Глюк - Хьюберт Селби

Чужая ошибка подарила мне время, чтобы увидеть свои собственные. Провидение?

Ну, начали. Я столько преследую этого хрена Барнарда, что его время вышло. Проверка готовности. Культура будь здоров, разве что не пенится. Пузырек наготове. Место для парковки разведано. Могу вылить пузырек ему в стакан с зажмуренными глазами. От кафетерия до машины тоже могу прошагать вслепую. Все проверено и перепроверено. Я готов. Лучше сделать все прямо сейчас, чтобы не перезреть и не утратить гибкости. Не перенапрягаться, сосредоточиться на происходящем. Восхитительно, ну просто восхитительно. Ощущение, что я способен в любое мгновение так сосредоточиться на происходящем, чтобы стать его составной частью, обратиться в эфир, слиться с каждым атомом, протоном, кварком, срезонировать со всей Вселенной, со всем, со всем… Кто знает, может, в один прекрасный день все так и произойдет. Что за возвышенная мысль: освободиться от тела, разума, плыть свободно, стать всего лишь волновым пульсом в пространстве… только это будет МОЙ пульс, МОЕ сознание, осознание свободы, неподвластности гадскому гнету, давившему меня всю жизнь, типам вроде Барнарда, вечно повергавших меня в уныние, мучивших меня, не пускавших дальше порога, захлопывавших дверь перед самым моим носом, заставлявших в борьбе доказывать, что я заслуживаю свой кусок хлеба, Боже, что за животные эти люди, хуже даже, чем проклятая мафия, те хоть не скрывают, что они воры и убийцы, а эти прикидываются друзьями, притворяются, что хотят нам помочь — помочь сойти с ума. Трудно им, что ли, дать мне эти пособия, но они отказывают и отказывают без всякой уважительной причины, принуждают снова и снова просить… а-а, черт с ним. Я устал от всего этого безумия. Завтра он попробует капельку моей стряпни, а послезавтра навсегда перестанет меня огорчать. Но я не утрачу бдительности. Теперь, обретя настоящую цель в жизни, я должен сосредоточиться на ней. Как все просто, даже слишком. Он знать меня не знает, даже фамилии моей не прочитал. Ему известно только, что он подписывает письмо за письмом с отказом в пособии. Может, натолкнуться на него и заулыбаться? Нет, обойдемся без показной храбрости и глупых игр. Не терять сосредоточенности, не вызывать подозрений, хранить максимальную безликость. Ничего не пускать на самотек. Как все произойдет? От одной этой мысли у меня все трепещет внутри. Никогда никого вот так не убивал, да это и не убийство, ведь это совсем как на войне, а не то, что вытворяют профессиональные убийцы. Я же не киллер. Вовсе нет. Я только представитель угнетенных, проводник для микроорганизма… ага, это самое, проводник, не более того, посол, можно сказать. Но смогу ли я это совершить? Боже, стоит только об этом подумать — и кишки скручиваются узлом. Все будет хорошо. Он или я. К этому все сводится: он или я, лучше он. Нет, мне наплевать, есть ли у него семья. Его дети заслужили эту участь. Они наверняка пошли в него или станут как он. Ему-то все равно, есть ли у нас семьи, ему нет дела, что наши дети страдают, потому что ему нравится нас терзать, отвечая на наши просьбы отказом. Величайшая радость его жизни — постараться, чтобы мы не получили того, за что горбатились и чего заслуживаем. Представляю, как он приходит вечером домой и рассказывает жене и детям, сколько обращений о предоставлении инвалидности он отклонил за день, и как они им гордятся. Так что я действительно жалею их ничуть не больше, чем они нас. В какой-то степени верно будет сказать, что я делаю всего лишь то же самое, что он сам делал столько лет: отказываю ему в его просьбе. Ха-ха, неплохо: в вашей просьбе отказано.

Хватит. Пора прекратить наконец весь этот бессвязный треп. Расслабиться и хорошо выспаться — вот что мне необходимо. Чтобы завтра никакой расхлябанности. Собраться с мыслями и с силами. А для этого — теплая ванна, стакан теплого молока, и спать.

Он лежит на боку, отвернувшись от окна, и свет еще не проник сквозь его сомкнутые веки, видно только ухо и часть щеки, и не понять по выражению на его лице, мирно ли он спит, видит ли сны; кажется, его не мучают кошмары, хотя решение, принятое им накануне, и события, ожидающие его сегодня, серьезны, если не сказать больше. Сколько раз задавал он себе вопрос: могу я убить? Способен ли он в безмятежном сне ответить: убиваю не я, а E.coli? Лица его по-прежнему не разглядеть, зато по телу пробегает едва заметная дрожь, доказывающая, что сон далеко немирный, что в его подсознании происходит работа, незнакомая другим. В комнате становится все светлее, свет преодолевает преграду век, скоро он проснется и, не думая о том, что происходило, пока он спал, сосредоточится на событиях наступающего дня, очень важного, на что бы он ни решил его потратить.

Наверное, приятный будет денек. Вон как светло. Я чувствую свет на веках. Он немного ярковат, пришлось зажмуриться, но все равно рано или поздно надо будет открыть глаза. Времени у меня хоть отбавляй, целое утро. Чувствуется какая-то усталость, вялость. Не беда, для этого существует душ. Так, продираем глаза и садимся.

Ну вот. Лучше сразу в душ.

До чего же здорово! Интересно, кто изобрел душ? Истинный гений. Благодаря ему все вокруг проясняется. После душа всегда лучше себя чувствуешь. Неважно, как худо тебе было при пробуждении. В общем, самочувствие неплохое. Новый день, только и всего. Удивительно, до чего я спокоен. Думал, что буду в напряжении, обеспокоен всем предстоящим. Наступил важный день. День большого поступка. А я этого почему-то не чувствую. Потому, наверное, что это не будет шаг под воздействием озарения. Столько подготовки, столько труда, тщательного планирования, что мое спокойствие не должно вас удивлять. Сяду и буду наслаждаться утренним солнцем, сберегая силы для второй половины дня. Можете не сомневаться, я прекрасно отдаю себе отчет в своих действиях…

А вообще мое спокойствие удивительно. Скоро я отправлюсь в «Ви-Эй» со славным подарочком, чтобы пожелать Барнарду приятного аппетита. У него хотя бы заболит живот? Хорошо бы. Немного высшей справедливости. Как же без этого! Раз нельзя его просто задушить… хотя и после этого я бы, скорее всего, сумел смыться. Ловят дураков и психов. Им не хватает сосредоточенности. Некоторые действуют даже без плана. Нравится им убивать, ну что с ними поделаешь. Они демонстрируют свою виновность, сорят уликами. Надо быть психопатом, чтобы позволить себя сцапать. Если им захочется нащупать связь, пусть поднимут дела: они найдут тысячи, сотни тысяч желающих расправиться с Барнардом. Но причина-то будет естественная: пищевое отравление. Кого ловить? Никакого преступления… Надо приехать туда пораньше. Оставить машину близко, но не очень. Беспечная прогулка до кафетерия. Но лучше не появляться раньше времени. Если слишком долго там околачиваться, у кого-нибудь может случиться приступ паранойи, и он вызовет полицию. Планирование всегда идет на пользу. Потому, наверное, я так спокоен. Никакого напряжения, обычная езда, нормальная ходьба. Велика важность! Новый день, только и всего.

Движение терпимое. Наверное, большинство психов сидят дома. Вести машину несложно. В этот час легче ехать на запад. Если ехать в другую сторону, то окажешься в автомобильной пробке, да еще солнце в глаза. Поразительная беззаботность. Пропало чувство, что надо опасаться всех машин до единой. Хватает легкой степени бдительности. Едешь себе в правом ряду и пропускаешь помехи справа. Не перестаю удивляться бесшабашности большинства водителей. Немного взаимной предупредительности — и аварийность упала бы на девяносто процентов. Пропусти того, кто справа, от тебя не убудет. Боже, можно подумать, что обогнать всех — вопрос жизни и смерти. Вон как вышивают по трассе, подрезают, не включают поворотник, никак не обозначают свои намерения, сукины дети, то туда, то сюда, через десять полос, вот и аварии, вот и убитые, а тебе-то что, вся эта долбаная улица — твоя собственность, так что вытворяй что тебе вздумается и ни в коем случае не изнуряй себя, не двигай, пожалуйста, рычаг вверх-вниз, я же знаю, какая это трата сил, езжай куда глаза глядят и не сигналь, чертов сукин сын, предупредительность в далеком прошлом, это же маньяки, хочется иногда въехать в такого козла и помчаться дальше, показав им всем средний палец, отправить связку козлов в пекло, черт, мне же надо перестроиться влево, что тебе стоит меня пропустить, козел вонючий, как же я их ненавижу, не замечают, что ли, моего маневра, не понимают, зачем я мигаю, все, никуда не перестраиваюсь, пока меня не пропустят, пусть обгудятся, плевать мне, сколько народу я запер, — вот спасибо; Боже, почему никто не догадался сделать это полчаса назад, мотал я их всех, но и они меня достали, голова кружится, и на этой чертовой улице негде припарковаться, вот дерьмо, а мне-то что, буду ездить взад-вперед, пока не найду место или не привлеку внимание копа; проклятие, на стоянку мне нельзя, слишком рискованно, я должен сесть и уехать, а не торчать посреди стоянки, потому что какой-нибудь засранец поедет не в ту сторону или… ну спасибо, ребятки, удружили, да еще в теньке, на кой мне раскаленная машина, особенно сегодня, а который час, у меня еще целых двадцать минут, вот дерьмо, я весь на нервах из-за этих гребаных водил, пузырек где, черт, он же был при мне, вот он, лучше минутку посидеть и поостыть, перед глазами туман, вот, так-то лучше — нельзя распускаться из-за каких-то козлов, я просто не могу себе этого позволить, акцию не отложить, иначе все коту под хвост, так что расслабься, легко сказать, когда кишки скрутило, где тут сортир, этого еще не хватало, я подохну, надо шевелиться, двигать ногами, нельзя больше тут высиживать, вперед, вот гадство, чуть было не распахнул дверцу, не заметив идущую сзади машину, как сердце-то колотится, прямо глотку затыкает, можно с катушек слететь, а ведь все шло как по маслу, пока те козлы не… ну-ка дыши, спокойно, вдох — выдох…