«Если», 2016 № 02 - Журнал «Если»

что гражданский специалист организовал себе иной способ эвакуации. И это в каком-то смысле будет правдой.

Я смотрел, как машина исчезает в отдалении. Когда она скрылась, я взял свои вещи и отнес в одно из ближайших зданий. Свалил все в пустом офисе, развернул на полу спальный мешок, подкатил к окну кресло и сел.

Комнатка была маленькая и без окон, а из мебели в ней имелись только стол и складной пластиковый стул. На нем сидел капитан. Я стоял по другую сторону стола, охраняемый двумя вооруженными солдатами.

— Итак, все, что мне нужно знать, сынок, это твое имя и то, как ты пробрался с голой задницей на эту базу, да еще так, что тебя никто не увидел, — сказал капитан. Он задавал этот вопрос уже несколько раз.

— Меня зовут Александр Долан. Я журналист. Я был в комнате управления вместе группой профессора Делахэя. И, полагаю, там произошел инцидент.

Я тоже повторял это несколько раз.

Капитан улыбнулся и покачал головой. Он работал в охране базы. А может, в разведке — не знаю. И был воплощением здравомыслия. Казалось, он говорит: мы можем продолжать так весь день и всю ночь, пока ты не скажешь то, что я хочу знать.

— Отыщите профессора Делахэя, — предложил я. — Он подтвердит мои слова.

Я не мог понять, что военные делают в коллайдере. Возможно, инцидент оказался гораздо серьезнее, чем показалось. А это делает его воистину потрясающим мир.

— Я не знаю никакого профессора Делахэя, сынок. Это он помог тебе пробраться сюда?

Я вздохнул и покачал головой.

— Нет. Он руководил экспериментами по запуску коллайдера. Послушайте, если он ранен, может, кто-то другой сможет прийти? Доктор Чен или доктор Морли. Меня там все знают.

— А я не знаю никого из этих людей, мистер Долан. Зато хочу знать, кто вы такой и как, черт подери, вам удалось проникнуть на базу Форт-Брэгг абсолютно голым.

— Форт-Брэгг?

Капитан ответил мне страдальческим взглядом: мол, не вешай мне лапшу на уши, сынок.

Я обвел взглядом комнату. Тут была лишь одна дверь. Она выглядела прочной и была снабжена большими запорами. Но, осмотрев комнату снова, я заметил, что если посмотреть на нее определенным образом, то это вовсе никакая не запертая комната. А всего лишь плоскости массы, которые даже не соприкасаются. По сути, она была широко распахнута.

— А я думал, что нахожусь в коллайдере в Сиу Кроссинг, — сказал я капитану.

— Где? — моргнул он.

— Мне здесь не нравится, — заявил я. И шагнул из комнаты, а потом вернулся туда.

Я прихватил с собой галлон воды в канистре, маленькую туристическую печку на сухом горючем, пару кастрюлек и сковородок и полдюжины армейских рационов. Я взял первую коробку и открыл ее. Еда, готовая к употреблению. Но только если ты в отчаянном положении или не особенно привередлив. В коробке оказались говяжьи равиоли в мясном соусе, несколько ломтей хлеба, печенье, плавленый сыр, вяленая говядина, кофеиновые леденцы, конфеты, кофе, сахар, соль, жевательная резинка, немного сушеных фруктов и другой всячины. Я слышал, что в рацион французской армии включают пакетик красного вина. Эх, если бы Происшествие случилось в ЦЕРН…[3]

* * *

Я заметил… нечто. Если твердый предмет может иметь эквивалент негативного изображения, то это оно и было. Нечто вроде негативного смерча, вывернутого наизнанку. Я шагнул к нему…

И обнаружил себя на территории коллайдера, возле здания, в котором я в последний раз видел профессора Делахэя, его команду и Ларри Дэя.

Надо мной возвышался колоссальный облачный столб, медленно вращающийся в небе. Запрокинув голову, я смотрел на него, открыв рот.

И внезапно оказался на земле, корчась от боли. Мышцы сводили судороги и спазмы. Я попытался уйти, но из-за сильнейшей боли не смог сосредоточиться.

Именно так меня и поймали во второй раз, сидя в засаде, потому что предполагали, что я вернусь к коллайдеру. И оглушили меня шокером до полусмерти. Кто-то подошел ко мне и ударил кулаком по бедру. Когда он поднял руку, из моей ноги тянулась пластиковая трубочка, а потом в голове раздался дикий рев, и меня смыла накатившаяся волна черноты.

На капитане и двух охранниках испробовали тот же трюк, что и на бывшем капрале Фенвике. Я уже начал думать, что путешествую по миру, оставляя за собой новеньких генералов. Их осыпали деньгами и повышениями, но почему-то это не сработало так, как с Фенвиком. Они все же проболтались, и в конечном итоге правительство было вынуждено сделать так, чтобы они исчезли. Офицеров рассадили по одиночным камерам в Левенворте, а тех, с кем они болтали, как-то нейтрализовали.

Покончив с обедом, я уселся у окна, потягивая кофе и куря маленькую сигару. Она нашлась в жестяной коробке в рюкзаке — скромный подарок от Фенвика. Во время обеда я слышал, как надо мной пролетел вертолет. Он приземлился на несколько секунд примерно в двухстах метрах от Эпицентра — и это был безумно храбрый поступок со стороны пилотов, необходимый для подержания того, что я считал бессмысленной и примитивной легендой о моем «отлете», — а затем взлетел и улетел на запад. Теперь все стихло, наступала ночь.

Я вспомнил, как все здесь когда-то кипело и бурлило. Теперь коллайдер заброшен, а выживший персонал раскидали по другим местам. Я подумал о Делахэе, Энди Чене, Кейтлин Морли и всех тех, кто был со мной в этой комнате в день Происшествия. Делахэй был нервный неадекват, а Ларри завел интрижку с моей женой, но остальные мне нравились: они были хорошие, спокойные профессионалы и с ними было приятно общаться.

Моя рука лежала на подоконнике. Когда я взглянул на нее, волоски на предплечье зашевелились и начали медленно подниматься.

На этот раз напротив меня находился генерал, а я сидел. По одну сторону от генерала я увидел двоих мужчин среднего возраста в штатском, а по другую — моложавого человека с редеющими волосами и нетерпением на лице.

— Вы меня оглушили шокером и накачали какой-то дрянью, — заявил я. — Не очень-то дружественное обращение.

— За это мы извиняемся, мистер Долан, — сказал один из штатских. — Мы не могли рисковать тем, что вы… снова уйдете. Поставьте себя на наше место.

Я поднял руки. Они были в наручниках, а те подключены к генератору за стулом. Если создастся впечатление, что я намереваюсь проделать нечто возмутительное — или даже слишком сильно чихну, — то через наручники меня шарахнет током и оглушит. Я это знал, потому что они продемонстрировали этот процесс, пока я отходил от успокоительного.

— Я с удовольствием представлю