Отряд-3. Контрольное измерение - Алексей Евтушенко

– Вот к чему приводит излишнее философствование, – наставительно заметил Дитц. – Как только начали размышлять да рассуждать – все. Настроение упало, боевой дух на нуле. Эх вы, а еще разведка! Так, принимаю решение. Ну-ка, Арнольд, организуй-ка нам вина. Того самого. Испанского и французского. Да побольше! Раз уж мы на отдыхе, то приказываю личному составу отдыхать и веселиться.

– Да, – подтвердил приказ Велга. – Отдыхаем. И на полную катушку!

Жизнь солдата на войне трудна и скупа на радость по многим причинам. И внезапная смерть от вражеской пули, штыка, мины, осколка снаряда или бомбы – не главная из них. Как ни странно. Потому что к смерти, когда она случается на твоих глазах чуть ли не ежедневно, люди привыкают. И даже гибель близких товарищей уже не рвет сердце на части, а лишь вызывает в нем тупую и глухую боль. Боль, к которой привыкаешь тоже. Ну, болит и болит. Подумаешь. Старые раны, вон, тоже, бывает, ноют к дождю, так что ж теперь, бросить винтовку и отправиться домой? Нет. Долг и присяга не велят, родина твоя, командир и товарищи боевые, которые рядом и которым ничуть не легче, чем тебе.

Да, можно привыкнуть к смерти, можно. И даже к голоду можно притерпеться. До поры до времени, конечно. А вот к чему нельзя – так это к постоянному недосыпу и отсутствию женщин. К недосыпу, потому что он отупляет и высасывает те самые силы, которые необходимы для победы над врагом и – главное! – для победы над самим собой. Потому-то солдат и спит при каждом удобном случае. Да и неудобном тоже. Кто никогда не засыпал на ходу в маршевой колонне, тому этого не понять. А женщины…. Ну, это и ясно и без объяснений. Если ты нормальный молодой и здоровый мужик, то находится долгое время без женщины для тебя не просто трудно и вредно, но даже как-то, прямо скажем, и противоестественно…

Так или примерно так думал лейтенант Красной Армии Александр Велга, перебирая роскошные каштановые волосы, лежащей у него на коленях девушки. Точнее, Искусственного Существа. Впрочем, лейтенант, как ни старался, не мог себе представить, что это какое-то там искусственное существо, а не самый что ни на есть настоящий живой человек. Только женского пола. Не мог, вероятно, потому, что слишком привык в своей, пока еще не очень длинной, но насыщенной войной жизни всецело полагаться в первую очередь на зрение, слух, обоняние и осязание. То есть, на те корневые человеческие чувства, которые его, практически, никогда не подводили. Вот и сейчас, на песчаном берегу теплого и ласкового моря, под лучами незнакомого, но ласкового солнца, он не мог (а может, и не хотел) не доверять этим своим чувствам.

Какого, действительно, черта!

Да, элемент чуда в ее появлении (а также в появлении еще семерых ее товарок) несомненно, был. И, прямо скажем, весьма значительный элемент. Но разве за последние недели и месяцы они не навидались чудес? Еще каких! Что там говорить, – начиная с того дня, как высокомерные свороги выкрали два взвода разведки – советский и немецкий – из лета сорок третьего года и переправили их на свою древнюю прародину Пейану, всеразличные чудеса просто стали привычной частью их, солдат Второй мировой войны, обыденной жизни.

Так что хрен с ними, чудесами. Надо наслаждаться сегодняшним днем и теми возможностями, которые он предоставляет. А возможности эти довольно велики. Просто какие-то необъятные возможности…. Надо же, действительно, стоило только захотеть, и каждый боец получил себе желанную подругу. При этом Арнольд еще и прямо намекнул, что в случае чего никому не возбраняется выбрать другую. И даже не одну…. Фу ты, черт, просто разврат какой-то…

Александр почувствовал что краснеет.

Или это просто солнце? Надо срочно охладиться.

– Пойдем, искупаемся? – предложил он.

Карина (так она назвалась, когда Велга выбрал ее из голографического каталога и приказал Дому осуществить… э-э… доставку) открыла глаза (чудный ореховый цвет!) и улыбнулась:

– Пойдем!

И тут же, легко поднявшись с колен лейтенанта, танцующей походкой, направилась к прибою.

Полоска ткани на груди, полоска ткани на…. Н-да, в наше время, помнится, купальники были совсем другие.

Велга специально чуть приотстал, чтобы лишний раз посмотреть на девушку сзади.

Дитц, как истинный ариец, думал он, не отрывая взгляда от гладких загорелых и страшно соблазнительных женских бедер, еще несколько часов назад уверял, что главное в женщине – это задница и грудь. Я помнится, возражал. А теперь, вот, пожалуй, готов согласиться….

– Товарищ лейтенант, давайте к нам! – позвали его.

На границе прибоя и сухого песка расположились Карл Хейниц и Сергей Вешняк со своими подругами (ефрейтор предпочел маленькую изящную брюнетку, а сержант, наоборот, крупнотелую веснушчатую шатенку), Михаил Малышев и Аня Громова. Остальных видно не было.

Кто в Дом направился, а кто-то, у кого терпелки не хватило, и просто в лес, усмехнулся про себя Александр, благо, никого, кроме нас, на всей планете нет. Если верить мажордому Арнольду, конечно. Смешное имя – Арнольд…. Почему Арнольд? Отчего, например, не Арчибальд? Вот интересно, действительно ли мы одни на всей планете? Неплохо бы проверить на всякий случай… Или не надо? Это, наверное, привычка срабатывает – проверять место обитания. Условный рефлекс, так сказать… Или безусловный? Черт, все забыл… Нет, все-таки, кажется условный. А Хейниц с Вешняком, ишь ты, сидят на виду и держатся вместе. Стесняются, наверное. Надо же, у кого-то из нас еще стеснительность какая-то осталась…. Хотя, чего здесь, спрашивается, стесняться? Себя, что ли? Брось, брось. Ты, вон, тоже пока Карину к себе в Дом не пригласил и в лес не потянул. Хотя вы уже четыре с лишним часа как знакомы. На самом деле тоже стесняешься, хоть и сам себе в этом признаваться не хочешь. Что, в общем, очень странно. Вспомни, например, Город и день рождения у хозяйки борделя. Там и тень стеснения в душе не шевелилась. А здесь отчего-то все другое. И ведь, все, вроде бы, должно было быть наоборот. Там-то, в Городе, были натуральные женщины, хоть и проститутки, а здесь – Искусственные Существа. Да и проститутки-то не настоящие, а так… временно исполняющие роли. Нет, запутался я что-то. Это от вина, наверное. От вина и от солнца. На солнце, как известно, пить вредно… С одной стороны я, как уже было решено, не чувствую, что Карина – Искусственное Существо (хотя, возможно, еще и почувствую, когда дело до главного дойдет) и поэтому, наверное, немного стесняюсь. Опять же она не проститутка по определению… А кто? Как назвать женщину, созданную специально для всяческого ублажения мужчин, но при этом не берущую за свои услуги деньги? То есть, не женщину, а искусственное существо. Но я не чувствую, что она… тьфу-ты, опять двадцать пять за рыбу деньги! Нет, так дело не пойдет. А как? Ведь она могла достаться и другому. Тому же Валерке Стихарю, например. Или Хельмуту. Да любому из нас! Или не могла? Погоди, я как-то сразу об этом и не подумал, оказывается. А между тем, это интересный вопрос: каталог был один на всех или для каждого свой?..

– Саша, ау!