Убийство чёрными буквами - Пол Андерсон

его на ланч. Кинтайр с готовностью согласился. У него есть свою гордость, но все же не настолько, чтобы не позволить миллионеру заплатить за хорошую еду.

Отель «Фэйрхилл» расположен в шикарном районе у основания холмов, коричневой стеной ограждающих Восточный залив. Кинтайр припарковал свою подержанную машину среди огромных «кадиллаков» и «плимутов» и прошел в вестибюль.

Клейтон встал с кресла.

– Здравствуйте, Боб. – Пожал руку и пошел к лифту. – Я решил, что лучше поесть наверху. Но если хотите до ланча выпить…

– Нет, спасибо. Может, бутылку пива за едой. А в чем причина всего этого?

– Нам нужно поговорить. Не очень срочно, но в следующие дни я буду занят в Городе. – Клейтон взял Кинтайра за руку. – И мне не хотелось есть одному.

Ему пятьдесят, у него все еще широкая грудь и прямая спина, а сшитый на заказ костюм очень старательно скрывает начинающий формироваться животик. Поседевшие рыжеватые волосы, зачесанные назад, покрывают узкую голову; нос и подбородок выступают на сильном, мускулистом лицо, которое когда-то должно было быть красивым. Глубоко посаженные глаза голубые, никаких очков. Он нравился Кинтайру, иногда Кинтайр его жалел и часто старался представить себе, о чем думает этот человек.

– Я слышал о молодом Ломбарди, – сказал Клейтон в лифте. – Ужасно.

– Полиция и у вас побывала?

Кинтайр заговорил резко: ему не нужны эмоциональные сцены.

– Было одно интервью. Их не интересовало мое алиби. Какое разочарование! Алиби у меня отличное. Свидетели каждого часа бодрствования. Я приехал в Беркли примерно в полдень в субботу, у меня было совещание с менеджером местного автомобильного агентства, потом я был в театре, представление кончилось поздно. В воскресенье церковь, потом я играл в гольф, вечером мы выпивали, а в понедельник я уехал в Город и весь день провел в своем офисе.

Лифт остановился. Они вышли и прошли по длинному коридору. Немного удивленный и раздраженный, Кинтайр сказал:

– Вы слишком много оправдываетесь.

Клейтон открыл дверь.

– Простите, – ответил он. – Я пытался улучишь себе настроение, а получается, что я как будто стараюсь быть забавным. Брюс был хорошим парнем.

Он вызвал обслуживание в номерах. Клейтон разглядывал номер. Основные интересы Клейтона связаны с Сан-Франциско. Последние несколько месяцев он снимал этот номер, организуя местное отделение своей фирмы. Но Восточный залив сам по себе обладает значительным рынком, и это вполне оправдывает частые приезды Клейтона.

Хотя он живет здесь с четверга, в номере почти ничего не говорит об этом. Его помещение в Сан-Франциско такое же безличное. Кинтайр сомневался, чтобы в пентхаусе в Нью-Йорке и в роскошной квартире Клейтона в Риме было больше души. Четыре снимка, которые, очевидно, переезжали вместе с Клейтоном: светловолосая женщина с какой-то размытой красотой – его первая жена, два мальчика и девочка – дети, которых она родила ему. А в остальном можно было увидеть только бизнес-почту и деловые документы.

О, да, Клейтон курит дорогие сигары и может быть своим в кругах общества, где говорят об опере или последних высказываниях Сартра. Но никаких книг, только свежие номера журналов; нет шахматной доски, колоды карт или полуразгаданного кроссворда; никакой частной корреспонденции; что ж, если человек хочет быть только кассовым аппаратом, это его право.

Но Клейтон и не таков, подумал Кинтайр. Что-то от смелого молодого продавца (где же он начинал? В Индианаполисе? В каком-то таком месте), от бригадира строителей в самые трудные дни, от мелкого менеджера средневосточного торгового дома – то, что Марджери, с ее умением приклеивать ярлыки, называла «Бэббит»[5], еще оставалось в этом трансокеанском предпринимателе. Да. Но могло развиться кое-что иное. Кинтайр так и не мог понять, что именно. Именно по этой причине он принимал приглашения Клейтона.

– Отлично. Ланч сейчас будет. Садитесь, Боб.

Кинтайр сел у окна и достал сигарету. Клейтон предпочел сигару.

– У полиции есть след в убийстве Брюса? – спросил он.

– Откуда мне знать?

– Вы были его лучшим другом. – Клейтон посмотрел Кинтайру в глаза и не отводил взгляд. – Мальчика убили не для забавы. Каким-то образом он сам на это напросился. Если бы мы знали, что он делал, скажем, в последнюю неделю жизни…

– Хм. Вы правы. Он часто виделся с вами, верно?

– Да. Это главная причина моего сегодняшнего приглашения, Боб. Может быть, вдвоем мы сможем восстановить его передвижения. – Клейтон усмехнулся. – Конечно, я не думаю, что мы раскроем преступление или еще какая-нибудь подобная чепуха, но организованная информация может помочь полиции.

– Что ж… – Память Кинтайра ушла в темноту прошлого. – Позвольте подумать… Мы с ним были очень заняты в последнюю неделю из-за конца семестра и начала экзаменов. После этого на факультете особой организации нет. У вас может быть два экзамена в один день, а потом ни одного в течение трех дней. Так что в эту неделю у Брюса было немало свободного времени. Да, он упоминал, что неделю назад, в прошлое воскресенье, переехал через залив, чтобы встретиться с вами.

– Да. – Клейтон заглянул в свой блокнот. – Он приходил ко мне домой и спросил, не дам ли я работу его старшему брату.

– И что?

– Я знал его брата. Встречал когда-то. Я сказал нет. Брюс рассердился: я не согласился даже поговорить с этим Гвидо.

Кинтайр улыбнулся.

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Мало кто знал эту его сторону. Он редко терял выдержку, но когда это происходило, было ужасно. Вы ведь не уступили ему?

– Это было нелегко, – сказал Клейтон. – На самом деле мы не в первый раз говорили о его брате. Был еще разговор, несколько месяцев назад, но я не помню подробности.

– Мне кажется, я помню. Кстати, это происходило в моем офисе; мы тогда с ним говорили о «Книге ведьм». Он сказал, что у него есть брат, который говорит по-итальянски. Вы сказали, что сомневаетесь, чтобы Гвидо был способен на ответственную работу. Да, вы тогда презрительно сказали, что сами начинали с нуля и каждый может сделать то же самое.

– В моем случае меньше чем с нуля, – сказал Клейтон. Рот его дернулся, хотя и еле заметно.

– Это вызвало раздражение Брюса, – сказал Кинтайр. – Но он быстро с собой справился. Он иногда бывал слишком разумен для собственного блага.

– Звучит противоречиво. Думаю, разумный человек никогда не должен выходить из себя.

– Не могу с вами согласиться. Бывают такие неразумные случаи, что из-за них нельзя не выйти из себя. Зверства, включая некоторые правительства, которые сами по себе являются зверством. Или, если вернуться к Брюсу, был один инцидент на мысе Перро несколько месяцев назад.

– Что там было?

– О, ничего особенно важного. Мыс Перро