моди вдвоём накрывали на стол и становились в дальнем конце обшарпанной столовой, которую Артур окрестил «Чёрной комнатой», потому что всё в ней от пола и до потолка было чёрным – даже обеденный стол и два стула. Близнецы молча наблюдали, как Беггинсы, чавкая и причмокивая, поглощают очередное блюдо, и ждали приказаний.

– Говорят, опять объявили гонку к Южному полюсу, – обмолвилась миссис Беггинс как-то вечером.

У Артура замерло сердце. Он быстро взглянул на сестру.

– Убей не пойму, зачем бросать Лонтаун и тащиться на край света, – отозвался мистер Беггинс, вгрызаясь в куриную ножку. Жир стекал у него по руке.

– Да уж, кто уедет от такой роскоши, – пробормотал Артур, наклонясь к Моди.

– Потише там! Да принесите хлеба, – велел мистер Беггинс.

Миссис Беггинс издала пронзительный, глупый смешок:

– А я вам объясню зачем, мистер Беггинс. За миллион суверенов!

– Не все делают это ради денег! – воскликнула Мод, со стуком ставя корзину с хлебом перед миссис Беггинс.

– Эй, поаккуратнее! Хлеб денег стоит.

Моди отвернулась и пошла назад, к Артуру.

– Денег, которые мы заработали, – шепнула она брату.

Мистер Беггинс отшвырнул куриную кость.

– Ах ты, нахалка! Я всё слышал. Мы дали вам крышу над головой, тепло, ласку! Скажите спасибо, что не побираетесь на улицах!

– Право, мистер Беггинс, не переживайте вы так из-за этих неблагодарных детей. – Хозяйка дома указала на близнецов коротеньким толстым пальцем. – Вы, двое! Сегодня обойдётесь без ужина.

У Артура заурчало в животе. Миссис Беггинс полоснула его злым взглядом:

– Пошли прочь!

На щеках у Моди вспыхнули красные пятна. Она шагнула вперёд, но Артур схватил её за руку и удержал: