Честь - это миф? - Безликий

– Где целебные мази? – спросила она. – Я слишком недооценивала разницу в силе между мной и сестрой.

Леди встала и быстро подошла к Алисме, приложила руки к девушке и стала беззвучно использовать магию. Пара минут – и Маншрин позволила себе улыбку.

– Девять трещин, отёк и ряд поврежденных нервов, – констатировала она. – Угрозы жизни нет.

Новое заклинание – и Алисму окутало красным светом, который проистекал из рук Маншрин, минута – он весь стекает назад, образуя в руках хозяйки странный объект, похожий на комок засохшей крови. Джандарка немного подвигала руками, вздохнула: боли не было.

– Вы владеете магией исцеления?

Леди Маншрин пошла к одной из тумбочек, достала небольшую коробочку и убрала туда комок «крови».

– Мне очень много лет, – произнесла она. – Само собой разумееется, что я владею огромным количеством самой разнообразной магии. Конкретно сейчас я использовала проклятое исцеление.

Алисма невольно себя осмотрела.

– Проклятое?

Леди Маншрин Смаристонши удобно расположилась в своём кресле и пояснила:

– Я питаю лёгкую слабость к магии проклятий, так как там всё имеет свою страшную цену.

Джандарка посмотрела на коробочку.

– Цена? – уточнила она.

– Пустяк. Если через сутки я не передам другой жертве всё, что забрала у тебя, то оно вернется к тебе троекратно, если к тебе не сможет вернуться, то меня постигнет с ещё большей силой. Но ты, девочка, не бойся, я столько тысячелетий использую данное проклятие, что уже легко могу контролировать его в мельчайших подробностях на любой стадии. Советую раздеться рядом с зеркалом.

Алисма так кардинально поступать не стала, скинула лишь часть брони, осмотрела свою кожу и лишилась дара речи. Все шрамы исчезли. Девушка скинула остальную одежду и не нашла ни одного шрама.

– Невозможно! – ошарашенно прошептала она.

Маншрин рассмеялась и произнесла задумчиво:

– Стоило, конечно, изменить ещё несколько вещей, но тебе необходимо оставаться воином.

Алисма спросила с опаской:

– Что именно?

– Сделать фигуру более объёмной в груди и бёдрах, немного убрать ряд мышц и в целом сделать тебя несколько мягче.

– Зачем?

Маншрин закатила глаза.

– Напоминаю в который раз. Может, для мужчины-воина ты и будешь прекрасной женой, но для кого послабее – гранитным големом с очень скромной фигурой.

Алисма Джандарка очень недобро посмотрела на свою учительницу.

– Напомню в который раз! – отчеканила она. – Моя фигура идеальна!

Леди Маншрин закатила глаза.

– Я согласна, – отмахнулась она. – Только сегодня на свидание ты идешь с очень нежным дроу. Он за свои полтора тысячелетия не поднимал ничего тяжелее тарелки и не держал в руках ничего грубее подушки. Даже твоё рукопожатие в восьми случаях из десяти может нанести ему травму.

Алисма очень тяжело вздохнула и опустилась на пол.

– Когда план был на бумаге... Он был идеален... – горько произнесла она.

Маншрин выглянула в окно.

– Джандарка, время воина истекает меньше, чем через десять минут, – напомнила она. – Через час я желаю видеть утончённую леди, готовую к свиданию.

Алисма очень строго отрезала:

– Это лишь небольшое обсуждение дел совета за пределами цитадели. И обсуждение долгосрочной стратегии...

Маншрин прервала Джандарка:

– Я это знаю. Но ты должна одеться, как на свидание с возлюбленным.

– Тогда, исходя из опыта моей семьи, стоит взять больше оружия и убедить сестру прикрыть меня.

Маншрин указала на дверь.

– Комната для сборов ты помнишь, где. Там я приготовила всё необходимое.

Алисма встала и спросила сама от себя того не ожидая:

– Вы сами всё делаете для меня? Вы?!

Маншрин улыбнулась.

– Можешь считать это заботой матери о дочери, если тебе необходимо думать, что всё делаю я. Если тебя интересует правда, то ответ прост: магия.

Джандарка снова задала старый вопрос, на которой учительница всегда отвечала по-разному:

– Зачем вам это всё?

Леди Маншрин обдумала новый ответ.

– Желаю сберечь время, – сообщила она на сей раз.

Алисма в этот раз не поняла короткого ответа.

– Можно подробнее.

– Джандарка. Ты в любом случае завершишь свой план, со мной или без меня. Такое уж воспитания у вашей семьи. Но есть тонкости. Маленькие мелочи и детали, о которых ты не можешь знать и тебе некого спросить. От таких деталей твой план по изменению города растянется на тысячелетия смуты и хаоса. Я долго размышляла, хочу ли быть свидетелем, как заявляется новый настоящий лидер тёмных эльфов или предпочту помочь ему избежать совсем глупых ошибок.

– Лишь ради этого?

Маншрин вздохнула и обратилась к Алисме, как к маленькому ребёнку:

– Девочка. Я гораздо старше тебя. Не на тысячелетия, а на много десятков тысячелетий. Весь этот город для меня – группа детей, что не умеет обращаться со всем, что к ним в руки попало. А мне так охота покоя.

Алисма проговорила спокойно:

– Так убейте меня и сестру. Настанет покой.

– Мне ни к чему покой в склепе. Я предпочитаю любоваться жизнью.

Алисма решила обдумать ещё одну небольшую каплю информации о своей учительнице леди Маншрин Смаристонши.

Уважение должно быть взаимно.

Смельчак, любимец удачи

Хана Лонлейс смотрела на шахматную доску. Молодая девушка, что после болезни отца и братьев унаследовала огромные богатства, большую власть и невероятные возможности. Сейчас она расположилась в удобном кресле, сделанном лично для неё, одетая в многослойный наряд из полупрозрачных шелков, которые позволяли любому мужчине мечтать, но ни одному не давали право увидеть. Вместо сложной конструкции на голове волосы свободно спадали на плечи белыми волнами. Любимая её игра, и сейчас партия прошла свой центральный рубеж, её фигуры неумолимо двигались к победе. Лишний раз не найдя причин сомневаться в своей победе, девушка позволила себе немного расслабиться. И – взглянуть на гостя.

Молодой парень двадцати лет. Смелый, ловкий, удачливый воин, что со своими людьми успел одержать достаточно побед там, далеко за стеной. Наглый, бесстрашный и самоуверенный, но эти качества в нём как-то неуловимо притягивали. Молодой воин притягивал взгляд, и те поступки, за которые любого другого гостя ждало наказание, в его исполнении лишь поднимали настроение Хане Лонлейс. Одет в рубаху, под которой во время движения можно было увидеть прекрасное тренированное тело, свободные штаны и простые сандалии. Одежда самая простая, которую он взял у своих людей, когда понадобилось