Правда о первой ночи - Анна Данилова

…Я опомнилась, когда услышала голос Евы.

– Что с тобой? – Ее испуганное лицо возникло прямо передо мной, она заметно побледнела. – Ты что, потеряла сознание? Бедняга, да ты переутомилась со своими экзаменами…

Я сказала, что все нормально. Хотела сказать, что зря она со мной связалась и что ее старинные часы – цветочки по сравнению с трупом, что я оставила той ночью, уползая в темноту, небытие, в дождь… Но вместо этого выдавила из себя улыбку. Кухня постепенно заполнялась прозрачным солнечным светом – день распускался, как пион…

– Хочешь – поспи, – предложила она. – До четырех времени еще много… А хочешь, устраивайся на диване перед телевизором, у меня отличная коллекция фильмов…

– А ты?

– Мне надо на рынок, купить что-нибудь, приготовить обед…

– Ты ждешь кого-нибудь в гости? – вдруг, к своей досаде, догадалась я.

– Ты у меня в гостях. – Она провела ладонью по моей макушке. – Я бы очень хотела, чтобы ты подольше задержалась у меня, пожила бы в нормальных условиях, прежде чем отправишься в свое общежитие… И еще, возьми меня туда с собой, я хочу посмотреть на твое будущее жилище… Может, мы там сделаем ремонт, приведем в порядок, отмоем…

Она ушла, поцеловав меня на прощание, как старшая сестра. И если бы не тот офицер, с которым я согласилась тогда пойти, как я была бы счастлива, что повстречала в своей жизни такую чудесную девушку, Еву.

В три часа пополудни она вручила мне небольшой сверток, вызвала такси и отправила на встречу с Игорем Николаевичем. Без четверти четыре я уже стояла на ступенях театра драмы и поджидала человека с красной книгой в руках. Он появился из-за угла, высокий седой господин в сером костюме и бордовом кашне, прикрывавшем шею. Красная книга была зажата у него под мышкой. Я смело двинулась ему навстречу. Молча протянула ему легкий сверток, он, в свою очередь, достал из кармана свой и передал мне. Внимательно посмотрел на меня, затем, пробормотав: «Спасибо», повернулся на каблуках и быстрым шагом направился в ту сторону, откуда появился. Желтая машина ждала меня за углом. Водитель, увидев меня, как мне показалось, с облегчением вздохнул, я не обманула его, вернулась. И мы поехали домой. К Еве.

– Как прошла встреча? – спросила она меня с порога.

Я почувствовала, что она нервничает. Вместо ответа я отдала ей посылку от Игоря Николаевича. Ева прямо при мне содрала с нее скотч, развернула толстую коричневую бумагу, и я увидела аккуратно сложенные и упакованные в прозрачный полиэтиленовый пакет деньги. Красивые банкноты с искрящейся полоской сбоку… Целая пачка. Ева подмигнула мне:

– Теперь мы богатые.

Я пожала плечами, разговоры о деньгах были мне непривычны, я испытывала определенную неловкость за то, что теперь, когда дело сделано, да и какое там дело, так, пустяк, мне причитается вознаграждение. Я еще там, в такси, прижимая к груди сверточек с деньгами, дала себе слово, что откажусь от вознаграждения. Я же ничего, ну абсолютно ничего не сделала! А вот она, моя новая подруга, уже успела сделать для меня очень много. Одно ее присутствие на выпускном – настоящий праздник!

Ева сложила деньги в деревянную шкатулку и убрала в один из ящиков кухонного шкафа.

– Знаешь, мне пора в интернат, – сказала я, давая ей понять, что загостилась, что мне пора возвращаться в свою нору. – У тебя здесь хорошо, но это твоя жизнь, понимаешь? Я бы отдала половину жизни за то, чтобы пожить так, как ты…

Но я не успела договорить. Увидела, как глаза ее потемнели, а рот приоткрылся, ей словно не хватало слов… Наконец она сказала:

– Валя, никогда не говори так. Ты ничего, ну абсолютно ничего не знаешь о моей жизни. Понимаешь? И то внешнее, что ты сейчас видишь, еще ничего не значит. Когда– нибудь, быть может, я и расскажу тебе о себе, но пока еще рано…

– Ты не веришь мне?

– Дело не в этом. Просто всему свое время. И я бы не хотела, ох, как бы не хотела, чтобы ты повторила мой путь, чтобы потом случилось то, что случилось… Ты слышишь меня?

– Мне пора, – твердила я, чувствуя, что мне не хочется покидать ее, не хочется выходить на улицу и шагать туда, где я уже никому не нужна, разве что для того, чтобы забрать какие-то документы да небольшой чемодан с вещами, которые теперь будут разложены в узком шкафу в общежитии…

– А как же обед? – Она схватила меня за руку. – Еще я обещала тебе дать денег… И вообще, куда ты пойдешь? Кто тебя ждет? Подожди, не торопись, твоя общага никуда от тебя не денется…

Казалось, и у нее дрожал голос, так она жалела меня, бедную интернатскую девчонку…

– У тебя своя жизнь, у меня – своя…

Мы стояли и смотрели друг на друга. У меня в глазах вместе со слезами застыл вопрос: что тебе еще надо от меня? Я ведь и так задержалась, я не хочу злоупотреблять твоим гостеприимством и добротой… А она словно хотела мне сказать: не оставляй меня, мне просто необходимо, чтобы кто-то побыл сейчас рядом, мне так плохо… Мы были нужны друг другу. Но разве можно было нам давать волю своим чувствам?

Я закрыла глаза, и передо мной возникло вытянутое, гладко выбритое лицо офицера, того самого, что позвал меня к себе тем дождливым вечером… Кадры немого кино замелькали перед моим внутренним взором, я перестала видеть Еву…

– Я живу тут, поблизости от твоего интерната… – говорил он спокойным монотонным голосом, да так, словно мы были уже знакомы и он в который уже раз уговаривает меня пойти с ним. – У меня сегодня день рождения, а я совсем один…

– А ваша жена? – спросила я скучающим тоном то, что непременно должна была спросить и чего он ждал от меня. Вопросы про жену – необходимая часть начала подобного разговора, когда немолодой и подвыпивший офицер клеит молоденькую интернатскую девчонку, уговаривая ее пойти с ним к нему домой, где никого нет, где тихо, чисто и есть сколько угодно горячей воды, а в кухне накрыт стол на двоих…

– Моя жена в Севастополе, у сестры…

– Она прислала вам открытку? Поздравила с днем рождения?

– Нет, она позвонила и поздравила меня. Да так ли это важно?

Нет, это было совсем не важно, особенно если учесть, что день рождения у него скорее всего зимой, а сейчас июнь…

– Я понимаю, что мое предложение может показаться тебе очень странным, но справлять день рождения в пустой квартире… – Он пожал плечами, почти не глядя на меня. Я молчала. И тогда он медленно повернул голову и принялся рассматривать меня. – У тебя скоро выпускной?

– Да, – кивнула я головой.

– Ну что, пойдем?

Я пожала плечами. Представила себе Еву, мою новую подругу, и спросила себя: а как бы она поступила на моем месте? Скорее всего, послала бы его к чертям собачьим. Но это Ева, у нее своя жизнь, а у меня – своя. И ее мужчины никогда не стали бы моими в силу многих обстоятельств. Она красивая, умная, окончила университет, у нее профессия… А кто я? Да никто. Рано или поздно это все равно должно случиться. Так пусть это произойдет сегодня, на широкой кровати этого блудливого офицера, чем на узкой общаговской койке с каким-нибудь автомехаником, от которого за версту несет машинным маслом, или с таксистом… Я не знаю, против чего бунтую и что со мной происходит. Возможно, это был обычный всплеск гормонов или напомнила о себе материнская кровь? (По словам одного человека, который знал мою мать, она была далеко не монахиней. Бедная моя мама, она даже не знала, от кого родила свою дочурку…)