Капитан Валар. Призовая охота - Сергей Самаров

Взрыв грянул такой, что земля под нами и на соседнем холме вздрогнула. Гранаты все же сдетонировали. Я осмотрел в окуляры место взрыва с искренним удовлетворением.

– Возвращаемся, – дал я команду. – Похоже, мы уже человек пять-семь этим взрывом уложили. Сами виноваты. Разве можно стоять рядом с местом погрузки боезапаса?..

* * *

Теперь оставалось только ждать. Горячая кровь толкнет молодых парней к желанию немедленно отомстить. Значит, ждать недолго. Бегом, как мы, они не передвигаются. Но пешком идти тоже не очень далеко. В нашем распоряжении оставался час с небольшим. Я еще раз проверил, как выполнены все подготовительные работы. Хуже всех окопы оказались у ментов. Края пологие, глубина такая, что там только на коленях можно стоять, иначе пулю получишь. Но это их беда. Хотя от замечания я не удержался.

Дзагоев, чтобы скрыть смущение, сообщил мне, что снова звонил дежурному в свой райотдел. Тот пообещал: подкрепление прибудет раньше, может быть, к началу ночи успеет, и даже усиленное двумя минометами «Поднос»[5]. Правда, армейских минометчиков найти не удалось, и в качестве наводчиков будут тоже менты, которые когда-то в армии служили в артиллерии.

Мне ментовский подход понравился. В принципе, ничего страшного, наверное. Если у нас директор мебельного магазина стал министром обороны, то любой бывший артиллерист без проблем может сработать за минометчика. Против этого я и возражать не стал. Только проворчал:

– А вообще нужно ли нам подкрепление? Сдается мне, до его прибытия мы банду уничтожим. Впрочем, пусть прибывают. Кто-то все равно по ближним холмам разбежится. Пусть ловят. Это у вашего брата получается профессионально...

Теперь осталось ждать. И мы бандитов все-таки выманили, хотя ожидание затянулось, на мой взгляд, неприлично долго. Боевики появились, когда уже приближались сумерки. Они шли нестройной колонной, больше смахивающей на толпу. Старший прапорщик Бубновский, занявший позицию рядом со мной, недовольно проворчал:

– Могли бы и более широкой колонной двигаться. Слишком растянулись. Я две мины активирую, передовой отряд накрою. А больше половины, наверное, отойти сможет.

– Пусть отходят. Там ты из этой половины еще половину накроешь.

– Все равно, приятнее, когда сразу, одним ударом.

– Пулеметы к бою! – прозвучала моя команда.

Я специально не предупреждал, что стрелять следует после взрыва. Офицеры и так это знали. Только вот пулеметы бы им хорошие, со сменным стволом... А у «РПК»[6]ствол перегревается слишком быстро, в результате чего для плотного боя его трудно назвать идеальным оружием. Но «за отсутствием гербовой», как говорится...

Андрюша Бубновский ситуацию всегда чувствовал и тянул время, не торопясь нажать кнопку на своем пульте. Дал бандитам пройти дальше, чтобы взрывом разорвать банду на две части и подставить передовую под пулеметные и автоматные очереди.

Так все и произошло. Я только собрался дать команду «Пора!», как старший прапорщик сам себе сказал ее же:

– Пора!

И, поскольку я не возразил, он приподнял перед собой пульт, положил палец на кнопку, а сам стал всматриваться в склоны тех сопок, где установил мины. Хотел проконтролировать, как сработает взрывчатка. Бубновский хладнокровно наблюдал, как вздрогнула земля и ситуация непоправимо изменилась. Колонна остановилась и замерла в страхе, ошеломленно наблюдая, как два противоположных склона холмов, между которыми шла колонна боевиков, полыхнули красно-черным огнем, а потом и белым пламенем. Его давала алюминиевая пудра, и пламя это было длинным и стремительным. Облако огня, копоти и пыли не сразу позволило рассмотреть, насколько удачными были взрывы, но мне, как командиру, засматриваться долго не следовало.

– Огонь! – крикнул я во весь голос.

Раздался сухой треск рваных, сливающихся в один звук автоматных очередей. Казалось, что по наклоненной стиральной доске катают горох. Передовой отряд боевиков попал в сложное положение. Уцелев от взрыва, еще не решаясь бежать туда, где не осели дым и пламя, они больше никуда бежать не могли и, замерев, падали под кинжальным огнем. Опытных боевиков в передовом отряде, наверное, не было, потому что любой обстрелянный человек уже после взрыва просто упал бы на землю и лежал без движения. Это давало хотя бы иллюзию временного спасения.

Выставив свой автомат прикладом в землю, я вставил в ствол «подствольника» «гранату-лягушку»[7]. Навесной выстрел послал ее в место, где ни одного стоячего бандита уже не оказалось. Но мертвым от лишнего осколка боевик не станет, раненого осколок добьет, прекратив мучения, а того, кто залег и не шевелится, еще как заставит зашевелиться, если не убьет сразу. Однако вины своей я не чувствовал. Я предупреждал. И еще раз предупредил, хотя те, к кому мои слова относились, меня не слышали:

– Здравствуйте, я ваша Смерть!

Но нас, по крайней мере, обстрел гранатами обезопасил. Сразу после меня в ту же сторону скакнуло еще несколько «лягушек». С передовым отрядом, точно так же, как и со средней частью, было покончено. Разница была только в том, что передовой отряд, предположительно, был добит осколками гранат. А группе, попавшей в «объятия» минных осколков, еще предстояло получить от «лягушек» полную порцию металла.

Пыль уже осела, дым испарился, и было видно, как оставшиеся боевики торопливо отступают тем же путем, которым пришли. Я посмотрел на старшего прапорщика Бубновского. Он автоматом не пользовался, руку держал на пульте следующих мин, а глаз не отрывал от бинокля, выбирая момент, когда произвести очередной взрыв. Наша позиция позволяла бы послать с десяток «гранат-лягушек» вперед, но взрывы могли поднять много пыли и помешать Бубновскому. Я громко распорядился:

– «Подствольники» зарядить, ждать команды.

Наконец появилась возможность посмотреть на ментов. Они сидели в крайнем окопе и выглядели достаточно неуклюже. Окоп был мелковат, а долго стрелять, стоя вприсядку, сложно. Менты то и дело выпрямлялись и поднимались над бруствером почти грудными учебными мишенями. Хорошо еще, что боевики были объяты паникой и уже не думали о том, как им заработать баксы.

– Дзагоев! – крикнул я. – Посади своих людей. У бандитов снайпер есть.

Дзагоеву не потребовалось повторять. Упоминание о снайпере заставило всех четверых вжать голову в плечи и присесть. Им даже, как мне показалось, расхотелось стрелять.