Рискованное путешествие - Памела Кент

— Я думаю, что вы несносны! — резко и отчетливо заявила Карин.

— Но вы принимаете мои извинения?

— Разумеется, нет. Уже то, что вы только что говорили, требует немедленных извинений, но поскольку почти наверняка это будет сопровождаться дальнейшими оскорблениями, я предпочитаю обойтись без них!

— Берегитесь! — тихо произнес Кент, сурово глядя на Карин. — Я не позволю девчонке вроде вас делать мне выговор! И уж тем более не допущу, чтобы легкодоступная девица отвергала мои извинения в такой манере! Без того, чтобы выслушать объяснение! В сущности, мне редко приходится извиняться, и уж если я это делаю…

— Жертва должна покорно склониться, — вызывающе закончила за него Карин.

Он смерил ее взглядом, как будто ему впервые довелось встретить подобный экземпляр. Они стояли в потоке обнажающего света, льющегося с потолка, и на мгновение Карин показалось, что его зеленые глаза померкли и тут же снова зажглись презрительным пламенем. Его плотно сжатые губы превратились в тонкую, непримиримую линию.

— Вполне возможно, — сквозь зубы процедил он, — что я говорю на ветер и вам понятен только один язык… Возможно, вы считаете меня слишком «упрямым», чтобы решиться на извинения. Вероятно, мне стоит попробовать с вами другую линию поведения. Как глупо с моей стороны, что я не сразу это сообразил!

И прежде чем она поняла, что он собирается сделать, он схватил ее за плечи и грубо притянул к себе.

Карин почувствовала его крепкое мускулистое тело и мощь его рук, а затем он грубо поднял ее лицо к свету, отчего она болезненно замигала, так как лучи ламп ослепляли ее. Потом он неистово впился в ее рот поцелуем — таким, о котором девушка не имела прежде никакого понятия… Это не был поцелуй молодого сверстника, с которым она провела вечер и который ожидал встретить ответную благосклонность. Нет, это был поцелуй человека, который очень хорошо знал, как именно он мог по-настоящему унизить ее… вложив в это действо всю свою ярость!

Когда он отпустил Карин, она была слишком ошеломлена, чтобы соответственно реагировать. Губы ее горели и болели, мозг пребывал в каком-то отупении. Потом, увидев, как он насмешливо улыбается, она почувствовала, что ею овладевает яростное негодование.

— Это, видимо, и есть тот язык, на котором вы предпочитаете общаться? — сказал он, отступив в сторону и давая ей дорогу. — Вот уж действительно отличный способ познакомиться!

Второй раз за один вечер Карин размахнулась и ударила мужчину. На этот раз ее буквально трясло от ненависти, и она едва сознавала, что делает. Проходившая по коридору миссис Мейкпис стала невольной свидетельницей потрясающей сцены, во время которой ее милая компаньонка и всегда сдержанный мистер Уиллоугби смотрели друг на друга, как тигры в клетке, охваченные смертельной ненавистью.

Карин нечем было смягчить это потрясение миссис Мейкпис.

— Дорогая! — воскликнула миссис Мейкпис и замерла на месте, переведя на мужчину ошеломленный взгляд, видимо ожидая его объяснений. — Мистер Уиллоугби?

Смертельно бледный, со сверкающими зелеными глазами, он учтиво поклонился.

— Миссис Мейкпис, добрый вечер, — сухо произнес он.

Ее расширившиеся от изумления глаза остановились на красном пятне на щеке мистера Уиллоугби. Она просто не могла представить, чтобы это пятно появилось вследствие чего-то другого, кроме как несчастного случая. И все же, какой несчастный случай мог произвести этот подозрительно выглядящий синяк и почему Карин стояла вся напряженная и мрачная и, казалось, готовая вспыхнуть пламенем, подобным блеску ее рыжих волос в отсветах яркого света?

Эти ее рыжие волосы! О нет, с ужасом подумала миссис Мейкпис! Не может же он увлечься этой девушкой, когда она сама питает такое пристрастие к мистеру Уиллоугби! Конечно, он ведь знает, что она дочь приходского священника, и больше ничего!

— Я повсюду искала вас, мистер Уиллоугби, — сказала она, притворяясь, что не замечает ничего скандального. — Видите ли, я считаю, что вы положительно не можете отказать мне в возможности реванша сегодня…

Но Кент Уиллоугби, не дослушав ее, круто развернулся и удалился прочь. Однако прежде чем уйти, он ледяным голосом пожелал спокойной ночи, ясно дав понять, что его пожелание относится к обеим леди.

— О, дорогая, — сказала миссис Мейкпис. — Что случилось? — И она обернулась за разъяснениями к Карин.

«Ариадна» неуклонно следовала своим курсом, и после Гибралтара приятное тепло сменилось удушливым зноем, так что пассажиры уже не могли обходиться без веера.

Обогнув мыс Доброй Надежды, они оказались в Индийском океане. Карин восторгалась бесконечной чередой ярких солнечных дней и бархатных ночей, когда на огромном небосклоне возникали мириады сверкающих звезд, и от их молчаливого торжественного танца кружилась голова. Том Паджет, которому она простила неловкую попытку поцеловать ее, взяв с юноши обещание никогда не повторять подобной дерзости, — он оговорился, что только если она сама не проявит инициативы, — находил Карин похожей на наивного и очаровательного ребенка, когда, придерживаясь за поручень, она закидывала голову и всерьез пыталась сосчитать звезды. Одна, две, три…

Обыкновенно уже на этой стадии попытки учета небесных бриллиантов у Карин начинала кружиться голова, и ей случалось на секунду потерять равновесие. Том быстро подхватывал девушку, но она неизменно уклонялась от его объятий. Они обменивались быстрыми взглядами: она — предостерегающим, молодой человек — удрученным. Между ними существовала договоренность, и Том честно старался придерживаться ее условий, но тропические ночи сами по себе были достаточно сильным искушением. В конце концов, пора бы уж им добиться некоторого прогресса во взаимоотношениях, временами с обидой думал Том. Если уж им суждено сблизиться, считал он, лучше, чтобы это произошло по дороге в Австралию, потому что потом они могут никогда больше не встретиться.

Но Карин оказалась не из тех девушек, которые легко идут на сближение. Вероятно, это было следствием воспитания в семье приходского священника. Всегда дружелюбная, она обладала какой-то свежестью и непосредственностью натуры. Том был буквально очарован девушкой и едва ли не влюблен, но с тоской сознавал, что она не проявляет никаких признаков ответного чувства.

Он не ошибался. Карин действительно была далеко от того, чтобы влюбиться в кого бы то ни было. Зато ею овладело непреодолимое отвращение к одному из пассажиров. Это был Кент Уиллоугби, который уже не играл по вечерам в бридж с миссис Мейкпис.

Карин отдавала себе отчет в том, что он никогда не сможет простить ей реакции на свой наглый поступок. Она могла только догадываться, действительно ли он считает ее легкомысленной девицей, способной соблазнить любого, едва знакомого ей молодого человека. В любом случае ей казалось, что он весьма низкого мнения о ней. Когда бы он ни проходил мимо, — а на ограниченном пространстве судна эти мимолетные встречи вынужденно происходили довольно часто, — он не только делал вид, что они незнакомы, а просто смотрел сквозь нее. Его холодные зеленые глаза зловеще поблескивали, а плотно сжатые губы как бы говорили Карин, каким твердым и неумолимым он может быть, когда в нем закипает враждебность или когда он считает себя оскорбленным.