Спецназ всегда Спецназ. Прорыв диверсанта - Юрий Корчевский

Немца он швырнул за стрелку, в темноту.

Где-то тут он снимал туфли. Александр начал шарить руками, нашел свою обувь, обулся. Вот теперь он готов воевать!

Александр сделал несколько шагов в сторону Мыколы, однако паренек сам вышел ему навстречу.

– Дядько, ну что?

– Я же приказал – меня ждать.

– А вдруг тебя уже убили?

– Тогда тебе уходить надо было.

– Нет уж, я бы гранаты кинул, – парень показал связку гранат в руке.

– Давай их мне, а сам уходи отсюда. И чем быстрее, тем лучше – сейчас здесь будет жарко. Смотреть можно, но издалека.

Парень нехотя отошел.

– Да уходи же ты, мешаешь, – свирепо прошипел сквозь зубы Саша. А сам повернулся и побежал к стрелке.

Положив связку гранат под фонарь, чтобы было видно, он подобрал винтовку, бросился к немцу, расстегнул на нем ремень с подсумками и нацепил их на себя. Потом подхватил связку гранат и, не таясь, побежал вдоль эшелона. У третьей от хвоста цистерны остановился и повернул в сторону. Пожалуй, хватит.

Саша сорвал с плеча винтовку, на затыльнике затвора перекинул флажок предохранителя, передернул затвор и тут же выстрелил в середину цистерны. Почти сразу же раздался журчащий звук, остро запахло бензином.

На здании станции вспыхнул прожектор, завыла сирена.

Саша взялся за связку гранат, открутил фарфоровую пробку в рукоятке и дернул ее. Услышав щелчок взрывателя, что было сил швырнул гранаты к цистерне и упал ничком.

– Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь, – шептал он, считая секунды.

Раздался взрыв, ослепило вспышкой.

Честно говоря, Саша ожидал большего. Но от пламени взрыва воспламенился вытекший из пробитой цистерны бензин. Скоро здесь будет бушующее, всепожирающее пламя, настоящий ад.

Со стороны вокзала слышались крики, топот бегущих солдат. Саша подхватил с земли винтовку и бросился бежать прочь от станции. Увидеть его за стеной бушующего пламени было невозможно, и он бежал по тропинке, не скрываясь.

Пробежать успел метров триста, когда из кустов его окликнул знакомый голос:

– Дядько, ты жив?!

И столько было радости и ликования в его голосе, что Саша остановился.

– Уходи, Мыкола. Тебе сейчас со мной нельзя – опасно.

– Я с тобой воевать хочу!

– Не могу тебя с собой взять – один я. Иди домой, мать небось переживает. Давай завтра встретимся у Белого озера. Знаешь такое?

– Знаю.

– Тогда вечером.

– Не обманешь, дядько?

– Слово даю!

Паренек сорвался с места, пересек пути и исчез в лесу. Опасно втягивать его во взрослые игры, но с Сашей он хотя бы под контролем будет. Паренек боевой, рвется немцам насолить и сам по глупости куда-нибудь влезет.

Саша обернулся. Полнеба было освещено заревом. Потом раздался взрыв, за ним – еще один. Вверх взметнулось пламя. «Все, разгорелось, теперь не потушат! – злорадно подумал Саша. – Не зря день прошел. Теперь надо сматываться, и как можно скорее».

Саша бежал по дороге, пока не споткнулся о корень дерева и не упал. А после удара в мозгу как высветило: чего же он прямиком в Богдановку бежит? Или совсем забыл все премудрости, которым учили в спецназе? Насколько помнил Александр, слева от дороги была небольшая речушка. Вот туда он и направился.

Память его не подвела, речушка оказалась именно там. Метра четыре шириной, едва по пояс, да и то не везде. По ней и пошел Саша. Кто его знает, вдруг у немцев есть собаки? А у него на такой случай даже махорки нет – следы посыпать. Едва не прокололся. «Старею, все забыл!» – укорял себя Александр.

Так он шлепал по воде не меньше километра, а совсем перед селом выбрался из реки, весь мокрый. Потихоньку пробрался в свой сарай, повесил сушиться на веревку мокрую одежду, сам же улегся на дерюжку и – спать. И так от ночи едва половина осталась, да и устал с непривычки.

Проснулся он от ударившего в глаза света. Открыл глаза и зажмурился: дверь распахнута, и в лицо солнечный свет бьет. А в дверном проеме Олеся стоит, и тоненькое платье солнечные лучи насквозь пронизывают, не скрывая фигуры. Аж залюбовался Саша, не в силах оторвать взгляда от грациозного стана юной девушки.

– Поднимайся, родственник! Уж солнце давно встало, лентяй!

Взгляд девушки упал на веревку с сохнувшей одеждой. Олеся подошла, пощупала волглые брюки и рубашку, спросила недоуменно:

– Сырая-то одежа отчего? Дождя несколько дней не было.

– Оступился в ручей вчера вечером, – только и нашел, что сказать ей в ответ Саша.

Он присел на дерюжке и пяткой старался как можно незаметнее протолкнуть подальше в окно винтовку, приклад которой предательски выглядывал.

– Хм, ну ладно. Умывайся, и идем завтракать.

Олеся вышла, а Саша перевел дух. Впредь надо быть аккуратнее. А если бы кто чужой вошел?

Он ногой протолкнул винтовку подальше в окно – после завтрака надо найти ей удобное укрытие. На улице ее не спрячешь – заржавеет, если дождь пойдет. А без оружия нельзя. Великовата винтовка, пистолет бы раздобыть. А уж автомат – так совсем красота. Только доставать их придется с боем, просто так их никто не отдаст.

Пока он умывался во дворе, подошла Олеся.

– Вот, возьми отцову одежду, пока твоя сохнет.

– Спасибо!

Саша натянул старые штаны и застиранную почти до белизны, но без дырок, рубашку. Оглядел себя: сгодится, теперь от местного не отличить, а то джинсы выделяли его среди местных, а ему, наоборот, надо с ними слиться.

Они поели драников, запили молоком.

– В лес пойду, за дровами, – поблагодарив Олесю за вкусный завтрак, заявил Саша. Взяв веревку и топор, он отправился в лес, только сегодня – в другую сторону. Необходимо было изучить все подходы к деревне, чтобы не заблудиться ночью.

Александр прошелся по лесной дороге, запоминая повороты и укромные места вроде вывороченного пня.

Свалив дерево-сухостой, он порубил его на куски и, связав вязанку, понес к дому Олеси.

Едва он подошел к сараю и свалил вязанку с плеч, как из избы выскочила Олеся.

– Ой, а я новость услыхала! Представляешь, у немцев в Ловче целый эшелон сгорел. Взрывалось и горело ужас как! Говорят, даже в Дубовке и Борках зарево видно было.

Олеся наклонилась поближе к Александру и прошептала:

– Говорят, партизаны… Целый отряд налетел на станцию. Немцев постреляли, а эшелон сожгли.

– Да ну, враки! Откуда тут партизанам так быстро взяться? Война всего две недели идет. Наверное, наши с самолетов разбомбили.

– Ага, как же! – горячилась Олеся. – А почему никто самолетов не слыхал? – Она посмотрела на Александра, как на неразумное дитя, пожала плечами и ушла в избу.