Провинциальная «контрреволюция». Белое движение и гражданская война на русском Севере - Людмила Новикова

Население губернии на 9/10 являлось сельским и на 85 % русским. Из остальных национальностей наиболее многочисленными были зыряне (коми) – около 7 % населения, карелы – 6 %, самоеды (ненцы) – 1 % и лопари – 0,5 %[30]. Среди этих народов в начале ХХ века не имелось влиятельных национальных движений. Также в губернии не существовало и заметных религиозных конфликтов, если не считать проживавших здесь нескольких тысяч староверов, на протяжении веков преследовавшихся властями[31]. Все проживавшие в губернии инородцы давно были обращены в православие, и некоторые из них, в частности зыряне, в значительной части обрусели. Самоеды и лопари вели преимущественно кочевой образ жизни в обширных Мезенской и Печорской тундрах, а также на Кольском полуострове и на рубеже веков представляли собой скорее объект научного интереса и попечительской заботы со стороны властей и интеллигенции, чем вызов единству империи[32]. И лишь в Карелии, не без содействия Финляндии, в начале века стали появляться национально-культурные общества[33]. В годы Гражданской войны именно карельское национальное движение при поддержке интервенции финских отрядов стало заметным политическим фактором в войне и бросило вызов контролю как белой, так и красной власти над карельскими районами Севера.

На рубеже ХХ века Архангельская губерния, несмотря на обширность края и обилие земель, лесов, водных богатств и минеральных ресурсов, в хозяйственном отношении отставала от быстро развивавшегося промышленного центра страны. Веками приспосабливаясь к ритмам суровой северной природы, с длинными холодными зимами и кратким нежарким летом, экономика Севера отличалась традиционализмом. Здесь не было ни развитого сельского хозяйства, ни значительной промышленности, а основу экономики составляли лесные и рыбные промыслы и морская торговля[34]. Земли на Севере были большей частью удельными или казенными, поэтому губерния никогда не знала ни помещиков, ни крепостного права, распространенного в центральных районах страны. Также крестьяне губернии в большинстве своем, не страдали от малоземелья. Север, напротив, выделялся обилием земель и сравнительно легкими условиями получения участков казенных лесов под пашенные расчистки[35]. Однако из-за сурового климата и примитивных способов обработки земли (большинство хозяйств по-прежнему использовало деревянную соху) сельское хозяйство было невыгодно, посевные площади расширялись медленно. Крестьянская пашня занимала всего 80 тыс. дес., или чуть более 0,1 % от общей площади губернии[36]. Еще 180 тыс. дес. занимали луга. Оставшиеся пригодные для использования земли (около трети общей площади губернии) покрывали удельные и казенные леса. Из девяти уездов губернии земледелие служило основой хозяйства только в двух южных уездах – Шенкурском и Холмогорском, а также в южной части Пинежского и Онежского уездов, в остальных же сельское хозяйство было лишь подспорьем к промыслам[37]. Северные крестьяне высевали преимущественно ячмень, рожь и овес, также в огородах сажали картофель. Пшеница в северных широтах не родилась. Из-за частых ранних заморозков в губернии регулярно случались неурожаи, и до 4/5 потребляемого хлеба, как правило, ввозилось из других губерний[38].

Крестьянские промыслы на рубеже веков не только приносили подсобный заработок, но и служили основным источником дохода для растущей доли хозяйств. Среди промыслов первое место принадлежало рыболовству и морскому звериному промыслу, наиболее развитому в Кольском, Кемском, Печорском и Мезенском уездах[39]. На морской звериный лов ежегодно на побережье съезжалось от 2000 до 4500 промышленников, добывавших до 50 тыс. моржей, белуг и тюленей. Также для морского рыбного промысла на Мурман каждой весной прибывало до 3000 рыбопромышленников из Архангельского, Онежского и Кемского уездов[40]. Кроме морских промыслов, во всех уездах крестьяне также занимались ловлей рыбы в многочисленных реках и озерах, покрывавших губернию. Вторыми по важности были лесные промыслы, особенно распространенные в Архангельском, Кемском и Онежском уездах[41]. Крестьянские артели подряжались на сезонной основе на рубку и сплав леса, а также на распилку древесины на лесозаводах губернии. Из других кустарных промыслов выделялось замшевое производство, преимущественно развитое в Печорском уезде, где было распространено оленеводство. На рубеже веков 64 семейных замшевых завода вырабатывали продукции на 127 тыс. руб. в год[42]. Также в начале ХХ века выросло отходничество крестьян, нанимавшихся на работу в столичные города или работавших на лесных промыслах в Олонецкой губернии[43].