Ангелы приходят всегда - инок Всеволод (Филипьев)

– Отец Салафиил, меня вызывают люди, которые не тратят время на разговоры. Если бы я сам раньше кого-то в подобной ситуации звал, то, скорее всего, чтобы потребовать что-то важное либо убить. Это по почерку видно. Взять заложницу в центре Москвы, среди белого дня! Это серьезно. Но ведь требовать от меня нечего. Что я могу дать? Выходит, хотят убрать. Как, отец, благословишь поступить, если вопрос встанет ребром? Ну… – Лазарь замялся, – если придется защищаться? Тем более Неонилла там…

– Сынок дорогой, – ответил старец, – я все понимаю, но если ты берешь в руки оружие, значит, ты слаб. Любовь Христова не боится пистолета. Сильный не нуждается в защите оружием. Старайся четки из рук не выпускать, а молитву из уст – вот твое оружие. Ладно, не грусти! – старец подбадривающе похлопал Лазаря по плечу и улыбнулся. – А то приуныл совсем. Грусть – это радость в зеркале. Помни, кто о мирском не просит, того Бог на руках носит. Не проси о мирском, проси о духовном, и тебя Бог на руках понесет. А мы тут за тебя и за сестру Неониллу всей братией хорошенько помолимся. Я еще завтра пошлю кого-нибудь в пустынь к отцу Рафаилу, пусть там братия тоже помолится, и, главное, сам отец Рафаил. Он сильный молитвенник. Любовь Божия и святые ангелы да будут с тобой и с Неониллой неотлучно. Иди, не сомневайся.

– Отче, ну а все-таки, я вернусь? Получится у меня?..

Старец задумался и не сразу ответил:

– Пророк пророчет, а Бог, как хочет. Видишь ли, я не знаю, что с тобой будет: вернешься ли ты, станешь ли мучеником или предателем… Известно, что если Бог закрывает дверь, то Он открывает другую. Сейчас Бог отворил перед тобой новую дверь. Зачем? Почему? Он знает. Ему виднее. Верь до конца. Не отчаивайся. Вставай, сколько бы раз ни упал. Остальное в руках Господних. Твоя совесть чиста. Боятся тебе нечего. Езжай, поговори по-хорошему, люди же ведь они. Это с камнем договориться нельзя, а с человеком всегда можно. А я письмо для них напишу: Дорогие бандиты… М-м-м. Нет, просто: Дорогие, пишет вам грешный духовник инока Лазаря, иеросхимонах Салафиил. Отец Лазарь ради Христа отрекся от мира сего, во зле лежащего, и пришел к нам в горы, на покаяние, где и старается проводить жизнь в посте и молитве. Обещаю вам, что он никогда не будет представлять никакой опасности ни для кого из вас, но будет молиться, чтобы и вас Господь привел ко спасению. Отпустите, пожалуйста, на свободу ни в чем не повинную перед вами инокиню Неониллу и раба Божия Лазаря отпустите с миром. Простите его, пожалуйста, если он в чем-то перед вами виноват, да и вам Христос Бог простит прегрешения ваши… Вот такое письмо напишу.

Лазарь, удивленно улыбаясь, покачал головой.

Отец Салафиил потянулся к аналою, стоявшему рядом с топчаном, и взял «Молитвослов»:

– Давай-ка на дорогу помолимся Небесным Силам. На, почитай «Канон Ангелу Хранителю».

Инок встал, принял из рук старца «Молитвослов», перекрестился, вздохнул и начал:

– «Ангеле Божий, хранителю мой святый, живот мой соблюди во страсе Христа Бога: ум мой утверди во истиннем пути, и к любви горней уязви душу мою, да тобою направляемь, получу от Христа Бога велию милость…».

Бильярдная, расположенная на втором этаже солидного московского бара с неброским названием, пользовалась репутацией надежного места встреч деловых людей.

Как швейцарские банки гарантируют секретность вкладов и безопасность вкладчиков, так администрация бара «N…», или, вернее, те, кто стоял за этой администрацией, гарантировали анонимность и безопасность посетителей бильярдной. Посетителям обеспечивалась конфиденциальность встреч в отдельных комнатах, где под видом игры в бильярд можно было на нейтральной территории обсудить любые, в том числе самые щекотливые, вопросы. Бар работал круглосуточно и приносил хороший доход, так как туда регулярно наведывались любители такого «бильярда».

Мало кто знал, что в этих комнатах пересекались, порой, пути тех, кто в своей официальной жизни числились непримиримыми противниками. Здесь обсуждались вопросы, решение которых влияло на различные стороны общественной и государственной жизни: от «счастливых номеров» лотерейных розыгрышей – до курса валюты на российском рынке, от стоимости чиновничьего места – до программы политической оппозиции, не говоря уже о заказных убийствах и прочей подобной рутине.

В половине двенадцатого ночи 17 августа 2006 года в одной из бильярдных комнат на втором этаже упомянутого бара проходила встреча. Приглушенно играла музыка. Шары и кий оставались нетронутыми на бильярдном столе, зато в другой части обширного помещения шел напряженный разговор.

Говорили трое. На диване сидела худощавая женщина, нервно курившая сигарету, вложенную в изящный мундштук с бриллиантами. Она была одета под «нэп»: шляпка с полувуалью, платье чуть ниже колен, легкое меховое манто, туфли на высоком каблуке. Рядом с ней сидел накачанный мужчина, занимавший чуть ли не две трети дивана. Его бритая голова с испуганными глазами и отвисшим подбородком как-то не увязывалась с элегантным костюмом из последней нью-йоркской коллекции.

Перед диваном стоял столик, сервированный вином и фруктами. По другую сторону стола в кресле сидел человек обычной наружности: в дешевых сандалиях, серых брюках и такой же серой рубашке отечественного производства. Мужчина был внешне спокоен, лицо его не выражало эмоций, он четко и негромко говорил своим собеседникам:

– Не нужно беспокоиться. Мы и так практически все за вас сделали. Монахиню взяли, вам на блюдечке с голубой каемочкой передали. С Ангелиной беседу провели и к священнику направили. И вот, пожалуйста, завтра днем Замоскворецкий прилетает в Москву. Но превратиться в вас самих мы не можем. Беседовать с ним придется вам. Мы будем вас прикрывать. Всего одна встреча, а потом вы можете забыть о Замоскворецком навсегда. Дальше не ваше дело. Так что действуйте без самодеятельности, согласно принятому плану, и все сложится хорошо.

– Что значит «хорошо»? – воскликнула женщина. – Вам хорошо говорить «хорошо»! А как мне быть, если у меня при одной мысли о встрече с Жаном начинает дергаться глаз! – Она нервно затянулась сигаретой.

– Послушайте, Екатерина Францевна, – опять взял слово «серый человек», – нас не интересует, что у вас дергается. Это ваши проблемы. Нужно было раньше расставлять приоритеты. Не мы же за вас выбирали жизненный путь. А когда мы взамен предыдущей верхушки небезызвестной вам криминальной структуры выдвигали вас и уважаемого Петра Владимировича Батонова, – он указал кивком головы на бритого мужчину, – то вы имели прекрасную возможность отказаться и выйти из игры. Но тогда, разумеется, сомнения у вас отсутствовали. Еще бы, из такого, прошу прощения, дерьма подняться на такую высоту. А теперь сомневаться поздно. А то мы тоже можем начать сомневаться, например, в том, что в 2002 году Василиса Зеленцова покончила с собой. Помните эту вашу так называемую квартиросъемщицу? Ну, и так далее. Или я не точно излагаю? Мы вам тогда, четыре года назад, все досконально объяснили. Помогли. И за эти годы ни разу не нарушили своих гарантий и обещаний. Чего же вы боитесь теперь? Все будет как всегда.