Неотразимая компаньонка - Элизабет Роллз

К тому же строгий траур подошел к концу и ее начали донимать мужчины, которые явно считали, что богатая вдова поправит их пошатнувшееся благосостояние. А у Тильды не было ни малейшего желания снова выходить замуж.

Но порой ее посещало беспокойство – ей казалось, что обеспеченная, размеренная жизнь медленно, но верно душит ее. Конечно, они с Анти ни от кого не зависят, а это много значит для любой женщины. Но что ей делать со своей независимостью? Какой ей от этого прок?

И она поехала к Пембертонам, дав слово не терять приобретенной за годы замужества уверенности в себе и никогда больше не становиться трусливым и несчастным существом, которым когда-то была.

Она почти убедила себя в том, что этот визит предоставит ей возможность уладить семейную размолвку, смягчить ненависть, которую вызвало тайное бегство ее мамы с человеком, обладающим огромным обаянием, но не имеющим никакого состояния. Мама тогда была еще несовершеннолетней, а через два месяца родился ребенок. Семья с отвращением отвернулась от нее, и лорд Пембертон с большой неохотой приютил у себя в доме пятилетнюю сироту Матильду. Он сделал это исключительно оттого, что влиятельные приятельницы сестры проявляли к ребенку интерес.

Теперь, придя к выводу, что ее хотят запугать и использовать в своих интересах, Тильда решила бросить вызов. Ее положение как леди Уинтер надежно, она независима и не нуждается в семействе Пембертонов. Тогда с какой стати она так обескуражена от одной лишь мысли, что ее пригласили в дом его милости герцога Сейнт-Ормонда?

Легкий стук в дверь прервал ее тщетную попытку найти ответ на этот затруднительный вопрос.

– Войдите! – Тильда бросила удивленный взгляд на часы, стоящие на каминной полке, и увидела, что уже далеко за полночь. Кому она понадобилась в такое время? Если только это не дядя с новыми угрозами…

В щелку двери просунулась голова Амелии.

– Милли… то есть Амелия! В чем дело?

– Ой, не называй меня так! – Кузина вошла в комнату. – Мне это не нравится, но мама настаивает, чтобы теперь меня называли Амелией. Тильда, ты правду говорила? Ну… что тебе пришлось принять первое же предложение, чтобы в семье остались деньги для следующей дебютантки.

Тильда покраснела – не стоило говорить этого в присутствии Милли. Девочка не злая, а просто избалованная.

– Нет, Милли, – тихо сказала она. – Они так поступили не поэтому.

– Но они ведь сократили твой сезон дебютантки, как только лорд Уинтер сделал тебе предложение! – Милли была очень расстроена.

– Да.

– Почему?

Тильда хорошо помнила, почему ее светский сезон закончился, едва успев начаться. Лорд и леди Пембертон без обиняков заявили ей, что не желают попусту тратить деньги на неуклюжую девчонку, которой чудом повезло, так как она получила предложение от респектабельного человека. А деньги лучше отложить для маленькой Амелии и других девочек. Она плакала от обиды, но настоящая правда была еще хуже и начала терзать ее задолго до светского сезона. Она смутно сознавала это, но не могла выразить словами, и все поняла в тот день, когда дядя сказал ей, что независимо от того, согласится она на предложение лорда Уинтера или нет, больше сезона дебютантки у нее не будет.

Не веря своим ушам, она уставилась на тетку с дядей.

– Вы ненавидите меня, да? Это так? – Злость от несправедливости душила ее.

– Послушай, Матильда! Такая несдержанность не приличествует леди! – сделала ей выговор тетка, но ничего отрицать не стала.

И тогда она решила выйти замуж за лорда Уинтера. По крайней мере она избавится от семьи Пембертон, а Уинтер, кажется, добрый человек. Хуже, чем сейчас, ей не будет, и к тому же лорду Уинтеру уже за пятьдесят. Для неопытной восемнадцатилетней девушки это представлялось весьма преклонным возрастом. Она вышла замуж, надеясь овдоветь в недалеком будущем.

Но поведать все это Милли она не могла, так как знала, что леди Пембертон искренне любит своих детей и что, несмотря на свое теперешнее раздражение, Милли тоже любит мать. Тильда стала бы презирать себя, если бы причинила Милли боль.

– Они не любят меня, Милли, – мягко сказала она. – Из-за моей матери. Они всегда опасались, что я пойду по ее стопам и опозорю их. Поэтому, когда Джонатан попросил моей руки, они настояли, чтобы я согласилась… Они хотели быть уверенными, что я не собьюсь с пути.

– Ты ведь его не любила?

– Не в том смысле, какой ты вкладываешь в это слово, – ответила Тильда. – Я со временем… привязалась к нему, ну, как к другу.

Она подавила дрожь при воспоминании о брачной ночи, о своей неловкости, смущении и… отвращении от того, что ей пришлось пережить. Милли лучше не знать об этом. С молодым мужчиной, который ей понравится, а особенно если она в него влюбится, все, без сомнения, будет иначе.

– Лучше расскажи-ка мне о Сейнт-Ормонде. – Тильда постаралась, чтобы ее голос звучал непринужденно. – Знаешь, я однажды даже танцевала с ним вальс!

– Да ну! – изумилась Милли. – Но с ним ужасно неудобно танцевать – он такой высокий, и я не попадаю в такт. А когда он делает шаг поменьше, то наступает мне на ноги!

– Бедняжка, – сказала Тильда. Ей и в голову не приходило, что такой изысканный джентльмен, как Сейнт-Ормонд, может страдать, подобно ей, от своего высокого роста. Но ведь Милли – крохотная!

– Он – бедняжка? Но он отдавил мне ноги! – Милли смотрела на Тильду как на ненормальную.

– Ноги заживут, – улыбнулась Тильда. – Подумай лучше о его страданиях. Как бы ты себя чувствовала, если бы вы поменялись местами? Если бы ты постоянно ощущала себя рядом с ним эдакой нескладехой?

– Ой! – воскликнула Милли, которой такие мысли не приходили в голову. – Ты, наверное, права. Я вспомнила, зачем пришла. Пожалуйста, Тильда, поедем со мной на этот домашний прием.

– Милли… – Тильда пришла в ужас.

– Пожалуйста! Я очень боюсь. Там ведь, кроме Сейнт-Ормонда, будет его мама, вдовствующая герцогиня, и еще полно других важных особ.

– Тебе нравится Сейнт-Ормонд?

Милли вспыхнула.

– О, да. У него такой шарм, и он красивый. Он самый завидный жених.

– А как ты себя чувствуешь с ним? Когда разговариваешь и когда… он тебя касается? – Поскольку Тильда не знала, пытался ли уже Сейнт-Ормонд поцеловать Милли, то решила не вдаваться в подробности.

Милли покраснела.

– Он… один раз хотел меня поцеловать, но я… мне… это совсем не понравилось. Я его боюсь. Он, конечно, не хотел меня испугать, но он… такой громадный!

Черт возьми! Тильда кипела от ярости, а Милли продолжала:

– А когда мы разговариваем, то я не всегда понимаю его шутки, поэтому мне с ним неловко. Но вообще он очень милый.

Тильда едва не застонала. Ох, черт возьми! Похоже, ей все-таки придется поехать на этот ужасный прием. Будь они все прокляты за то, что впутали Милли в эту историю! А Сейнт-Ормонд – дважды проклят!