Тамерлан. Правитель и полководец - Гарольд Лэмб

Стало смеркаться, и появились слуги с факелами в руках. Вдоль берега реки и под деревьями висели горящие фонари. Вынесли новые кожаные блюда с едой. Гости приветствовали гортанными звуками дымящиеся части бараньих туш и лошадиные ляжки, а также ячменные лепешки, пропитанные медом.

Среди них вновь проследовала Алджай, чтобы больше не возвращаться. На этот раз она сидела на белом породистом арабском скакуне. Он осторожно ступал по коврам. Через седло была переброшена шелковая попона, концы которой касались земли. Тимур вел скакуна в свою юрту.

Там, вдали от гостей, служанки Алджай помогали ей освободиться от головного убора и платья со шлейфом. Они принесли сундуки с ее одеждой. У служанок вызывал улыбки трепет девушки, когда снимали с нее верхнюю одежду. Она осталась в своих ичигах и нижней рубашке. Густые длинные волосы свободно свешивались вниз.

Служанки согнулись в почтительном поклоне перед молодым господином, бесшумно вошедшим в юрту. Его глаза были устремлены на Алджай. Другие женщины удалились. Несколько спутников Тимура, топтавшихся у входа в юрту, опустили занавес входного проема и разошлись по домам.

Той ночью Алджай, дежа в объятиях молодого воина, слышала кроме отдаленного шума реки и гомона голосов резкую дробь барабанов.

Она была первой из женщин Тимура, но долго она не прожила. Но пока, кроме нее, никакая другая женщина не делила с Тимуром ложе.

Нет сомнений, что в возрасте между двадцатью и двадцатью четырьмя годами жизнь казалась Тимуру безоблачной и прекрасной. Он разместился вместе с Алджай в одном крыле дворца из белой глины в Шахрисабзе. Их покои были выстланы коврами по вкусу Тимура, декоративными тканями, вышитыми серебряной нитью, которые он приобрел во время своих боевых рейдов. Отец выделил ему часть скота и пастбищ.

Казган назначил Тимура мин-баши, командиром тысячи всадников, по-современному – полковником. Тимур принял свою тысячу с большим удовлетворением, заботился о том, чтобы его воины были всегда сыты, сам никогда не садился за еду без того, чтобы несколько из них не сидели рядом. За поясом он держал список имен своих тысячников. Казган, знавший толк в боеспособности войск, позволил его тысяче выступать в авангарде своего войска.

Нередко Тимур отправлялся домой по дороге в Самарканд за день до прибытия туда своей тысячи. При лунном свете клубилась пыль из-под копыт его коня. Он спешил увидеть Алджай и приготовиться к пиршеству со своими соратниками, сопровождавшими его. Тимур любил устраивать пиры в саду Шахрисабза, где было вдоволь чистой родниковой воды. Когда Алджай родила ему сына, он назвал младенца Джехангиром – Властителем Мира. На торжество по этому случаю пригласили всех наместников Созидателя Эмиров. Почтить Тимура приехали все, кроме дяди Хаджи Барласа и эмира Баязита Джалаира, вождя племени, из которого происходила Алджай.

– Тимур воистину сын Гуригана Великолепного, – отзывались о нем гости.

Местные горцы сочинили песни о господине и госпоже, владевших Шахрисабзом.

Благодаря военному таланту Тимура Казган добился новых успехов в западной пустыне и южных долинах. В Сали-Сарай привели в качестве пленника правителя Герата. Созидатель Эмиров был обязан многим бескорыстной службе молодого воина из барласов. Их сотрудничество обещало новые победы, когда произошла ссора Казгана с его эмирами.

Они потребовали умертвить пленного правителя Герата, а его имущество разделить. Казган, однако, дал слово пленнику, что ему не причинят вреда. Когда эмиры стали настаивать на своих требованиях – ведь правитель Герата был старым врагом и довольно богатым, – Казган предупредил его тайком о грозящей опасности. Во время охоты к югу от реки по дороге в Герат пленник был отпущен. Не совсем ясно, сопровождал ли пленника в Герат Тимур, как утверждает одно предание.

Во всяком случае, он отсутствовал, когда убили его покровителя Казгана. Созидатель Эмиров в это время развлекался охотой к югу от реки в сопровождении нескольких сподвижников. Два предводителя племен, таившие злобу против Казгана, пронзили его своими стрелами.

Узнав об этом, Тимур прибыл на место гибели Казгана. Он перевез тело покровителя за реку и захоронил его в лесу Сали-Сарая.

Затем, прежде чем позаботиться о защите собственного имущества, Тимур переправился снова на противоположный берег Аму и присоединился к воинам, участвовавшим в погоне за убийцами Казгана в горах. Один из старейших обычаев тюрок запрещал им спать под одним небом с убийцей кровника. Двое убийц Казгана не надолго пережили его.

Преследуемые по лощинам и горам, меняя лошадей в каждой деревне, они не смогли уйти от погони. Мстители гнались за убийцами по пятам, блокируя им пути для маневра. Убийц настигли на верхних скалах гор и лишили их жизни короткими взмахами мечей. Покончив с ними, Тимур поспешил в родную долину, где он обнаружил изменившуюся обстановку.

В этой части Азии сын умершего правителя мог наследовать трон лишь в том случае, если отец оставлял ему в наследство крепкое владение, а наследник был способен его удержать. В противном случае на совете влиятельных вассалов бывшего правителя избирался новый. В худшем случае – что было чаще всего – начиналась борьба за трон, который доставался сильнейшему. Среди людей в шлемах ходила поговорка: «Скипетр может держать лишь рука, владеющая мечом».

Сын Казгана, предприняв слабую попытку взять бразды правления Самаркандом в свои руки, потерпел неудачу. Вскоре он бежал из города, предпочтя власти жизнь. Затем в Самарканде появились Хаджи Барлас и хан Джалаир с претензиями на власть над местными тюркскими племенами.

Между тем другие эмиры удалились в свои крепости и стали собирать под свои штандарты воинов, чтобы защищать свои владения и совершать набеги на соседей. Междоусобная борьба одного клана с другим была извечной слабостью тюрок. По общему согласию они могли следовать за предводителем достаточно сильным, чтобы держать их в повиновении. Но Казгана убили, а Хаджи Барлас и Баязит Джалаир оказались неспособными обуздать этих неукротимых людей.

В это критическое время умер в своем монастыре отец Тимура Тарагай. Большинство барласов последовало за Хаджи в Самарканд. Тимур остался в Шахрисабзе с несколькими сотнями воинов.

Затем в этих местах появился великий хан с севера, наблюдавший из-за гор развитие событий. Помня о мятеже поколение назад, хан привел с собой многочисленное войско, которое набросилось на местность, как стая стервятников на падшую лошадь.

После нападения хана тюркские эмиры сплотились перед лицом общей опасности. Не стал объединяться со всеми Баязит Джалаир. Он поспешил назад в свой город Ходжент, который располагался к северу от территории барласов на пути нашествия хана. Джалаир преподнес ему подарки и свою готовность покориться его воле.

Хаджи Барлас оказался в это время столь же нерешительным, сколь был импульсивным прежде. Он созвал всех воинов из Шахрисабза и Карши, заявив о своих претензиях на руководство после смерти Тарагая. Затем он раздумал сражаться с войсками хана и известил Тимура о том, что уходит со своими людьми и скотом на юг в направлении Герата.