Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945 - Анатолий Александрович Александров

посмотрел в глаза начальника охраны. Но тут же, ничего не сказав, он, проворнее обычного, направился в переднюю к аппарату.

В комнате было по ночному тихо, и Власик хорошо слышал содержание этого первого диалога о начавшейся войне. Начальник Генштаба взволнованно докладывал:

- Артиллерия немцев ведет огонь по нашим приграничным прикрытиям. Авиация противника бомбит Киев, Минск, Севастополь, Либаву, а также аэродромы и летние лагеря войск. Разрешите начать ответные боевые действия?

Телефонная трубка медленно поползла вниз по уху Сталина. Дыхание его стало учащенным, прерывистым. Но дорога каждая минута, и Жуков торопит с ответом:

- Вы меня поняли, товарищ Сталин? Молчание председателя СНК прерывается вопросом:

- Где находится нарком обороны, товарищ Жуков?

- Он здесь, рядом. Говорит по телефону с командующим Киевским Особым военным округом генералом Кирпоносом.

- Через сорок минут приезжайте с Тимошенков Кремль, - сказал Сталин и опустил трубку на рычаг.

Некоторое время он постоял у стола, еще неверя в происшедшее, и не спеша повернулся к начальнику охраны:

- Передайте Поскребышеву, чтобы он быстрее пригласил ко мне всех членов Политбюро ЦК.

Ужасное сообщение Жукова, несмотря на отданные накануне распоряжения, в глубине души захватило его врасплох. Да, морально, при всей своей политической прозорливости, Сталин не был готов к такому обороту событий.

На какое-то время он непроизвольно задержался посреди комнаты и негромко, скорее всего для себя, сказал:

- Все-таки напал… Обманул, мерзавец!

В половине пятого, когда Тимошенко и Жуков вошли в кабинет Сталина, там уже были в сборе все члены Политбюро ЦК. Слева, за длинным столом, покрытым зеленым материалом, лицом к Кремлевскому арсеналу, сидели Берия, Ворошилов, Каганович, Калинин, Молотов. Шесть часов назад они покинули это помещение, но тогда было еще мирное время. Теперь же на западных границах страны бушевал смерч войны, и требовалось коллективно решить, какие меры необходимо предпринять, чтобы отразить фашистское нашествие.

Члены Политбюро с затаенной надеждой посмотрели на вошедших военных. В кабинете стояла гнетущая тишина. Сталин сидел у торца стола, что уже само по себе было необычно, держал в руке погасшую трубку. На первый взгляд, внешне он был так же спокоен, и только побледневшее лицо и настороженный взгляд темно-карих глаз выдавали его волнение. Когда Тимошенко и Жуков присели у ближнего, напротив двери, окна, он поднялся, тихо сказал:

- Напали, нарушив подписанный пакт о ненападении, а что же до сих пор молчит германское посольство?

Пройдя взад-вперед по кабинету, председатель СНК остановился напротив Молотова и как бы закончил мысль:

- Позвоните в германское посольство, товарищ Молотов. Что на этот раз скажет нам Шуленбург?

Молотов присел у рабочего стола Сталина, набрал номер телефона германского посольства. На вопрос наркома, где находится посол, сотрудник посольства ответил, что посол просит Советское правительство принять его для передачи важного поручения. Молотов добавил: «Передайте своему послу, чтобы он ехал в Кремль». Нарком положил трубку и возвратился на прежнее место за столом. Председатель СНК приостановился, предложил, чтобы Шуленбурга тоже принял Молотов. Члены Политбюро ЦК, кто в голос, а кто кивком головы, поддержали его предложение.

Воцарившуюся было тишину нарушил вошедший в кабинет генерал-лейтенант Ватутин. Он доложил:

- Получены донесения, товарищ Сталин, что противник после артиллерийского налета на приграничные объекты перешел в наступление, форсирует Буг и Неман, ворвался в Брест. На южном участке границы наши части удерживают свои позиции. Авиация врага бомбит наши аэродромы, летние лагеря войск, ведет глубокую разведку территории.

Сообщение Ватутина тут же дополнил Жуков.

- Товарищ Сталин, - уверенно сказал он, - нужно без промедления обрушиться на противника всеми имеющимися у нас силами и задержать его продвижение в глубь страны.

- Надо не задержать дальнейшее продвижение противника, а уничтожить его, - уточнил маршал Тимошенко.

- Именно уничтожить! - добавил маршал Ворошилов. Столь категоричный настрой военных подтолкнул вступить в дискуссию других членов Политбюро ЦК.

- Фашисты, по-видимому, имеют превосходство в силах на главных направлениях, - глядя на маршала Тимошенко, сказал Калинин. - Иначе они не перешли бы в наступление.

- Я разделяю точку зрения товарища Жукова, - определенно высказался секретарь ЦК Маленков. - Надо быстрее задержать врага и как следует осмотреться.

- Разведкой должна заняться наша авиация, - бросил реплику нарком внутренних дел Берия.

- Нужно разведать силы гитлеровцев и на месте принимать решения на ответные действия, - как бы продолжил мысль Маленкова член Политбюро ЦК Каганович.

Только теперь вступил в разговор Сталин. Но в его глуховатом голосе не чувствовалось прежней уверенности.

- С начальником Генштаба можно согласиться, если бы мы знали сегодня, какая группировка немца действует против нас на каждом из направлений. Но ни Политбюро ЦК, ни Главное разведуправление Генштаба этого не знают.

Откровенный обмен мнениями был в самом разгаре, когда в кабинет возвратился нарком Молотов. Председатель СНК повернулся к нему и напряженно ждал, что скажет он после встречи с послом.

- Германия объявила нам войну, - ровным голосом сказал Молотов. В руке он держал лист бумаги с фашистской свастикой вверху. - Шуленбург не комментировал это решение своего правительства, но сказал, что лично он с ним не согласен и очень сожалеет о происшедшем.

Кончиком мундштука Сталин провел по седеющим усам, на шаг отступил от стола, обратился к наркому обороны:

- Давайте боевую директиву. Начнем действовать и мы. Начальник Генштаба Жуков встал и вслух зачитал подготовленный проект директивы. Сталин сказал:

- Сейчас надо отдать войскам короткую директиву. Сделав несколько шагов по ковровой дорожке, оно становился рядом с Жуковым и негромко добавил:

- Сократите директиву наполовину и телеграфируйте в округа, которые мы преобразуем в направления или фронты.

Трудное решение о вступлении страны в войну принято.

Когда в половине десятого Тимошенко, Жуков и Ватутин вновь прибыли в Кремль, то им показалось, что члены Политбюро так и не уходили из сталинского кабинета. Осведомившись у Жукова, какие новые сообщения поступили в Генштаб из приграничных округов за минувшие пять часов, Сталин обернулся к наркому обороны:

- Что там у вас?… Давайте.

Тимошенко прочитал проекты указов Президиума Верховного Совета СССР о проведении мобилизации военнообязанных 1905- 1918 годов рождения, а также о введении военного положения в европейской части страны с 23 июня.

Сталин взял из рук Тимошенко оглашенные документы и еще раз внимательно прочитал их про себя. Затем, сократив тексты документов, передал их Поскребышеву.

Когда секретарь покинул кабинет, Тимошенко предложил следующий документ - проект директивы о создании Ставки Главного Командования Красной Армии. И его Сталин прочитал, но править не стал и негромко заключил:

- Не горит. Обсудим на Политбюро ЦК. - Так же поступил он с проектом мобилизационного плана по производству боеприпасов. Только